– Очень хорошо, очень хорошо! – оживился Егор. – Тогда ведь мы мальков видели, а теперь своими руками настоящую кету поймали. Значит, по-моему, так выходит: на ключиках кету шибко беречь надо. Там она икру свою прячет, и там маленькие рыбки родятся, а потом в море питаться и расти уходят. Правильно делают! В море всякой травы и букашек много. Море не мерзнет, а речка насквозь зимой без воды…
Егор размахивал руками, тыкал Андрея в бок, дергал жену за рукав. Глаза у него блестели, он не говорил уже, а кричал:
– Все равно наши олени! Они тоже на дальнюю марь жиреть уходят! Там гнуса[18] летом меньше, а мох сочный да сладкий!
Перетаскав всю рыбу наверх к урасе, Маня уселась рядом с матерью.
Девочка с большим искусством вырезала из спины лососей тоненькие розовые ломтики.
Ножик у нее был всегда хорошо отточен и висел в ножнах на поясе.
Когда мать подвешивала нарезанные куски рыбы на жерди, Маня считала, сколько палок с юколой ее резки, и напевала по-эвенски:
– У нас зимою будет много вкусной сушеной рыбы! Больше, чем в прошлом году! Василь Игнатич-та умеет растить рыбок! Кета жирная в речку пришла!..
Отец Мити взял мальчика с собой на садки, где содержалось для рыбоводных целей много кеты.
Рыбы лениво толклись и терлись друг о друга. Их серебристость, с какой они явились из моря, пропадала, кожа принимала сизоватый оттенок с бордовыми поперечными полосами. Голова вытягивалась, а у самцов на верхней челюсти вырастали огромные зубы. Это состояние и эту окраску ученые называют «брачным нарядом».
Мальчик из прежних рассказов отца знал, что лососи, когда они приходят в пресные воды для икрометания, перестают питаться и поэтому их желудки всегда пусты. Они теряют жир, а мясо у них из розового становится бледным.
Рыбоводы вылавливали сачком изменившихся рыб и пробовали, не текут ли икра и молоки.
Скоро такую пару нашли. Из самки в чистую эмалированную чашку выдавили всю икру, а из самца – в другую – часть молок. В чашку с молоками налили воды из речки, размешали и белой жидкостью залили икру.
Икру помешивали гусиным пером около пятнадцати минут.
Митя тоже мешал икру, и мешал осторожно. Ему объяснили, что икра в первое время боится всяких встрясок и гибнет. Оплодотворенную икру затем промыли, удалив лишние молоки.
– Вот теперь у нас есть живая икра, – сказал отец Мити. – Мы ее поместим в аппарат и будем следить за изменениями. Все рыбки, которые выйдут из этой икры, будут твои.
Икру осторожно отнесли в лодку и увезли на завод.
Аппарат для выращивания икры был устроен очень интересно. Это была стеклянная бутыль с отвалившимся дном, установленная на подставочке горлышком книзу. Горлышко было заткнуто пробкой со стеклянной трубочкой. Наружный конец трубочки через резиновую кишку соединялся с фильтровальным баком, а другой конец, который находился внутри стеклянной бутыли, был немножко загнут, так что отверстие трубочки смотрело не вверх, а вбок. Загиб вбок сделали для того, чтобы в трубочку не попал песок.
В горлышке кругом трубочки помещался крупный гравий с мелкой галькой. Выше трубочки слоем в пять сантиметров помещались более крупные камешки и песок, а на них лежало несколько штук чисто вымытой гальки.
Отец Мити открыл кран у резиновой кишки, и вода заструилась между камнями снизу вверх. Струйки ее, серебрясь, пузырились, и, наполнив бутыль, вода выливалась через край.
– Ну вот вам и искусственный ключик, куда кета так любит закладывать свою икру, – сказал Василий Игнатьевич.
– А почему? – спросил мальчик.
