проявлении.
— Да, это так, — подтвердил вампирчик. — Но зачем тебе это, я ведь уже рассказал тебе все, и даже ни разу не соврал.
Он зубасто улыбался, поглаживая тонкими пальцами мою расслабленную ладонь, где под бледной кожей тек по венам ледяной огонь.
— Просто…хотела бы посмотреть сквозь Артефакт на этих…предателей в последний раз, чтобы потом не мучиться остаток жизни в сомнениях. Это ведь возможно?
— Я против, — нахмурился Ларсен, сжимая в ладони белоснежное ожерелье. — К Артефакту может прикоснуться только арашшас!
— Что-то ты не говорил об этом, когда я доставал для тебя эту штуку из самого сердца Экроса, — ехидно напомнил вампирюга. — Две минуты, и мы уйдем, а ты можешь развлекаться, как хочешь!
Ларсен хмурил идеальные брови, но после долгих колебаний протянул ладонь с Артефактом.
— Его ведь надо надеть? А вреда мне он не причинит? — уточнила я, дрожащими пальцами прикасаясь к гладкой поверхности белых звеньев.
— Не причинит, трусишка, — улыбнулся вампир. — В твоих руках он почти бессилен.
Хорошо. Кстати, это мне уже не пригодится, — я с легкостью разорвала металл браслета помолвки, который с тихим звоном упал на каменный пол. — Наша договоренность с Крейденом выполнена, я узнала то, ради чего ввязалась в эту историю.
— Одевай Артефакт, и уйдем отсюда скорее, — поторопил Алекс.
Я медленно подняла древнюю реликвию, осторожно просунула голову и опустила на плечи. В ладони оказалась тонкая лента с поддельными самоцветами и одной бесценной жемчужиной. Глаза был опущены, ни одной мысли в голове.
— Как вы могли это сделать, — прошептала я, чувствуя, как ворочается под кожей ледяной огонь, с каждым ударом сердца разгоравшийся все сильнее. — Как вы могли…
И подняла голову. Набухшие в уголках глаз кровавые слезы так и не сорвались вниз, когда я протянула вперед дрожащие ладони. Заклинание Чистого огня, чьим воплощением я была в данный момент, пришло необычайно легко, затапливая небольшой зал до самого потолка.
Теперь я поняла, почему так трудно было в первый раз. Во мне не было тех чувств, которые нужны для этих чар. Я ошибалась, считая, что это заклинание страсти, горячее и мстительное, гневное, сжигающее все на своем пути. Нет, не так. Это был жест отчаяния, внутренней опустошенности и вселенской скорби. Пустота внутри горела алым пламенем, изливаясь наружу пляшущими языками.
Я уставилась перед собой слепыми глазами, широко расставив ладони. Мощь трех составляющих разрушила все заклинания, которыми окружили себя враги. Маленькая синяя жемчужина дала уставшей вампирше необходимую энергию, древняя Реликвия Арашшасов позволила направить силу в правильное русло, задевая лишь врагов, а подарок золотистого дракона помог претворить в жизнь запредельно сложные чары.
Кайт был прав.
Ненависть сожгла меня вернее, чем то, что сейчас убивало мечущихся по залу врагов. Эмоции растаяли, словно дым, основу моей второй жизни выдернули из-под ног. Я сама это сделала.
Я стояла посреди беснующегося моря огня и смотрела, смотрела, как превращаются в пепел мои мучители. Бескланники рассыпались в прах один за другим, дико крича. Серебристая кожа Ларсена ярко мерцала в танцующем пламени, его глаза расширились от боли и ужаса, но моя сила не давала кричать, точно так же, как еще недавно Алекс заставил молчать моих спутников. Сам же вампирчик пытался бороться, растрачивая силы на борьбу со стихией, неподвластной никому, кроме меня. И когда понял, что проиграл, посмотрел мне в глаза.
— Прости… — тяжелая горячая слеза побежала по моей щеке.
