вынуждены стойко выдерживать выпавшие нам испытания; среди прочего события 20 июля показали, что мы способны на решительные действия. Кто бы ни участвовал в борьбе, он ведет ее не только за существование народа в целом, но и за свою собственную жизнь. Во времена, подобные нашему, жизнь одного человека практически ничего не стоит по сравнению с гибелью миллионов.
Если бы я был обычным мирным буржуа, я, вероятно, был бы солдатом и уже, как многие другие, покоился под слоем земли. Вместо этого мне выпала честь служить немецкому народу более пятнадцати лет, возглавить НСДАП и находиться в тесном контакте с таким человеком, как Адольф Гитлер. За все это я должен быть благодарен судьбе, не говоря уже о тебе и детях.
А теперь возвращаюсь к тебе, мое счастье. Береги себя для меня. Не может быть ничего прекраснее, чем прожить с тобой еще пятнадцать лет!
Твой
Мамочка-девочка.
До 12.09. я вместе с Ламмерсом должен поехать в Берхстесгаден. Мы должны провести переговоры с Крупном, который ждал нас еще в июне!
Ты знаешь, как бы мне хотелось, воспользовавшись случаем, повидать тебя и детей.
Но я «винтик» в военной машине, и совесть не позволит мне уехать в столь ответственный момент, когда враг подбирается все ближе к моей сфере деятельности.
После того как написал первую страницу, прервался на срочные телефонные переговоры, затем диктовал, и сейчас часы показывают уже 3.15! Это лишний раз доказывает, что сейчас я категорически не могу приехать к вам. У меня в любое время свободный вход в бункер фюрера. Ежедневно, и ночью тоже, я прихожу к фюреру с докладами и срочными сообщениями.
С сегодняшнего утра со мной здесь Зандер; он занимается вопросами партийной канцелярии. У нас с Мюллером пять секретарей, которые заняты круглосуточно. Зандер был вынужден послать за собственным секретарем, поскольку у моих девушек нет времени работать на него.
Любимая.
Предыдущая ночь опять прошла в работе, и я лег только в 5 утра, а в 9.30 меня уже разбудил первый телефонный звонок – звонил гаулейтер Бюркель![84]
Я быстро вскочил с постели – к телефону, диктовать, etc., etc.
Только сейчас, случайно зайдя в спальню, я обнаружил пачку печенья, которую передал наш повар Гюнтер. Сейчас я быстро соберу чемодан и отправлю тебе!
Любящий тебя
Я мечтаю провести с тобой несколько дней и немного передохнуть. Это бесконечное сидение за столом вызывает жуткие боли в пояснице, и по ночам, после шестнадцатичасовой работы, не умолкает гул в ушах. О, ужас!
Этому не поможешь, приходится терпеть.
Твой
Ты осознаешь, какая ты? Самая любимая, самая замечательная мамочка-девочка, красивая, очаровательная, как картинка! Я люблю тебя! Я люблю тебя!
<
Пришли, пожалуйста, все книги, которые имеются в двух экземплярах в библиотеке Аусзее.
...Само собой разумеется, что в настоящее время, пока существует непосредственная опасность для Германии, ты не можешь приехать ко мне. Ты должен оставаться с фюрером, иначе все пойдет не так, как надо. О нас не волнуйся. Я приложу все силы, чтобы делать все так, как ты этого хочешь, даже когда тебя нет рядом.
Позже, когда ты сможешь приехать на несколько дней, все будет еще прекраснее, чем ты можешь себе представить. Я люблю тебя независимо от того, там ты или здесь, и ты знаешь об этом.
Твоя
[Я знаю! И я счастлив, что ты есть у меня!]
Моя дорогая девочка.
Я уже говорил тебе вчера вечером, насколько восхительны фотографии, которые ты мне прислала. Ты доставила мне огромное удовольствие, а это такая редкость среди волнений и неприятностей, которым нет конца.
Всего один пример. Герр Шпеер, который категорически не переносит меня, я уже неоднократно об этом упоминал, 9 сентября в 10 утра запросто попросил господ Хагнера и Шенка доложить ему о ходе строительных работ в Оберзальцберге. Фантастика! Вместо того чтобы воспользоваться официальным источником информации и обратиться ко мне, Великий Строительный Король, без долгих разговоров, приказал моим людям отчитаться перед ним! И поскольку мы зависим от него в отношении поставки материалов и рабочей силы, то мне ничего не остается, как делать довольное лицо.
Прервался на переговоры со своими инспекторами по строительству. Один из них помощник Бюркеля на Западе; до сих пор он работал под моим началом. Он брат Шторьха.
Я передал Г. Г., который ежедневно звонит мне, что ты была рада, узнав, что он там, поскольку считаешь, что это решит проблему. Ему было приятно это услышать, и он передал тебе сердечный привет.
Опять возвращаюсь к Шпееру. Я не могу всегда разделять его точку зрения; меры...
Опять прерываюсь. Должен идти к фюреру. Как видишь, не удается спокойно написать письмо.
Итак, в прошлом месяце требовалось снять с производства и направить на строительные работы 300 тысяч человек. Гаулейтеры выполнили эту задачу, и теперь герр Шпеер не на шутку рассердился. Он утверждает, что слишком много людей забрали из военной промышленности. Короче говоря, вероятно, потому, что я защищал гаулейтеров, Шпеер теперь хочет обмануть меня и сократить строительные работы в Бухенхохе. Я узнал, что Шпеер забрал господ Шенка и Хагнера у Гельмута. Я бросился к Гельмуту, поскольку он находчивее многих. Брандт, Шпеер и Заур – общество взаимного восхищения и восхваления; они помогают друг другу карабкаться вверх по служебной лестнице.
На сегодня все, моя любимая. Я уже не могу сидеть на стуле; мне просто необходимо встать и размяться!
Всегда твой
Любимый.
Огромное спасибо за твое длинное, основательное письмо. Интересно, муж Морли, атташе Вольф
