барона.
– Ничего не хочешь сказать?
– По какому поводу?
– Да по этому, черт тебя побери! – воскликнул взбешенный барон. – Кто такой Морри Файнэ и как его проклятая коробочка с табаком оказалась в комнате нашей подруги?!
– Да не знаю я, – пожал плечами Мон. – Что я, всех приятелей вашей девчонки знаю?
Кушегар тяжело выдохнул и, неожиданно перегнувшись через стойку, ухватил Филли за грудки.
– Слушай, ты, продажная душонка, – процедил он сквозь зубы. – Если ты сейчас же не расскажешь мне все, что знаешь про этого Файнэ, я сверну тебе шею!
– Отпусти, – взвизгнул до смерти перепуганный корчмарь. – Я все расскажу!
– Так бы сразу, – Комод неохотно разжал пальцы.
Филли мигом расправил вздыбившуюся на груди рубаху и, оглядевшись по сторонам, махнул рукой:
– В мою комнату!
Покои корчмаря не были устланы дорогими коврами ручной работы, а кресло у дубового письменного стола не украшали дорогие каменья и позолота. Все было более чем скромно: кушетка в углу, шкаф, тот самый письменный стол, из дуба, и… огромный сундук в углу. На полу лежал старый палас.
– Все так же копишь на старость? – усмехнулся Кушегар.
– Тебе дело какое? – огрызнулся Мон. Любитель гречишного пива был очень взволнован: глянув в окно, он поспешно задернул шторы.
– Кому ты нужен, Филли? – покачал головой Комод.
– Не скажи, не скажи… Вчерашним бородавочникам вон понадобился, да и мало ли кто еще захочет рецепт стырить? Я, с тех пор как пиво гречишное варить научился, словно под прицелом живу: то по- хорошему приходят, о продаже просить, то не слишком… Некоторым и вовсе хочется за так и все сразу – и рецепт, и таверну…
– Не скупился б да охрану давно нанял подобающую! А то сидишь на сундуке, как кура на яйцах!
– Неделю назад двоих похоронили.
Кушегар помрачнел:
– Значит, нанимал все-таки?
– Нанимал. Да толку? Бедняги и месяца не продержались: какие-то особо ретивые пришибли. Одного только мать и узнала – так изуродовали… Не люди – звери постарались.
– Дела… Вот видишь, Фэт, до чего в столице жить опасно? Как герцогство выиграешь, сюда чтоб – ни ногой!
– Да будет тебе! – усмехнулся рыцарь. – Его еще выиграть надо, да и кто на герцога покушаться станет? Сам же говорил, что дворянин – личность неприкосновенная!
– Неприкосновенность, конечно, очень хорошо, – согласился барон. – Да только вот слишком большую награду король за победу назначил… Могут все же сволочи найтись, что палки в колеса за милую душу вставлять станут. Впрочем, за этим я сам прослежу. Отвлеклись мы, Филлюшка, – обворожительно улыбнулся корчмарю барон. – Так чего с тем… Файнэ?
– Режешь ты меня без ножа, Кушегар, – вздохнул корчмарь. – Сам ведь не хуже моего знаешь, что о некоторых и говорить вслух опасно.
– Ого! – присвистнул Кушегар. – И чего, Морри наш – такая важная шишка?
– Ну, может, и не такая важная, как король или ректор Академии… В общем, маг он, Морри этот.
– Маг? – слегка опешил Комод. – Чертова куча! И как я сразу не понял? И с какого же факультета? Не с оборотнического?
Корчмарь резко побледнел.
– С него самого, – выдохнул он. – Декан…
– Как я и думал, – кивнул Кушегар. – Ну, что ж… Спасибо за информацию, Филли! Береги себя, Лескину… И охрану все же найми, а то убьют и не посмотрят. В общем, бывай! – и, подмигнув Мону на прощанье, Комод вышел из комнаты. Следом, ободряюще похлопав корчмаря по плечу, отправился и Фэт.
Филли остался в комнате один. Посидев с чуток молча, он крикнул:
– Лескина!
Послышались торопливые шаги, и в комнату впорхнула разносчица.
– Что, мой господин?
– Живо найди мне двух вышибал!
– Но как же?..
– С посетителями я сам разберусь! В город, искать мне телохранителей, за любые деньги, – живо!
Девушка, не решившись больше перечить хозяину, кивнула и упорхнула осратно.
Филли сладко потянулся и, кряхтя, встал.
