Здесь впервые в Нагорной проповеди обороняется слово, в котором суммируется все сказанное: любовь; и тут же определение любви к врагу. Любовь к брату была бы ложно понятой заповедью, любовь к врагу делает недвусмысленно ясным то, что хочет Иисус.
Враг не был для учеников пустым понятием. Они хорошо знали его. Они встречали его ежедневно. Это были те, кто боялся их как разрушителей веры и законопреступников; это были те, кто их ненавидел, поскольку они оставили все во имя Иисуса, не считаясь ни с чем ради единения с Ним; это были те, от кого они, по слабости своей и смиренности, претерпевали обиды и издевательства; это были гонители, которые в кучке учеников чуяли поднимающуюся революционную опасность и преследовали цель их уничтожения. Итак, один враг встал среди носителей народной набожности, которые не могли снести единого притязания Иисуса. Он был вооружен силой и авторитетом. Другой враг, о котором должен был думать каждый еврей, был политический враг в Риме. Это тоже было иго. Рядом с этими враждебными группами была еще и личная вражда, которая грозит тому, кто не идет за большинством, ежедневной клеветой, позором и угрозами.
Правда, в Ветхом Завете нет ни одного места, где заповедовалась бы ненависть к врагу. Более того, существует заповедь любви к врагам (Исх 23:4 и след; Прит 25:21 и след.; Быт 45:1 и след.; 1Цар 24:7; 2Цар 6:22 и др.). Но Иисус говорит здесь не о природной вражде, но о вражде народа Божия в отношении мира. Войны Израиля были единственными «священными» войнами, которые были в мире. Они были войнами Бога против мира идолов. Иисус не осуждает эту вражду, иначе Ему надо было бы осудить всю историю Бога и Его народа. Более того, Иисус подтверждает Ветхий Завет. У Него речь идет единственно об одолении врагов, о победе Божьей общины. Но Своей заповедью Он вновь выделяет общину Своих учеников из политических раскладок народа Израиля. Тем самым упраздняется война за веру, тем самым Бог положил обетование победы над врагом в божественной любви.
Любовь к врагам является невыносимым препятствием не только для естественного человека. Она выше его сил, она нарушает его понятия о добре и зле. Важнее, что законопослушному человеку любовь к врагам кажется прегрешением против закона Божьего: отделение от врага и осуждение его — требование закона. Но Иисус берет божественный закон в Свои руки и толкует его. Одоление врага через любовь к врагу — в этом Божья воля в Его законе.
Враг в Новом Завете всегда тот, кто враждебен мне. С тем, кто мог бы быть врагом ученика, Иисус совсем не считается. Но врагу должно причитаться то же, что причитается брату, — любовь воспоследовавшего. Поступки ученика не должны определяться поступками людей, но только поступками Иисуса. У них только один источник — воля Иисуса.
Речь о враге, о том, кто остается врагом, не смиренным моей любовью; кто не прощает мне ничего, когда я ему прощаю все; кто ненавидит меня, когда я его люблю; кто позорит меня тем больше, чем серьезнее я ему служу. «За любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь» (Пс 108:4). Но не о том должна вопрошать любовь, натолкнется ли она на противление, — наоборот, она ищет того, кто в ней нуждается. Но кто же более нуждается в любви, как не тот, кто сам живет в ненависти безо всякой любви? Итак, кто же достоин любви более, чем мой враг? Где любовь будет наречена прекраснейшей, как не посреди своих врагов?
Никакого различия не знает эта любовь между разными видами врагов, кроме одного: чем враждебнее враг, тем сильнее требуется от меня любовь. Будь то политический, будь то религиозный враг, он не может ожидать ничего другого от последовавшего Иисусу, кроме безраздельной любви. Никакого разлада не знает эта любовь также и во мне самом, между мной как лицом частным и как служителем. И там и тут я един — либо же я вообще не служу, я не последовал Иисусу Христу. Меня спросят: как сотворить эту любовь? Иисус говорит об этом: благословлять, творить благо, молиться — без условий, невзирая на личность.
«Молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Это вообще запредельно. Молясь, мы ступаем навстречу врагу, переходим на его сторону, мы перед Богом с ним, при нем, за него. Иисус не обещает нам, что враг, который нами любим, благословляем, благотворим, не будет обижать и гнать нас. Он это будет делать. Но в этом-то он и не сможет нам повредить и одолеть нас, если последний шаг к нему мы сделаем к нему в заступнической молитве. И вот теперь мы берем на себя его бедность и нужду, его вину и потерянность, вступаемся за него перед Богом. Делаемся заступниками за него, чего сам он не может. Всякая обида от врага только теснее связывает нас с Богом и с нашим врагом. Всякое гонение может служить только тому, чтобы враг стал ближе к примирению с Богом, чтобы любовь стала неодолимой.
Как же любви стать неодолимой? А так, что никогда не спрашивать о том, что сотворил ей враг, но единственно о том, что сотворил Иисус. Любовь к врагу ведет ученика к крестному пути и к единению с Распятым. Но чем вернее ученик будет настаивать на этом пути, тем вернее эта любовь одолеет ненависть врага; ибо это не личная любовь. Это всецело любовь Христа, Который пошел на крест за Своих врагов и молился за них на кресте. Но перед крестным путем Иисуса Христа ученики узнали, что они сами были среди врагов Иисуса, побежденных Его любовью. Эта любовь сделала ученика зрячим — чтобы он признал во враге брата, чтобы поступал с ним как со своим братом. Почему? Потому что сам он живет любовью Того, Кто поступал с ним, как с братом, Кто считал его за врага и приобщил к Себе как Своего ближнего. Любовь превращает последовавшего в зрячего тем, что и врага видит через любовь Бога, что она видит врага у Креста Господня. Бог спрашивает меня не о добре и зле — ведь и добро мое было перед Ним нечестиво. Божья любовь ищет врага, который нуждается в ней, которого Он делает достойным ее. Бог наделяет Своей любовью врага. Последовавший знает об этом. В этой любви он участвует через Христа. Ибо Бог повелевает солнцу Своему сиять и посылает дождь на праведных и неправедных. Но это ведь не только земное солнце и земной дождь, проходящие над добром и злом, — это также «солнце праведности», Сам Иисус Христос и дождь Божьих словес, открывающий грешникам благодать Отца Небесного. Безраздельная, совершенная любовь есть деяние Отца, она также дело детей Отца Небесного, как она была деянием Сына Его Единородного.
«В борьбе против Бога, которой мы вышли противостоять и которую мы частично ведем уже с давних пор, заповеди о любви к ближнему и непротивлении особенно выступили там, где противоборствует, с одной стороны, ненависть, а с другой — любовь. Каждая христианская душа ощутила высокую необходимость
