— Шикарно, — сказала Джоанна, стараясь сохранить непринужденный тон. Ей очень не нравилось, когда он не считался с ее интересами. — Таксисту понравится, еще бы: что, скажи на милость, делать одинокой женщине в мотеле на станции техобслуживания?
— Ну пусть высадит тебя у парковки. Какая же ты глупышка, ну кому какое дело? Я, конечно, понимаю, что ты знаменитость, но поверь, там про тебя никто не знает.
— Может, как журналистку и не знают. А вот в другом отношении я так не уверена. Боюсь, из-за моего личного участия в деле Дартмурского Зверя меня скоро будет узнавать каждая собака.
— Все это вчерашний день, — проговорил Филдинг.
Джоанна не совсем поняла, к чему относилось его замечание — к ее репортерской карьере или к чему-то другому. Но по большому счету ей было все равно. Неожиданно ей безудержно захотелось снова оказаться вместе с ним. Или, если уж совсем точно, снова оказаться вместе с ним в одной постели.
Они договорились о встрече на следующий день.
Майк опоздал. Она столько проехала, добираясь из Лондона, а он опоздал.
Он даже не извинился. Не говоря ни слова, он просто набросился на нее.
Иногда она не возражала против такого поведения, но сегодня он удивил ее. Обычно Майк вел себя как человек, которому дорога каждая минута, проведенная вместе, и он наслаждается каждым мгновением с ней, и Джоанне это нравилось. Она ждала, что и сегодняшний день не станет исключением.
— Ты слишком спешил, — сказала она после.
Крепко закрыв глаза, он лежал, тяжело дыша, рядом с ней. Он сразу же перешел к действию. А ей теперь требовалось некоторое время, чтобы разогреться. Время и гораздо больше внимания.
— Я очень хотел тебя, — пробормотал он.
— А я хочу тебя и сейчас, — немного резко заметила она.
— Потерпи, — услышала Джоанна в ответ.
Удивительно скоро он снова был готов продолжить. И на этот раз он сделал все то, что так возбуждало ее. Она даже не представляла, что же такое он делает своим языком, что не удавалось ни одному мужчине, с которым она спала. Но Джо это сводило с ума, пробуждая в ней непреодолимое желание, чтобы он скорее вошел в нее. Кончая вместе с ним, она всякий раз переживала такой яркий и сильный оргазм, как ни с кем другим. И так всегда.
Когда она кончила, он так крепко прижимал ее к себе, что казалось, ее тело стало совсем невесомым. Она находилась в состоянии полной расслабленности, что, вероятно, было возможно только после по- настоящему хорошего секса. Джоанна прикрыла глаза и лежала, наслаждаясь моментом. Затем она скорее всего уснула, потому что, когда она снова открыла глаза, он больше не лежал рядом с ней, но стоял у окна — все еще обнаженный, — повернувшись к ней спиной.
— Как ты? — спросила она.
— Отлично, — ответил Филдинг, но по его голосу было не похоже, что он всем доволен.
Она приподнялась на локте:
— А ты уверен? Вчера по телефону ты говорил довольно прохладно. У тебя что-то случилось?
— Ты даже не понимаешь, как иногда твои поступки выглядят со стороны, да? — проговорил он, делая видимое усилие.
— Ты о чем?
— Весь этот год, с тех пор как началась заваруха с О’Доннеллом, я делился с тобой всем, что у меня было. Постоянно держал тебя в курсе дела. А когда ты получила информацию, что Джимбо заказали по электронной почте, ты даже пальцем не пошевелила, чтобы дать мне знать. Я прочитал об этом в твоей газете, как все остальные кретины.
Так вот в чем дело. У нее было смутное подозрение, но…
— Знаешь, мне и в голову как-то не пришло, пока…
Он перебил ее:
— В этом, Джоанна, и вся суть.
— Но, Майк, я — журналистка, ты — полицейский. Разница есть. Я думала, ты и слышать больше не захочешь об этом деле. Ведь ты сам не раз говорил мне, что для тебя все кончено.
Он резко повернулся к ней, рассекая воздух правой рукой с крепко сжатым кулаком. Джоанна невольно вжалась в подушки. Майк выглядел совершенно разъяренным.
— Господи, Джоанна, неужели ты не понимаешь, что для меня это дело никогда не закончится! Даже если я очень захочу, я просто не смогу от него отвязаться! Просто не смогу.
Ее потрясла сила этой вспышки. Он выкрикивал слова с искаженным от ярости лицом. Но вся сцена казалась несколько смешной оттого, что он был совершенно голый. Наверное, он тоже заметил это.
Он отвернулся, прошел через комнату, подобрал свои трусы и брюки, совсем недавно брошенные чуть ли не у двери, и быстро натянул на себя.
— По-твоему, я просто тупой полицейский. Не надо, не притворяйся, — цедил он сквозь сжатые зубы. — А ты просто выполняла очередное задание. Моя беда в том, что я первым оказался на месте, когда обнаружили тело Анжелы Филлипс. И это знают все. Но никто, поверь, никто не знает, каково это было. И я никогда не забуду то, что я там увидел. Никогда. Хуже этого в моей жизни ничего не случалось. И второй самый тяжелый момент — когда я видел, как ублюдок, совершивший это зверство, выходит оправданным из зала суда. Дважды. Я-то думал, что ты меня понимаешь. Ты не представляешь, какого труда мне стоило позвонить тебе через двадцать лет и попросить о помощи. И ты не поняла, что я чувствовал, когда все снова пошло наперекосяк? О’Доннелл ушел от ответа не только за убийство. Сколько он покалечил жизней, включая и мою? И снова, двадцать лет спустя, он испоганил остатки моей карьеры. И ты считаешь, что я мог отвязаться от этого дела и оставаться в стороне, безразличным ко всему, что связано с этим ублюдком? Ты берешь интервью у человека, который завалил О’Доннелла, у тебя куча новостей, и ты ни хрена не говоришь мне, потому что тебе, видите ли, и в голову не пришло! Джо, что не пришло тебе в голову? Что мне было бы интересно или что я переживаю на самом деле?
— Майк, прости… — попыталась вставить слово Джоанна.
К этому времени он уже начал застегивать рубашку. У Джо не осталось ни малейшего сомнения, что сегодня романтического продолжения не будет. Такое случалось и прежде — и с ним, и с ее первым мужем, но никогда с Полом, который безупречно держал себя в руках. После занятий любовью, когда тебе так нужны нежность и спокойствие, вдруг вылезает на свет горькая правда! Вернее, скрытое недовольство.
И снова Филдинг не дал ей договорить. Внешне теперь он был спокоен, но тон его стал ледяным.
— Ладно, Джо, не бери в голову. С какой стати ты должна понимать? Другие тоже не понимают. Знаешь, я сейчас не могу говорить об этом. И мне пора идти, я и так уже задержался гораздо дольше, чем следовало.
Ей было больно, и до нее вдруг дошло, что в голове нет ни одной мысли. По большому счету она всегда понимала, какое значение имеет для Филдинга дело Анжелы Филлипс. Его искренне затронула злосчастная судьба бедной девушки, и он правда хотел, чтобы ее убийца ответил за все сполна. Но было и еще кое-что. Для него это дело стало личным, как и для нее. Конечно, она и раньше чувствовала, что Майк воспринимает оба оправдания О’Доннелла и все, что с ними связано, как личное оскорбление. Но вот на что она, пожалуй, не обращала внимания, так это на его повышенную эмоциональность.
— Неужели ты не можешь задержаться хотя бы на несколько минут? — спросила она. — Мне бы не хотелось, чтобы мы расстались вот так.
— Нет, Джо, не могу, — ответил он. Больше он не кричал и говорил довольно спокойно. Но, отвечая ей, он накинул куртку и уже шел к двери. — Да ничего, все в порядке. Я позвоню тебе, если ты не возражаешь?
Джоанна натянула простыню до самого подбородка и молча наблюдала, как он уходит. А что ей оставалось делать? Возможно, в другой раз они все мирно обсудят. Но ее немного пугала решимость, которую она заметила в его взгляде и о которой она даже не подозревала. Джоанна задумалась, и ей совсем не нравилось, куда ведут ее эти раздумья.
«Как далеко может зайти этот человек, который все еще небезразличен мне, чтобы добиться того, что он считает правосудием? — спрашивала она себя. — Ведь он же наверняка знает, как все можно устроить. С компьютером он тоже на „ты“. А вот если разобраться, я сама-то поступила бы по-другому? А многие другие
