Слово — это Его благодать.
Мы услышали Нагорную проповедь, мы, может быть, поняли ее. Но кто ее услышал правильно? На этот вопрос Иисус отвечает в конце. Иисус отпускает Своих слушателей не просто так, чтобы они делали из Его слов то, что им понравится, чтобы отыскивали то, что им покажется ценным для жизни, чтобы они проверяли, как это учение относится к «действительности». Иисус не отдает Свое слово на усмотрение слушателей, чтобы они могли злоупотребить им своими нечистыми руками, но дает его так, чтобы оно получило власть над ними. По-человечески посмотреть, так имеется бездна возможностей понимания и истолкования Нагорной проповеди. Иисус знает только одну возможность: просто идти и повиноваться. Не толковать и применять, но делать и повиноваться. Единственно так слышится слово Иисуса. Но опять-таки следует не говорить о деле как об идеальной возможности, а действительно начинать с дела.
Это слово, которое я отношу к себе, это слово, которое исходит из «Я знал тебя», которое немедленно ставит меня в дело, в послушание, — есть камень, на котором я могу построить дом. Этому слову Иисуса из вечности соответствует только простое дело. Иисус сказал; Его слово — наше послушание. Только в деле слово Иисуса получает среди нас свою славу, свою силу и власть. Теперь над домом может пройти и буря — единение с Иисусом, сотворенное Его словом, ей разорвать не под силу.
Рядом с делом есть еще неделание. Но так не бывало, чтобы была воля к делу и, тем не менее, дела, не было бы. Кто обращается со словом Иисуса как-то иначе, чем через дело, тот лишает Иисуса правоты, говоря «нет» Нагорной проповеди, не исполняя Его слова. Вопросы, теоретизирование и толкование есть неделание. Тут вновь возникают богатый юноша, законник из Евангелия от Луки, гл.10. И пусть я еще очень уверяю в моей вере, в моем основополагающем признании этого слова, Иисус называет это неделанием. Слово же, которое я не хочу исполнять, для меня не камень, на котором я могу построить дом. Здесь нет единства с Иисусом. Он никогда не знал меня. Потому, если сейчас случится буря, то это слово будет мной быстро потеряно, тогда я узнаю, что на самом деле никогда не верил. У меня всегда было не слово Христово, но слово, которое я отнял и сделал своим — именно потому, что я об этом размышлял, но не исполнял. Тогда у моего дома, не покоящегося на слове Христа, будет падение великое.
И «народ дивился…». Что произошло? Сын Божий говорил. Он взял суд над миром в Свои руки. И Его ученики стояли на Его стороне.
Посланники (Евангелие от Матфея, гл. 9:35 — 10:42)
Взгляд Спасителя, сжалившись, падает на Его народ, на Божий народ. Ему недостаточно было того, чтобы немногие услышали Его призыв и последовали Ему. Он и думать не мог о том, чтобы аристократически обособиться со Своими учениками и на манер великих основателей религий, уединившись от толпы народа, передавать им учение, высочайшие познания. Иисус явился, Он работал и страдал за весь Свой народ. И ученикам, которые хотели бы Его приберечь исключительно для себя, которые хотели уберечь Его от осаждения детьми, приносимыми к Нему, и от нищих попрошаек у обочины дороги (Мк 10,48), придется теперь узнать, что Иисус не желает ограничить Свое служение ими одними. Его Евангелие Царства Божия и Его сила Спасителя принадлежала бедным и больным, когда он встречал их в Своем народе.
Вид народной толпы, который, может быть, вызывал в Его учениках неудовольствие, гнев или осуждение, наполнил сердце Иисуса глубоким состраданием и жалостью. Ни упрека, ни обвинения! Возлюбленный народ Божий пребывал, истязаемый, на земле, и вина за это лежала на тех, кто должен был служить для него Богу. Это причинили не римляне, но призванные служители слова, злоупотребившие словом Божьим. Более не было уже пастырей! Стадо, чья жажда не утихает, ведут не на водопой; измученная и израненная Овца, более не защищаемая пастухом от волка, ужасающаяся и страшащаяся под суровой палкой своих пастырей, — таким застал Иисус народ Божий. Вопросы — но без ответа, нужда — но без помощи, терзания совести — но без избавления, слезы — но без утешения, грех — но без отпущения! Где был добрый пастырь в котором нуждался этот народ? Помогало ли ему то, что были законоучители, которые принуждением загоняли народ в синагоги, что пекущиеся о законе жестоко осуждали грешников вместо того, чтобы им помочь; а чем помогали сами правоверные проповедники и толкователи слова Божия, если не исполнялись жалостью и состраданием к народу Божию, над которым чинились несправедливости и издевательства? Чем были законоучители, законопослушные, проповедники, если община не имела пастырей? Стадо нуждается в добрых пастырях, «пасторах». «Паси овец, моих» — последнее поручение Иисуса Петру. Добрый пастырь борется с волком за свое стадо, добрый пастырь не убежит, но отдаст за овцу жизнь. Он знает всех своих овец по имени и любит их. Он знает их нужду, их слабость. Он излечит пораненное, он напоит жаждущее, поправит клонящееся упасть. Он пасет их дружелюбно и не жестокосердно. Он ведет их по правильному пути. Он ищет заблудшую овцу и приносит в стадо. Злые же пастыри владычествуют силой, они забывают про свое стадо, ища своей, выгоды. Иисус ищет добрых пастырей, но поглядите, нет никого.
Это поражает Его в сердце. Его Божественное сострадание обнимает это потерянное стадо, толпу народа, что вокруг Него. По-человечески глянуть — безнадежная картина. Но не так это для Иисуса. Он видит здесь народ Божий, измученный, нуждающийся, убогий, стоящий перед Ним, спелое жниво Божье. «Жатвы много»; Урожай созрел, пора ему в закрома. Настал час, чтобы эти нищие и убогие были приведены в Царство Божье. Иисус видит восходящее над массами народа обетование Божье. Законники и ревнители закона видели здесь только потоптанное, сожженное, истомленное поле. Иисус видит спелое, колосящееся поле, созревшее для Царства Небесного. Жатвы много! Одно лишь Его милосердие видит это!
Теперь нечего терять время. Жатва не терпит промедления. «А делателей мало». Это чудо, ибо ведь столь немногим подарен этот милосердный взгляд Иисуса. Кто мог бы приняться за работу, как не тот, кто принял в сердце частицу Иисуса, кто принял глаза, смотрящие Его глазами?
Иисус ищет помощи. Он не может в одиночку сделать дело. Кто сотрудники, помогающие Ему? Один Бог знает их, давая им Своего Сына. Кто мог бы, исходя из себя только, предложить себя Иисусу в помощники? Сами ученики этого не смогли бы. Они должны молить Господа о жатве, чтобы послать делателей в нужный час, поскольку пора наступила.