Отец ответил:
– В ключиках вода всегда струится и не мерзнет. Через икру проходит самый чистый, без ила, поток; следовательно, ни маленькие отверстия в икре, через которые она получает воздух, ни жабры выклюнувшихся рыбок не загрязнятся. Надеюсь, что наш «ключик» будет не хуже настоящего.
Часть привезенной живой икры поместили, предварительно подсчитав, в бутыль, а остальную – в выростной аппарат завода, в котором выдерживают икру до рождения мальков.
– Смотри, Митя, у тебя тут пятьсот питомцев. Следи за ними, и у тебя будет много маленьких живых кетинок.
Первые три дня Митя часто бегал к своему аппарату и приводил с собой эвенков. Они подолгу и пристально смотрели на розовую икру, казавшуюся в воде крупными ягодами красной смородины. Икра спокойно лежала между камешками, и только вода все время струилась, и серебряные пузырьки ее, осторожно пробираясь между камешками и икринками, всплывая вверх, лопались.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Поедем, Маня, завтра к Морскому старику. Смотри, какая тихая погода.
– Ладно, ладно, поедем. Только ты сахару и хлеба притащи, а я сухой оленины возьму.
Дни стояли ясные и теплые. Ночью светила полная луна. На заводе ждали большого прилива, с ним сильного хода рыбы, а затем очередного шторма.
На другой день, около полудня, дети уселись в лодку и спустились к устью. Море чуть дышало. Стаи кеты входили в речку, вспенивая воду. Иногда их скапливалось так много, что над поверхностью речки сплошь качались плавлики.
Детей охватил азарт. Они подъехали к катеру, стоявшему на причале, и взяли с него багор.
– Давай наловим рыбы, – воскликнул Митя, – и отвезем домой!
– А Морской старик? – смеясь, спросила девочка. – Нет, мы поедем к нему. Кеты и наши мужики, сколько им нужно, наловят. Я только одного самца поймаю.
Лодку остановили в том месте, где лососи при переходе из моря в речку наполовину оголялись, блестя темными спинами. Маня ловким ударом убила кету, поддела за жабры и втянула в лодку. Это был, в самом деле, самец: с большими зубами и багровыми поперечными пятнами.
– Зачем ты такого страшного самца поймала?
– А вот зачем! – Девочка отрезала хрящеватый кончик рыла и начала его смачно жевать.
Митя улыбнулся:
– Ладно! Я тебе еще поддену одного.
Только после шести ударов мальчик пришиб рыбу; она оказалась маленькой серебристой самкой.
– Теперь поедем к старику, а то поздно будет.
Маня взялась за весла. Лодку слегка покачивало на мертвой зыби, непрестанно набегавшей с моря.
Детям стало весело. И море, и берег, и корявые деревья над обрывом, и даже угрюмый мыс радовали их. На склоне, где начинался лес, паслись олени. С берега тянул ветерок. Лучи солнца вырывались из-за кромки белого густого облака. На западе поднимались темные тучи.
Ехали между рифами. Дети искали урасу Морского старика, но видели только верхушки водорослей да отдельные, особенно большие камни. Густая синяя вода закрывала дно моря с его чудесами.
– Как хорошо все видно с горы, а здесь ничего не видно, – шепотом сказал Митя.
– Морской старик перекочевал, – ответила Маня. – Ты что думаешь, он на одном месте живет? Он тоже кочует, как наши эвенки кочуют. Теперь, вероятно, он вон там.
И девочка указала на ближний мысок, где из воды торчали островерхие обломки скал. Мысок казался совсем близко, и дети поехали к нему.
Дул легкий попутный ветер.
– Я есть хочу! Давай будем есть хлеб с сахаром, – сказал Митя.
Девочка не отказалась и с радостью впилась своими крепкими зубами в кусочек сахару.
И тот и другой смеялись, уминая за обе щеки мягкий хлеб.
Утолив голод, Митя уныло проговорил:
– Маня, я пить хочу, сильно пить хочу.
Девочка прищурила узкие глазки и посмотрела на берег.