Он попытался улыбнуться, и его кожа, на миг став черной, как уголь, превратилась в пепел. Моего друга, бесшабашного приятеля, хулигана и просто близкого мне товарища, предавшего весь свой народ, больше не было. Как и Ларсена, садиста и невменяемого убийцы.
Огненное море постепенно опадало, и я увидела троих перепачканных гарью мужчин, абсолютно свободных, но крайне изумленных.
— Рэй! — воскликнул Глайт, — поднимаясь с колен.
Я проигнорировала и положила на пол так помогший мне Артефакт Правды.
— В следующий раз, когда мы встретимся, ты умрешь, — просто сказала я тому, кто превратил мое сердце в пустоту.
Остаточная сила жемчужины помогла открыть телепорт, и я шагнула в темный провал перехода.
«Проклятое заклинание!» — подумала я, падая носом в грязь. Несмотря на то, что энергетическая жемчужина помогла, телепортация так же, как и всегда, высосала из меня последние силы. Я даже не понимала, где очутилась, предоставив подсознанию самому выбирать путь. В тот момент мне больше всего хотелось оказаться как можно дальше от Глайта и прочих, все равно где.
Ночь, звезды, пусто внутри. Я лежала на твердой земле, ощущая под щекой острые камешки. Сил не было даже моргать, так что я бездумно таращилась в темноту.
Вдалеке слышались какие-то странные звуки, чьи-то шаги, крики мужские голоса. Онемевшая душа молила о покое, плакала над пустотой в груди. Возможно ли жить дальше после всего, что я пережила сегодня?
Голоса приближались, становясь отчетливей.
— Эй, барышня, вам плохо? — меня осторожно трясли за плечо.
Что я могла ответить на это? Мне не было плохо, я была мертва.
Мужской голос вскрикнул от неожиданности, руки отпустили, позволив мне мешком упасть на землю.
— Вампирша!
— Темное отродье, как надоели эти кровопийцы!
Меня несколько раз пнули, переворачивая на спину. Черные узоры на белой коже, желтые глаза — это не оставляло сомнений в расовой принадлежности, а боевая ипостась просто не могла защитить в условиях полного истощения. Вокруг столпилось несколько вооруженных стражей, каждый с брезгливым любопытством и затаенным страхом рассматривал меня.
— Хватай ее, отнесем в подвал, а потом казним вместе с остальными, пусть горит ясным пламенем! — предложил один.
— Она вроде как полудохлая? — засомневался второй, осторожно тыкая меня в грудь кончиком меча.
Боли почти не было, что значат физические страдания по сравнению с омертвением души?
— Не, вроде живая, — радостно заметил тот, кто ранил меня. — Тащим!
— Ты с ней поосторожней, эта тварь и цапнуть может! — предупредил его мужчина постарше, помогая связывать мне.
Когда выяснилось, что сил стоять или передвигаться самостоятельно у пленницы не было, ребята по- простому схватили меня за сковные запястья и поволокли за собой по земле. Одежда и кожа здорово ободрались, раны саднили, а в таком плачевном состоянии регенерация могла длиться целую вечность. В один из моментов я почувствовала, как в правом плече что-то хрустнуло, после этого рука полностью онемела. Ну и ладно. Все равно, как только стражи поймут, что я не горю на солнце, они воспользуются старым испытанным способом и прервут мою жизнь с помощью чистого серебряного клинка.
Видимо, прямо сейчас меня убивать не собирались. Спустя некоторое время израненную вампиршу нелюбезно столкнули по ступеням глухого подвала в центральной городской тюрьме, приковали к стене и оставили валяться, будто мешок с соломой, так и не посмотрев на подозрительно пассивную жертву. Сплав наручников был очень и очень неплох, пришлось бы долго возиться даже будь я в полном порядке, а уж в условиях полной истощенности и речи не могло идти о побеге. Чистое серебро жгло и кусало запястья, так что уже через пару часов на поврежденной коже появились уродливые черные ожоги.
Соседей в камере не оказалось, никто не лез с утешениями или нравоучениями, не приставал и не вещал о мести тюремщикам. В кои-то веки я получила именно то, что хотела: покой, тишину и одиночество.
