– Что тут думать? – искренне возмутился Борман. – Инструкции надо тупо выполнять, и точка! В смысле, пуля…
– Представляешь, Тёма, данные деятели хотели тех четверых несчастных застрелить?! Типа – тупо! Это я настояла на усыплении. Они согласились, но меня – на всякий случай – посадили под арест. Вдруг, я ещё что-нибудь потребую? Капитан Горнов лично мне руки выкручивал… Ладно, посчитаемся ещё!
– Как будет угодно госпоже высокородной графине, – пряча глаза, покорно согласился Горыныч. – Исполнитель, он всегда и во всём виноват. Типа – судьба дисциплинированного стрелочника. Не выполнил – на Колыму. Выполнил – на Колыму, только не сразу, а через пару лет…
– Завтра, судя по характерным симптомам, ещё трое «пассажиров», покусанных пустынными волками, отправятся – навечно – в призрачную страну Морфея, – невозмутимо проинформировал Хан.
– Что же теперь делать? Что? – тёмно-зелёные глаза Тани наполнились слезами. – Неужели умрут все тридцать восемь человек, включая детишек? Вакцины нет. А, если бы, и была? Похоже, что уже поздно. Подлый вирус, скорее всего, окончательно «прижился» в организмах…
– Это ещё не всё, – Василий Васильевич снял очки и принялся тщательно протирать их стёкла об рукав комбинезона. – Одноразовая вакцинация не даёт стопроцентной гарантии окончательного выздоровления. Возможны рецидивы. Причём, отнюдь, не единичные.… Полагается через трое суток делать повторную вакцинацию. А для пущей страховки – через неделю – третью. Через две недели – четвёртую. Через месяц – пятую… Но, именно, вторая является главной и определяющей. Тем более что вирус бешенства – в нашем конкретном случае – был «занесён» пустынными волками, которых в питерском метро и быть-то не могло… Что, вообще, это за существа? Понимаете, к чему я веду? Нам – кровь из носа – надо ещё сто доз вакцины! Где их можно достать? Только на ближайших станциях… «Выборгская», я думаю, полностью отпадает. Остаётся только «Площадь Мужества»…
После этих слов профессора начался самый натуральный гвалт и бедлам: все присутствующие на совещании – как один – были готовы немедленно отправиться к «Площади Мужества».
– Чего мы ждём? – рвался в бой нетерпеливый Борман. – Собрались и пошли! А почему мы раньше не рванули туда?
– Заткнулись, морды обнаглевшие! – матёрым медведем взревел Мельников и от души вмазал кулаком по столу. – Совсем ополоумели, мать вашу? Молчать!
Наступила вязкая и тревожная тишина, только тихонько тикали часы с кукушкой, висящие на стене – над письменным столом коменданта.
«Ходили упорные слухи, что эти антикварные часики наш Борис Иванович таскает с собой во все важные командировки», – отметился репликой памятливый внутренний голос. – «Мол, их ему престарелая бабушка презентовала – в качестве подарка на успешное окончание «грушного» училища. Да, сентиментальность слюнявая, она, видимо, никому не чужда…».
Минуты через полторы, успокоившись и окончательно взяв себя в руки, Мельников доходчиво объяснил:
– Во-первых, соответствующие инструкции предписывают: – «В случае нехватки жизненно-важных лекарственных препаратов следует своевременно пополнять их запасы на централизованных профильных складах…». То бишь, на узловых пересадочных станциях метрополитена… Во-вторых, те же инструкции гласят: – «Военным комендантам станций категорически запрещается – единовременно – выпускать за пределы конкретной станции более одной мобильной группы…». Теперь всё понятно? Как там говорил новобранец Пётр? Мол: – «Инструкции надо тупо выполнять, и точка…». Вот, я их выполнял и – до сих пор – выполняю… Ладно, объявляю состав мобильной группы, направляющейся на «Площадь Мужества». Командир – майор Белов, неплохо зарекомендовавший себя в этом качестве. Рядовые бойцы – капитан Никоненко, Татьяна Сергеевна Белова и…, Дмитрий Алексеевич, который физик-ядерщик. Вопросы?
