себя ответственности за произошедшее с ней: “Может быть, мы здесь (на Солярисе) только затем, чтобы ощутить все человечество как повод для любви”. Он принял свою Хари всем сердцем. Но выхода из сложившейся ситуации Крис не видит, и именно в связи с невозможностью действовать, с неосуществимостью мечты об изменении прошлого он доходит до края, до последней черты, за которой начинается безумие. И Хари, очеловеченная страданием, пожертвовала собой ради любимого… И для Пушкина, и для Тарковского предстояние перед грехом и собственной совестью – вопрос разума. Но одновременно это тот момент, когда сердце становится умным, а ум – сердечным, то есть это и есть будущее человечества».
Второй вопрос тоже задала женщина, и, как любую женщину, ее интересовало платье героини. Костюм Хари был создан главным художником картины Михаилом Ромадиным, а воплощение его эскиза выполнила мастерица из Латвии, которая буквально склеила платье из маленьких кусочков замши. Этот костюм стал знаковым в фильме, как, впрочем, и шаль, которая была связана вручную.
Следующее, что заинтересовало зрителей в тот день, был метод работы Андрея Тарковского с актерами. Я рассказала, что к каждому актеру Тарковский предъявлял свои требования. Анатолия Солоницына «доводил» до нервного состояния, до того момента, когда у него уже начинали бегать зрачки, и только тогда начинал снимать. Со мной был предельно корректен и нежен. Но самое трудное и основное требование было – не играть, а жить в кадре. Ничего нарочитого и лишнего. Эта сопричастность к сиюминутному проживанию чужой жизни давалась нелегко. Я вспоминаю сцену, в которой моя героиня выпивает жидкий кислород и превращается в кусок льда, а потом на глазах у Криса оживает. Тарковский сказал, что все внутренности Хари в этот момент сочленены холодом, и их восстановление происходит посредством жутких, нечеловеческих мучений. Это должно быть похоже на возрождение через смертельную муку. Он привел ситуацию, о которой знал со слов своих знакомых: надолго потерявшие сознание, приходя в себя, сосредотачиваются на каком-нибудь близком предмете, например, на собственной руке. «Сможешь ли ты расфокусировать взгляд, глядеть не далее своих зрачков?» – спросил он меня. Я попробовала, и у меня получилось не четкое изображение, а явное дрожание внутри глаз; затем рука; нестерпимая боль в горле. Кстати, после съемок этой сцены горло болело недели две. А общее состояние организма я бы назвала пограничным. Но этого требовала роль!
На этом вопросе время, отведенное для общения со зрителями, истекло. Пришлось уступить зал другому сеансу. Однако в фойе зрители продолжали подходить ко мне, благодарили за участие в фильме.
Поздно вечером нас, главных участников фестиваля, принял грузинский ресторан «Мимино». Для полноты картины не хватало только Бубы Кикабидзе. Вместо него в ресторан пришел Олег Янковский, только что прилетевший в Лондон. Он поинтересовался, как прошел «Солярис». Я рассказала и о переполненном зале, и о том, как смотрели фильм на большом экране. «А не было ли дефектов, ведь пленка старая?» – спросил Олег. «Было немного штрихов, но от этого эффект только усилился, как от старого, драгоценного вина». Тут же и принесли нам «драгоценное вино» с уже забытым вкусом. Это было «Киндзмараули». Я вспомнила, как была влюблена в Кикабидзе, и мой двоюродный брат Андрей Малюков сочинил по этому поводу стишок: «Пусть тебе приснится Буба Кикабидзе!»
Подняли бокалы за Андрея Тарковского и его отца. Вечер был необыкновенно, по-домашнему теплым.
Из Лондона в Москву летела вместе с Олегом Янковским. Впервые очень тепло и откровенно говорили о Тарковском. Чувствовалось, что в Олеге что-то менялось по отношению ко мне. Он признался, что начал снимать фильм, но не нашел средств для продолжения. «Господи! – подумала я. – Что с нами будет, если и такому мастеру не могут найти средств». Олег очень страдал, что во время полета нельзя было курить. На память он мне нарисовал шарж на себя. Спасибо, Олег, я всегда знала, что мы поймем друг друга.
Почему я решила вступить в партию
19 октября 2007 года я была принята в члены партии «Справедливая Россия (Родина. Пенсионеры. Жизнь)». Членский билет за номером 00474277 был мне вручен Председателем Совета Федерации Сергеем Михайловичем Мироновым, возглавляющим эту партию.
Признаюсь, что в советское время я была принципиально беспартийной – по меркам того времени это было близко к диссидентству. При этом я гордилась своей страной и никогда не помышляла ее оставить. Большую часть жизни я жила при социализме и, скажу прямо, – и тогда, и сейчас считаю, что капитализм мне не просто чужд, но я вижу в нем тупиковый путь развития цивилизации.
В горбачевское время к нам в гости приезжал из Франции мой приятель, по профессии архитектор, мы с сыном Иваном неделю жили в его доме в Париже и потом пригласили пожить у нас в Москве. Однажды он сказал: «Не знаю, как ваш социализм поживает, но наш французский капитализм трещит по швам…» Сегодня, в 2009 году, можно с уверенностью сказать, что капитализм «трещит» во всем мире. На этом фоне кое-кто всерьез стал перечитывать труды Маркса. Факт остается фактом: более-менее «на плаву» в экономический кризис остался Китай. Но не маоцзедуновский. А многоплановый – с социалистическим строем и зачатками частной собственности, ограниченной законодательством. Сегодня ко всем постучалась общемировая беда, прежде всего климатическая. Потепление, безусловно, готовит глобальные катастрофы, а экономический кризис подчеркнул несправедливость единоличного накопительства. Многие государства пытаются в спешном порядке национализировать самое нужное и стратегическое. Но есть еще более серьезный общемировой кризис – это кризис морали и нравственности. Не случайно во многих западных странах продают с молотка церкви, костелы, чтобы разместить в них офисы, склады и т. п. Мы это прошли раньше в оголтелую пору атеизма. Сегодня Россия переживает огромный подъем религиозного сознания, и только религия может удержать в относительном равновесии нашу огромную страну от «бессмысленного и беспощадного бунта». Однако именно сегодня нужно будет вспомнить основные завоевания социализма – бесплатное обучение, бесплатное медицинское обслуживание, государственное жилье, гарантированный заработок… Безусловно, нельзя расставаться и с демократическими завоеваниями – свободой слова (но не вседозволенностью), свободной торговлей (без монополий, олигархов и бесчеловечной эксплуатации людей), свободой брака и развода (но без огульной пропаганды секса и порнографии). Об этом достаточно легко написать, но трудно сделать. Здесь необходима консолидация всех здравых сил общества. Мне небезразлично то, что во главе партии «Справедливая Россия» стоит Сергей Михайлович Миронов, человек, которого я уважаю и мысли которого, неоднократно им высказанные, разделяю. Нам необходимо в приоритет вносить понятие «Справедливость». Ибо сегодняшнее выбрасывание людей на улицу из своих домов – несправедливость, нищенские зарплаты учителям, деятелям культуры и науки – несправедливость, пенсии, унижающие человеческое достоинство, – несправедливость… Много истинных грехов у нашего общества: быстро мы перекинулись из братства труда в тусовку обывателей, спекулянтов и мещан, которых беспощадно высмеивали Гоголь и Чехов.
Время пришло строгое, и те, кто могут взять на себя ответственность за будущий справедливый миропорядок, сегодня должны быть вместе. Мировоззрение человека меняется невероятно долго и сложно. Рост духовных и культурных накоплений строится веками. Для меня смысл жизни – в самосовершенствовании себя и мира, настолько, насколько это в моих силах. Есть великая лестница духовного восхождения человечества, и все мы стоим на разных ступенях этой лестницы, или «лествицы», образ которой так мил и дорог был сердцу Гоголя.
Я пишу эти строки за неделю до празднования 200-летия великого писателя. Более двух лет мысли мои были с ним. Я увлеченно читала Манна, Золотусского, Труайя, Вересаева, Набокова, переписку Гоголя с его современниками, стараясь найти главное – живого Гоголя.
Нужно любить Россию
На рубеже 2000-летия христианства нам предстоит открытие нового Гоголя. Прекрасно об этом сказал ныне почивший Святейший Патриарх Алексий II: «Нашим современникам открывается подлинный лик Гоголя как великого духовного писателя России».
В советское время жизненный путь Гоголя, особенно его вторая половина, был ошельмован. Его изображали как болезненного фанатика, оклеветанная и непонятая даже близкими книга «Выбранные места из переписки с друзьями» только сегодня приобретает своих читателей, прислушивающихся к духовному опыту гения.
В этой книге-исповеди интуиция Гоголя, глубинное понимание добра и зла даже в себе граничит с ясновидением.
«Дьявол выступил уже без маски в мир. И непонятной тоской уже загорелася земля; черствей и
