позолоченную фляжку Нефёдову и – в свою очередь – приступил к расспросам:
– А вы, любезные мои господа аристократы, каким образом перенеслись в славный 1812-ый год? Зелёная изломанная молния? Фиолетово-сиреневая, совершенно бесшумная метель?
– Бесшумная метель? – переспросила Ольга. – Да, пожалуй, было что-то похожее. Только очень недолго, пару-тройку минут…. А потом ударила – в семи-восьми метрах от нас – зелёная ветвистая молния. Потемнело всё вокруг, голова закружилась…. Через некоторое время, когда сознание пришло в норму, я внимательно огляделась по сторонам и поняла, что чудаковатый уфолог, алкоголик старый, всё же, накаркал….
– Тут кто угодно понял бы, – подключился Глеб. – Всё вокруг изменилось. Шли, вроде бы, по идеально- ровному полю, слегка только заснеженному. А тут – не пойми, откуда – появились высокие сугробы, из которых торчат всякие толстенные пеньки. По округе разбросаны многочисленные приличные валуны, которых ещё минуту назад не было и в помине…. Мы, понятное дело, тут же вернулись назад, то есть, на холм. А там нет никого и ничего: ни тебя, ни моего японского джипа. Только снег и старая рябина…. Но наезженная дорога, как раз, имелась, по ней мы и пошли. Уже на рассвете случайно набрели на ночной лагерь каких-то оборванных разбойников…
– Плохо воспитанных и похотливо-озабоченных уродов! – недобро прищурилась Ольга. – Возжелали, понимаешь, морды пархатые и блохастые, моего нежного девичьего тела. Естественно, пришлось поучить их немного правилам хорошего тона и вежливым манерам. Малость перестаралась, признаю и раскаиваюсь.
– Один из разбойной троицы убежал в ближайшую чащу, другой умер на месте, а третьего, раненого, вы – подробно и вдумчиво – допросили? – въедливо уточнил Петька. – Мы потом с подполковником Давыдовым проезжали рядом с тем место. Вылезали, естественно, из возка, интересовались – что да как…
– Допросили, тут ты прав. Серьёзно, вдумчиво, и никуда не торопясь…. Этот бродяга местным оказался, поэтому и поведал много чего интересного и полезного. В частности, про богатое поместье в Нефёдовке и про пропавшего без вести молодого князя…. Впрочем, про сгинувшего заграницей князя и так было известно. Помнишь, я вам с Глебом подробно рассказывала по дороге сюда, то есть, в Ненарадово двадцать первого века, когда стояли в мёртвых московских пробках? Правда, про Нефёдовку я ровным счётом ничего не знала…. Интересно, почему? Может быть, нефёдовское поместье потом сгорит дотла – в пламене войны? Не этой, так той? Интересно, на самом деле…. Подтвердилось и то, что данный исчезнувший князь был в своём роду последним, не считая двоюродной бездетной бабки, которая переехала в поместье только в 1807 году. То бишь, до этого она виделась с пропавшим внуком крайне редко, только пару раз за год.
– И тогда – от полной безысходности, надо думать – в ваших забубённых головушках созрел козырный и гениальный план…
– Созрел, – хмуро подтвердил Нефёдов, гневно посвёркивая глазами, – А что, по-твоему, нам надо было делать в сложившейся ситуации? Замерзать в чистом поле? Или же идти на жабинский постоялый двор и там – Христа ради – слезливо канючить милостыню? Мол: – «Подайте – кто сколько сможет – бывшему олигарху средней руки из далёкого Будущего и его беспутной и ветреной, но безумно симпатичной подружке…. Или как? Нет, ты скажи – как? Великий Магистр недоделанный, чтоб тебя – много раз и в извращённой форме…
– Чего ты, Глеб, сердишься – на ровном месте? Я же так просто, спрашиваю сугубо из любопытства…. А вы, что же, заявились в Нефёдовку – в чём были? Ты – в канадской спортивной куртке и исландском свитере? А прекрасная полячка Ванда – в умопомрачительной мини-юбке и модных ярко-красных ботфортах? С приметным каштаново-фиолетовым панк-гребнем на голове?
– Нет, конечно же. Разве мы с Олей похожи на законченных идиотов, деревянных по уши? – Глеб неожиданно засмущался. – Понимаешь…. В шалаше разбойников неожиданно обнаружилось несколько больших тюков с самой разной одеждой-обувью. В том числе, и с господской. Мы, естественно, сразу же поняли, что всё это снято с жертв грабителей (возможно, что и с трупов), и предназначено для продажи на какой-нибудь сезонной подмосковной ярмарке, но…. Другого выбора у нас, просто-напросто, не было! Не до брезгливости, извини…. Отобрали мы нужные вещички – поновей да почище, отошли на лесную опушку и переоделись. А всю обувь-одежду из Будущего сбросили на дно глубокого оврага.