– У меня будет нижайшая просьба, – нервно зачастил Фёдоров. – Нельзя ли оставить Татьяну Сергеевну здесь? Видите ли, в госпитале складывается очень тревожная и напряжённая обстановка. А её, в смысле, Татьяны Сергеевны, мягкая женская манера общения могла бы способствовать нормализации общего психологического климата…
– Нельзя – оставить! – жёстко отрезал подполковник. – Военным комендантом «Площади мужества» является подполковник Музыка Николай Николаевич…
– Я же с ним знакома! – обрадовалась Таня. – Встречалась несколько раз на дядиной даче… Извините, пожалуйста, Борис Иванович, что перебила! Больше не повторится!
«С кем только наша драгоценная и неповторимая Татьяна Сергеевна не встречалась на даче Виталия Павловича!», – засомневался подозрительный внутренний голос. – «Создаётся впечатление, что с половиной списочного состава старших офицеров ГРУ, служащих на питерских объектах. Может, всё же, она здесь оказалась не просто так? А по суперсекретному приказу генерал-лейтенанта Громова? А чего – сразу же – посылать на фиг? Логика, братец, дама упрямая…».
– Это очень важное обстоятельство! – заметно повеселел Мельников. – Я имею в виду – факт личного знакомства… Дело в том, что подполковник Музыка – служака до мозга костей, фанатичный и непреклонный. То бишь, является законченным бюрократом, педантом и ревностным исполнителем всяческих инструкций и предписаний. В данном же случае, ему придётся куда как непросто… С одной стороны, инструкции запрещают военным комендантам станций делиться с соседями жизненно-важными лекарственными препаратами. Мол, для пиковых ситуаций существуют централизованные склады, а раздолбайство и кумовство – запрещены воинским Уставом… С другой же стороны, близкая родственница высокого руководства… Вы, Татьяна Сергеевна, используйте эту неординарную ситуацию на полную катушку. Можете, даже, прозрачно намекнуть, что выполняете здесь некую ужасно-секретную миссию. Типа – старательно надзираете и курируете… Пообещайте Коле Музыке – естественно, от имени генерал-лейтенанта Громова Виталия Павловича – полновесные полковничьи звёзды. Или, наоборот, скорый перевод на службу в солнечный Чукотский Автономный Округ. К примеру, в славный городишко Певек… Нам очень нужна сыворотка от бешенства!
– Я справлюсь! – заверила Таня. – Все сто ампул вырву зубами!
– Верю! Мобильная группа выходит через три часа… Я сказал – через три! А сейчас всем спать и набираться сил! Я имею в виду – списочному составу мобильной группы… Беловы, попрошу разойтись по разным помещения! Термин «спать» – в данном конкретном случае – означает только спать, и ничего другого… Остальным – заняться текущими делами!
Все уже поднялись на ноги, собираясь дисциплинированно покинуть кабинет подполковника, когда Василий Васильевич, хлопнув ладонью по лбу, выдал:
– Товарищи! Мы же забыли обсудить ещё один очень важный вопрос! А именно, неординарные последствия от многократного применения усыпляющего газа Эн-09/15. Насколько я понимаю, у майора Белова есть важная информация, касающаяся этого неизученного аспекта…
– Отставить! – вяло и расслабленно велел Мельников. – Этот вопрос мы обсудим несколько позже, после возвращения мобильной группы с задания. Эн-09/15 подождёт и никуда не денется… Тем более что его использование – в ближайшее время – полностью исключено. Для этого нет ни малейших оснований и уважительных причин…
Глава восемнадцатая
Старый служака – во всей своей красе
Сон был – как сон. Совершенно обычный и рядовой, такие ему снились десятками – за год. Вечнозелёные острова, фрегаты, корветы и бригантины, несущиеся под всеми парусами – куда-то, в неведомую даль. Нежно-лазоревый горизонт – в том месте, где безбрежное тропическое море радостно встречалось с сонным утренним небом. Белоснежный песок заброшенного пляжа, нежный шёпот ласкового прибоя. Лукавый взгляд – тёмно-зелёных глаз – из-за молодых листов банановой рощи. Стаи разноцветных, беспокойных и крикливых попугаев, беззаботно перепархивающих с ветки на ветку…
Пожилой человек – с лицом, испещрённым багровыми шрамами – сидящий на чёрном базальтовом валуне, пел, бодро терзая струны старенькой гитары, немудреную песенку:
