– А это не опасно, Тёма? Ну, так беспардонно и легкомысленно щёлкать неизвестными рубильниками?
– Кто его знает…
Раздался очередной громкий щелчок и в коридоре вспыхнули редкие бело-жёлтые лампы.
– Ничего себе! – восхитилась Татьяна. – А ты говорил, что, мол, это помещение необитаемо уже несколько десятилетий кряду…
– Внимание-внимание! – неожиданно раздался (непонятно откуда) резкий и крайне неприятный голос. – Напоминаю, что ёмкость аккумуляторных батарей составляет ровно восемь часов. Прошу быть внимательными! Повторяю, ровно восемь часов! Внимание-внимание…
Сдублировав сообщение, неприятный голос затих.
– Что это было? – недоверчиво хмыкнула Таня, сдвигая вверх прибор ночного видения. – Голос какой- то, м-м-м, искусственный.
– Магнитофонная запись, скорее всего, а сам магнитофон включился одновременно с электричеством. Нам, похоже, просто по-честному объяснили правила игры, – облегчённо выдохнул Артём. – А я – грешным делом – подумал, что сейчас объявят, мол: – «Помещение заминировано! В случае попытки покинуть его – произойдёт взрыв! Всем немедленно лечь на землю, завести руки за голову и терпеливо дожидаться прибытия патруля…». Были в моей «грушной» карьере аналогичные случаи… Пошли дальше, боец Белова. Надеюсь, что и все остальные местные сюрпризы окажутся безопасными…
Коридор привёл их к массивной дубовой двери, оказавшейся незапертой. А за дверью обнаружился…
– Что это такое? – засомневалась Татьяна. – Похоже на зал для различных торжественных заседаний и судьбоносных совещаний… А, Тёма? Круглые бело-жёлтые лампы висят на потолке и на стенах. Письменный стол – просто громадный, стулья, кресла, стеллажи с документами. Правда, всё это покрыто толстым слоем пыли… Апчхи! А чей портрет висит на стене? Интеллигентный такой дядечка, старенький, в стильных очочках… Знаешь, кто это такой?
– Естественно, знаю. Это Юрий Владимирович Андропов, многолетний руководитель КГБ СССР, позже – Генеральный секретарь ЦК КПСС.
– Слышала о таком заслуженном товарище, вернее, читала… Следовательно, это его тайный подземный кабинет?
– Нет, конечно же! – улыбнулся Артём. – Юрий Владимирович не любил – лишний раз – приезжать в Питер, то есть, в Ленинград… Данный кабинет, естественно, принадлежал какому-то местному партийному руководителю. Первому секретарю Горкома, или, например, Обкома… Портрет Андропова? Так, и в кабинете ректора твоего института, наверняка, тоже висят портреты нынешних руководителей.
– В ректорском кабинете не была ни разу. А у нашего декана оба висят – и Путин, и Медведев. В смысле, их портреты на стенке… Тема, смотри! Тут – кроме нашей – имеется ещё две двери. Посмотрим, что за ними?
– Обязательно посмотрим! Иначе, зачем мы сюда пришли?
За первой дверью обнаружились разнообразные хозяйственные помещения: склады, кухня, прачечная и, даже, маленькая швейная мастерская.
– Старомодное здесь всё какое-то – холодильники, мебель, стиральные и швейные машинки. На дверях висят какие-то дурацкие щеколды, даже замков нет. И пахнет очень, уж, странно, – Татьяна брезгливо задёргала крыльями веснушчатого носа. – Приторно как-то… Может, посмотрим, что находится в холодильниках?
– Не стоит, – отрицательно покрутил головой Артём. – За двадцать с хвостиком лет всё их содержимое давно стухло. Такие ароматы пахнут – мама не горюй… Пошли, лучше посетим продуктовые и винные склады? Вдруг, там отыщутся какие-нибудь насквозь экзотические деликатесы?
Осмотр складов значимых результатов не принёс.
– Мука превратилась в тёмно-серую пыль, мешки с сахаром покрылись голубоватой плесенью, макароны преобразовались в тоненькие слизкие ниточки, к которым и прикасаться-то страшно, – комментировала увиденное Таня. – Консервов, правда, много. Разные грибы в банках, крабы, омары, икра… Только срок годности у них давно истёк. Нет, Тёма, мы только время здесь зря теряем…
– Не торопись с выводами, боевая подруга! Посмотри-ка сюда.
– Подумаешь! Обыкновенный коньяк…
– В том-то всё и дело, что не обыкновенный, а армянский, двадцатипятилетней выдержки. Следовательно – сегодня – примерно пятидесятилетней выдержки… Знатная находка, честное слово! Прихватим с собой несколько бутылок, подарим Никоненко и Хантеру, да и сами попробуем…
Через вторую дверь – длинным коридором – они попали в помещение библиотеки.
– Сколько же здесь книг! – восхищённо присвистнула Татьяна. – С ума можно сойти! Толстые все такие! И обрати внимание на переплёты – кожаные, сафьяновые, атласные… Кстати, книги расставлены по полкам безо всякой заумной системы: Джек Лондон соседствует с Ремарком, Михаил Булгаков – с князем Кропоткиным. Видимо, у здешнего хозяина были самые разнообразные интересы и предпочтения… Смотри, ещё одна дверь! Только она заперта. Впрочем, на дверном косяке имеется маленькая ярко-красная кнопка. Нажать?
– Нажимай, смелая амазонка! Чего, уж, там… Может, это обыкновенный дверной звонок, на который никто так и не откликнется. А, может, наоборот, ключ, отпирающий запор…
Дверь, после нажатия на кнопку, послушно приоткрылась.
– И здесь горят точно такие же лампы, как и в других помещениях, – сообщила Таня. – Хм! Судя по всему, это чей-то будуар! Вон, и кровать под кроваво-красным балдахином… Тёма, а ты что-нибудь понимаешь в живописи и в скульптуре? Ну, там всякие Ренуары, Мане, Родены и Коровины?
– К сожалению, почти ничего.
– И у меня аналогичная беда! А здесь – куда ни плюнь – обязательно попадёшь либо на картину, либо на статуэтку. Причём, всё это ужасно солидное и, явно, антикварное.… Однако наблюдается одна общая закономерность, вернее, идейная похожесть: все эти произведения искусств посвящены – сугубо – голым тёткам. Так что, я, похоже, была права, когда говорила про разнообразие хозяйских интересов… Может, прихватить с собой эту мраморную статуэтку? Она, определённо, чем-то похожа на меня обнажённую… Правда, ведь, Тёма? И, вот, очень занимательная картинка – с ярким эротическим подтекстом…
– Таня! – позвал Артём. – Танюша! Оторвись, пожалуйста, на минутку от созерцания прекрасного!
– А? Что?
– Ничего особенного. Просто – обычная мумия.
– Где? Какая мумия? Шутишь?
– Вон, с правой стороны от входной двери…
Внимательно осмотрев неподвижное тело, Татьяна была вынуждена признать правоту мужа:
– Да, классическая мумия! Одета в какой-то полупрозрачный кружевной пеньюар, ткань практически не пострадала от времени, видимо, синтетическая… Покойница – при жизни – была блондинкой. Умерла, скорее всего, от голода. Когда умерла? Лет двадцать тому назад. Возможно, немногим больше. А особенности «метрошного» климата, очевидно, действенно способствуют мумификации человеческих тканей и органов… Тёма, а как всё это понимать? Подскажи, пожалуйста! Откуда здесь взялась иссохшая мумия, выряженная в легкомысленный пеньюар?
– Точно не скажу, но имеется у меня одна правдоподобная версия… До горбачёвской Перестройки в СССР наблюдались различные строгости: того – нельзя, это – не рекомендуется, то – не одобряется… Если – случайно – ловили на чём-то непотребном, то можно было и из партии запросто вылететь – как пробка из бутылки с шампанским. То есть, поставить жирный крест на успешной карьере… Вот, многие тогдашние партийные руководители и скрывали – от посторонних любопытных глаз – свои истинные пристрастия и увлечения. Кто-то оборудовал тайные «гнёздышки» на дальних казённых дачах, а данный партийный деятель – ради пущей конспирации – забрался глубоко под землю. Разные книжки, в том числе, и не одобряемые партией, антикварные картины и скульптуры, молоденькая любовница-блондинка… Или же – бесправная пленница-рабыня? В общем, совершенно ничего хитрого. У власть предержащих бывают и более извращённые причуды. Взять, к примеру, тех же голых старух-уродок. Хотя, очевидно, они принадлежали другому владельцу…