– Даже нижнее бельё, – с сожаление покачала головой Ольга. – Здесь нет такого удобного – в плане лифчиков…
– А какую хитрую легенду вы рассказали милой и доверчивой Елизавете Алексеевне?
– Почему же, непременно, хитрую? Наоборот, самую простенькую и обыденную, – Нефёдов горделиво подбоченился, мол, внемли, олух заторможенный, и завидуй чужой сообразительности. – Якобы под Аустерлицем меня сильно контузило, а потом – и вовсе – завалило хладными трупами. Через сутки другие победившие вояки – как им и полагается – ушли, озаботив похоронами местных крестьян. Вот, они-то меня, полностью потерявшего память, и нашли. Выходили и, понятное дело, подняли на ноги…. Почти пять полновесных лет я прожил – в качестве бесплатного батрака – в зажиточной моравской семье. Пашню пахал-поднимал, с усердием пас разнообразную скотину. Потом память – неожиданно и сразу – вернулась…. Осознал я, значится, себя русским князем Глебом Сергеевичем Нефёдовым, в чём сразу же и признался своим хозяевам-спасителям. Те, в свою очередь, оказались людьми честными и благородными, полностью прониклись нестандартной ситуацией, дали мне денег на дорогу, выделили крепкого коня под седлом. Даже снабдили парой пистолетов, и офицерской шпагой. После Аустерлицкого сражения этого добра осталось навалом, у каждой моравской крестьянской семьи сараи были доверху забиты разным оружием, одеждой, обувью и пушечными ядрами, – Глеб, явно, всё более и более увлекался собственным правдоподобным рассказом. – Ну, я и поехал, направляя коня строго на восток. Проезжая Варшаву, приболел немного. Так, ничего особенного, осенняя злая простуда – с сильнейшим насморком и лающим кашлем…. Остановился на захудалом постоялом дворе, где – совершенно случайно – и познакомился с прекрасной польской графиней Вандой. Дальше всё просто, понятно и тривиально: неожиданно между нами пробежала пожароопасная яркая искра, в результате чего и вспыхнула неземная любовь-морковь…. А, может, и не было никакой искры, а просто коварный Амур выпустил из своего верного лука парочку метких стрел? Как бы там ни было, но мы с графиней влюбились – до полного и безграничного безумия – друг в друга, решили пожениться и уехать на постоянное место жительства в Россию-матушку…. Что ещё? Ах, да! Ванда была хоть и знатной польской графиней, но, при этом, девушкой бедной. К тому же, горькой и беззащитной сиротой. Продали мы – за сущие гроши – её маленькое и запущенное поместье, купили надёжный конный экипаж и отправились в Россию, милую моему сердцу…. Как переехали через границу, так сразу же и обвенчались – в первой попавшейся на глаза русской деревенской церквушке. Понятное дело, что Ванда предварительно приняла православную веру и соответствующее имя – Ефросинья. Но пока она ещё не привыкла к нему, вот и просит покорно – временно – величать её именем прежним…. Правда, достоверно придумано, а? То-то же! Продолжаю…. И вот, проехали мы уже Малоярославец, свернули в сторону Нефёдовки, дорогой моему исстрадавшемуся сердцу, и, вдруг…. Налетели злые и кровожадные тати под предводительством знаменитого подмосковного атамана Швельки. Отобрали все деньги, драгоценности, сундуки и баулы с носильными вещами, лошадей, повозку, короче, всё…. А вот жизней и одежды-обуви, узнав, кто перед ними, разбойники нас лишать не стали. Видимо, засовестились. Как же, князь, проведший долгие годы в качестве бесплатного батрака, к которому – в конечном итоге – вернулась память…. В России всегда обожали (и обожают!) душещипательные истории – в духе южноамериканских слезливых сериалов. «Рабыня Изаура», к примеру, или «Дикий ангел». Как там говорится – в глупой детской считалочке? «Мальчик проснулся – до одури рано. Мальчика звали – Факундо Орано…[21] »…. Потом бандиты – и вовсе – благородно нас отпустили на все четыре стороны. Такая вот занимательная и правдивая история…. Ольгин панк-гребень? Ну, это совсем просто. По дороге нам попался маленький хутор, а на его отшибе, рядом с лесом, стояла крошечная банька. Подобрались мы к ней незаметно, а там ещё тепло, видимо, с вечера протапливали. Даже тёплой воды нашлось вволю. Вот и соорудили из гребня – совместными творческими усилиями – некое подобие приличной причёски….
– Как всё это восприняла Елизавета Алексеевна? Поверила? И как вы потом объяснили появление Николаича?
– Сразу же поверила! Более того, встречала нас у перекидного моста через речку, мол, ночью ей приснилось, что внучёк (то есть, я!), пропавший шесть лет назад без вести на чужбине, нашёлся самым волшебным образом…. Николай Николаевич? Представили его как бывшего управляющего польского
