Нужно было продолжать работу, а не прохлаждаться в кресле.
Сегодня – открытие турнира, так что на вечер надо готовить много еды и выпивки…
Как же все это надоело!..
Деревенька под незамысловатым названием Тарачки оказалось достаточно внушительным для такой глуши поселением: около тридцати подворий, пяток небольших лачуг и постоялый двор для усталых путников.
Возле него Гапс и высадил Валентина с Пижоном.
– В колокольчик тот даже и не звоните: он для красоты одной весит, – предупредил возница приятелей. – Лучше кулаком постучите да подольше: заезжие у нас редко бывают… если были вообще. Я не припомню никого… Ну, да ладно, ехать надо – жена ругаться будет, вы уж тут сами… – Махнув на прощанье рукой, Гапс прикрикнул на лошадь. Та, жалобно заржав в ответ, потянула телегу дальше.
Валентин не стал переливать из пустого в порожнее и сразу же пошел к двери. Пижон не долго думая последовал за приятелем: под небольшим козырьком возле главного входа можно было спрятаться от надоевшего ливня.
– Эй, хозяин! – крикнул Странник, попутно тарабаня в дверь. – Открывай – постояльцы прибыли!
Как и предупреждал Гапс, сразу им никто не открыл.
Пришлось еще минут пять стучаться и надрывать глотки, чтобы в замке повернулся ключ и высунувшаяся изнутри сонная рожа спросила:
– Вам чего?
– Нам бы комнатку потеплее да посуше, – сказал Валентин. – Кстати, можно зайти хотя бы в прихожую? А то дождь все льет и льет…
– Конечно, конечно! – спохватилась рожа и нырнула внутрь, оставив дверь открытой. Видимо, так неожиданным посетителям предлагалось войти.
И они зашли, конечно. Потому что на улице оставались гром, молния и ливень, а уже в прихожей начиналось тепло, сушь и уют. Конечно, лучше всего было бы сейчас завалиться на кровать в комнате (лишь бы там было сухо!) и заснуть без задних ног. Но для начала следовало оглядеться и как следует обговорить с владельцем гостиницы цену.
– Много не возьму – все равно никого нету, – махнул сразу обеими руками открывший им старик.
На самом деле оказался он не прислугой, а единственным, кто жил в этом доме, – точнее, его владельцем.
Несмотря на хилое, а с годами и порядком одряхлевшее телосложение, жизни в худосочном старичке все так же было в избытке. Особенно это ярко проявлялось в его мимике: морщины на лбу, губы – все лицо, казалось, ходуном ходило с каждым новым словом.
– И сколько, все-таки? – еще раз спросил Пижон.
– Два серебряных: один – за ужин, который я принесу вам за столик через полчаса, второй – за комнату: второй этаж, дверь направо, вот ключ, – старикан бросил его вампиру.
– Отлично, господин…
– Мальгрон, – закончил за вампира старик. – Лесси Мальгрон, благородные господа. А теперь позвольте – мне надо приготовить для вас ужин. Присаживайтесь пока за любой понравившийся столик и ожидайте – постараюсь управиться поскорее.
И Лесси потрусил на кухню, воевать с поварешками да котелками.
– Отлично, Пижон, – сказал Вал, усаживаясь за столик неподалеку от лестницы на второй этаж. – Два серебряных – и мы живем в лучшем номере и едим лучшую еду.
– Да, здорово, – вяло поддержал приятеля шулер. Ему до еды и сна не было никакого дела. – Только вот… не нравится мне все это!
– Что именно? – не понял Странник.
– Деревня. Сдается мне, что, если бы такое крупное поселение располагалось в лесу, оно бы было отмечено на карте. Но его там нет!
– Да будет тебе – «на карте нет»! Может, не такое оно крупное было, когда твой картограф карту малевал – пару дворов да общий отстойник на улице. С годами и разрослось.
– Ладно, я, наверное, просто намаялся после той ночи, – сморщился вампир. – Мы, кровососы, тоже, бывает, выматываемся. Тогда уж либо кровь пей…
– Что тебе делать сейчас категорически нельзя!
– … либо попробуй поспать, как все нормальные люди. Второе восстанавливает хуже, но тоже сойдет.
– Вот им и воспользуйся!
Пижон продолжал ломать голову о деревеньке, которая, по сути, выросла на их дороге просто из ниоткуда. Во-первых, ее не было ни на одной карте, а тех в мешке вампира отыскалось целых три. Во- вторых, Хорхиус о селении не упоминал (хотя, может, просто не посчитал это упоминание важным). А в- третьих, шулер и сам никогда не слышал о Тарачках ранее.
Что же это за чертовщина такая?
Насланный кем-то морок? Иллюзия? Но почему тогда двери, стулья, стол так осязаемы, а люди ведут себя обыденно и живо? И, если это морок, почему Вал ничего не чувствует?
Быть может, поселение создано магией? Но какой же Сток должен быть у волшебника, сотворившего это селение? Людей, в ней живущих? Кто взялся скрупулезно выписывать все углы, двери, окна, ступеньки,
