Жанна вымученно улыбнулась:
— По-всякому… Иногда очень, иногда была уверена, что это ненадолго, а временами просто страшно становилось. — Она глубоко вздохнула. — Но я ведь неплохо держалась, правда?
— Да. — Дмитрий осторожно погладил ее по виску. — Ты вообще очень храбрая женщина. И я не знаю…
Договорить он не успел — вошел Ольф и объявил:
— Начальник, они все в сборе и хотят, чтобы ты начал немедленно.
— Можно, — согласился Дмитрий.
Когда они вошли в большую комнату, все сосредоточенно устраивались за столами, а Савин торопливо заканчивал вытирать доску. Дмитрий внимательно оглядел всех, чуть дольше задержался взглядом на новеньких — после разговора при оформлении на работу он не сталкивался с ними, — взял мел и, поддернув повыше рукава свитера, начал:
— Ну что ж, приступим… Приблизительно вы уже знаете, чем нам предстоит заняться. Сейчас я постараюсь в самом общем виде изложить те идеи и предложения, которые возникли у меня после того, как мы закончили эксперимент. Вы, вероятно, знаете, что идеи эти не совсем обычны, и у вас наверняка возникнет множество вопросов. Их я прошу пока оставить на потом и для начала лишь внимательно выслушать меня. По ходу дела вы увидите, что некоторые из этих идей и предположений существенно противоречат установившимся взглядам и фактам. Поэтому предлагаю вам на время забыть — по возможности, разумеется, — о некоторых вещах, как будто бесспорных и очевидных. О каких именно — сейчас вы сами увидите…
Дмитрий старался говорить как можно проще, избегая громоздких выкладок, но по их напряженным лицам видел, что они плохо понимают его. Поставив последнюю точку, он сказал:
— Вот что мы пока имеем. Как видите, слишком много неясного и спорного. И я сам еще очень многого не понимаю. Я даже не знаю, по какому из всех этих возможных направлений пойдет наша работа. И возможно, что выяснится это еще не скоро. И к чему приведут наши усилия — тоже не знаю… — Он помолчал и, оглядывая притихшую аудиторию, продолжал: — Откровенно говоря, я приготовил для вас небольшую речь. Мне хотелось рассказать прежде всего о тех трудностях, которые нас ждут. Что трудности эти будут очень велики, для меня очевидно. Я даже думаю, что не всем они окажутся по плечу. Возможно, и мне тоже… И я хотел, чтобы вы как следует подумали, прежде чем браться за эту работу. То есть я и сейчас этого хочу, — поправился Дмитрий. — Но вот расписывать черными красками предстоящую нам нелегкую жизнь мне почему-то уже не хочется. Хотя жизнь у нас действительно будет нелегкая, это я вам могу обещать довольно твердо. Но когда я рассказывал и смотрел на вас, мне пришло в голову, что пугать вас — дело достаточно безнадежное. И не только потому, что народ вы бесстрашный.
Кто-то засмеялся, и Дмитрий тоже улыбнулся.
— Я думаю, вряд ли вы обидитесь на меня, если я скажу, что поняли вы пока что не очень много…
— Вернее, очень немного, — сказал Ольф.
— Возможно, — согласился Дмитрий. — Какое из этих двух выражений больше соответствует истине, выяснится в ближайшее время. И вполне может быть, что, когда вы поймете чуть больше, кто-то из вас решит, это эти проблемы вовсе не стоят того, чтобы тратить на них время и силы…
Предупреждая начинающийся шумок протеста, Дмитрий поднял руку:
— Товарищи теоретики, вы напрасно так реагируете на мои слова. От души желаю никому из вас не приходить к такому решению, но предусмотреть его необходимо. И если такое все же с кем-то случится, убедительная просьба — откровенно сказать мне об этом. Поверьте, так будет лучше для всех нас. И ничего зазорного в этом нет. Я почему-то думаю, что сейчас никто из вас такого не скажет, но со временем…
Он замолчал, и кто-то сказал:
— Ясно, Дмитрий Александрович.
— Ну что ж, тогда приступим ко второму заходу… С чего начнем?
Наступило минутное замешательство, и наконец Полынин неуверенно сказал:
— Наверное, с самой первой строчки.
— Что ж, с первой так с первой…
Дмитрий взял мел, но вся доска была исписана, а стирать как будто ничего нельзя было. Он задумчиво потер переносицу и сказал:
— Пожалуй, нам понадобится еще одна доска.
— Это мы мигом, Дмитрий Александрович, — торопливо вскочил Савин. — Орлы, за мной!
И трое отправились за доской. Дмитрий внимательно глядел на первую строчку, думая о том, с чего лучше начать, и услышал жалобный голос Дины Андреевой:
— Дмитрий Александрович…
— Да? — Дмитрий повернулся к ней.
— Есть хочется…
— Есть? — не сразу понял ее Дмитрий. — Ну да, конечно…
Он взглянул на часы и увидел, что говорил почти два часа, и хотел сказать, чтобы все шли на обед, но на Дину набросились со всех сторон:
— Динка, нишкни!
— Ты же давно собиралась на диету сесть… Вот и начинай прямо сейчас!
— Презренная раба желудка!
— Охальница!
— Никуда мы не пойдем!
— Да там уже и есть нечего!
Дина возмутилась:
— Чего набросились? Я и сама не хочу идти! Но за бутербродами мы можем сбегать, пока доску принесут?
— А это идея!
— Братцы, шапку по кругу!
— У сей женщины весьма практичный ум!
— И пивка не мешало бы…
— Обойдешься…
Кто-то действительно пустил по кругу роскошную меховую шапку, и в нее посыпались рубли и мелочь.
— Кто у нас самый быстрый?
— Витька, жми!
И уже минут через двадцать, торопливо дожевывая бутерброды и вытирая пальцы бумагой, они приготовились слушать Дмитрия.
Notes
1
могло быть хуже (англ.)
2
