— Бился-бился — так и бросил…
— Загляни ко мне домой вечерком, может быть, решим вместе.
— Зайду, — не очень охотно согласился Бытнов.
Капитан подошел к солдатам:
— Отдохнули? — И неожиданно подал команду: — Надеть противогазы!
Мы вскинулись с места, торопливо начали надевать маски. Никто не осмелился спросить зачем. Впрочем, комбат сам пояснил:
— «Противник» применил отравляющие вещества. Время их действия — тридцать минут. Командир взвода, — обратился он к Бытнову, — личному составу продолжать работу в противогазах.
— Есть!
Мы снова спрыгнули в траншею и принялись лопатить песок и глину. Дышать стало труднее, потели стекла. Но приказ есть приказ: работать в масках.
— А знаете, зачем противогазы? — опираясь на лопату, глухо проговорил Новиков. — Если голову оторвет, то она на гофрированной трубке будет держаться…
Вот шпингалет, он и сейчас не унимается.
Нестерпимо жгло злое азиатское солнце, но наши лопаты ритмично опускались и поднимались вверх.
Галаб Назаров сдержал слово: сегодня мы идем в пустыню на весь день. Старшина разрешил взять с собой сухой паек. Кто-то произнес похвалу в адрес Дулина:
— Расщедрился наш Трофим Иванович.
— Погодите молиться на него, — загадочно произнес Гриша, — он еще преподнесет такой сюрпризец, что и вылазке не возрадуетесь.
Ребята озабоченно переглянулись: Горин, должно быть, что-то знает.
— Давай выкладывай, что ты придумал там со своим шефом, — зашумели солдаты.
— Военная тайна. Ее нельзя доверять даже шляпе. — И Гриша крутнул панаму на своей яйцеобразной голове.
Из казармы вышел старшина. Мы так и впились в него глазами.
— Стало быть, на экскурсию? Так сказать, в природный музей? — усмехнулся он.
— Так точно! — бойко ответил Новиков. — Харч взяли, можно помаленьку топать.
— Ну что ж, — согласился Дулин, — отдых — приятное занятие. Но приятное надо сочетать с полезным…
Вот он, сюрприз!
— Поскольку большинство из вас, — продолжал старшина, — молодые солдаты, для тренировочки, так сказать, совершите-ка марш-бросок до саксаульника…
— До него же пять километров! — вырвалось у Саши Новикова. Он попятился.
— Во-первых, старших не положено перебивать, товарищ рядовой. Во-вторых, решил идти — иди, нечего пятиться назад. — Ребята оглянулись на Сашу и засмеялись. — Старшим назначаю Назарова. Взять противогазы!
Горин юркнул в канцелярию.
— Вы куда? — открыв двери, спросил Дулин.
— Ведомость составлять, товарищ…
— Я сам составлю, а вы сделайте проминочку вместе со всеми. Засиделись небось, а?
Новиков ликовал:
— Что, дипломат, попал в немилость?
— При чем тут немилость? — поморщился Горин.
— Подожди, Гришенька, старшина спустит с тебя жирок. Пулей будешь летать!
Кто шутил, кто ворчал, иные отмалчивались, проверяя противогазы. А Саша разглагольствовал:
— Наш хоть «полезное с приятным» бракосочетает. А раньше были старшины — не приведи бог… Дед мой, царский солдат, рассказывал. Фельдфебелем у них был Файзула Хайрулин. «Век буду жить — не забуду», — говорил дед.
— Насолил? — Муминов настороженно поднял брови.
— Пересолил, Шукур. А пересол-то, он на спине… «Однажды, — рассказывал мой прародитель, — сидим мы вчетвером, покуриваем и перемываем фельдфебельские косточки: деспот, мол, самодур, потомок Чингис-хана… А Хайрулин, видать, подслушал. Только мы притушили окурки каблуками, как вот он, сам Файзула, перед нами.
— Эт-та што такое?! — взвизгнул он, увидав окурок.
Дружки-то мои, рослые хлопцы, вдавили свои окурки в землю, а я сплоховал. Ну и закусил удила Хайрулин.
— Кто курил?
— Все.
— Чей окурок?
Молчим.
— Чей?
— Мой, — отвечаю.
— Мой, — повторили вслед за мной все ребята.
— Ах так? — взвился Файзула. — Взять носилки!
Взяли.
— Положить на них окурок!
Положили.
— Бего-ом марш!
Бежим. Двое спереди, двое сзади. На носилках покоится злосчастный окурок. Рядом трусит фельдфебель с походной лопаткой. Куда? Зачем? Не говорит, сволота. Километров пять рысью мчались. Сколько можно? Все же мы не орловские рысаки… А что, если проглотить этот проклятый обсосок? Только потянулся за ним, как Хайрулин закричал:
— Стой!
Остановились.
— Новиков, рой могилу!
У меня поджилки задрожали: «Кому могилу?..»
Ковырнул раз пять землю — Файзула остановил:
— Хороните окурок.
Схоронили, царство ему небесное, и опять рысью. До самой казармы». Вот какие фельдфебели были… А наш Трофим? Да это чудесный человек! — Саша молитвенно поднял глаза к небу, вздохнул и осмотрел коробку противогаза.
За «колючку» шли шагом. Потом сержант легко побежал, и дружной стайкой все потянулись за ним. Галаб выбирал чистые ровные площадки — такыры, чтобы не вязли ноги. Растянутый строй замыкал Гриша Горин. Как он там?
Я посмотрел на часы. Прошло всего лишь пятнадцать минут, а мне показалось — час. Левой рукой придерживаю брезентовую сумку с ребристой коробкой, чтобы не била по боку. В километре примерно тысяча пятьсот шагов. Начинаю считать: «Раз, два, три… десять, восемьдесят… сто». И снова до ста. Загнул два пальца. Пошел счет третьей сотне. Э, да все равно на пять километров не хватит пальцев. Сбился со счета. Бросил.
Сержант остановил строй и через минуту-другую подал команду:
— Надеть противогазы!
Впереди мелькает щуплая спина Новикова. Она пока сухая. А по моей — пот в семь ручьев. Ну и
