...Вчера утром Грета Фегелейн[97] принесла мне дюжину чулок в подарок от ее мужа и шоколад для детей.
[Если он тебе дарит такое огромное количество чулок, то сколько же их у Е. Б.? Пусть Бернард даст тебе много мыла, я бы тоже не отказался от нескольких кусочков.] Теперь Грета пошла к О. С утра стоит изумительная осенняя погода. Берхстесгаден и Ахен окутаны туманом, но горы освещены солнцем. Когда вы собираетесь приехать сюда? Они подошли к вам слишком близко – однако я полагаю, что там совершенно необходимо присутствие фюрера. [Абсолютно верно, именно по этой причине фюрер не хочет уезжать отсюда.]
Посылаю письмо, полученное вчера. Сейчас, как и в конце прошлой войны, сильным влиянием обладают гадалки и предсказатели. Многие рассказывали мне о шведском ясновидце [98], который говорит о грандиозном ноябрьском сражении на Западе и предсказывает благоприятный для нас исход войны в 1946 г.
Мне рассказала об этом Ильза, а Инге рассказала, что об этом говорят в Киле. Не было ни одного неблагоприятного для нас пророчества, все предрекают тяжелую борьбу, но окончательную победу Германии. Разве ты не получаешь информацию, подобную этой, или, получив, немедленно выбрасываешь ее в корзину для бумаг? [Мне никогда не присылают подобный мусор! Не хочу даже говорить об этом! Печально, что в час испытаний многие люди верят в эту чушь. Они хватаются за эти предсказания, как утопающий за соломинку, по единственной причине – из-за недостатка веры.] Женщина, написавшая мне письмо, выдвигает некоторые требования, поэтому я посылаю тебе ее письмо. Она настаивает на свидании с фюрером...
[Вчера, после моего доклада, фюрер сказал мне, что ни при каких обстоятельствах не уедет отсюда, пока сохраняется критическое положение. Только дальнейшее продвижение или прорыв русских могут заставить его сдвинуться с места!
Он считает, что именно его присутствие здесь придает необходимую уверенность и внушает доверие многим жителям Восточной Пруссии и придает дополнительные силы дивизиям. И это действительно так. Только несгибаемая, непреклонная позиция фюрера способна оказать поддержку, а без нее многие офицеры с легкостью будут сдавать позицию за позицией, область за областью.
В любом случае штаб фюрера расслабился, как говорится, в техническом отношении, то есть все, что не является предметами первой необходимости, отправлено. Это касается как мебели, так и людей.
Однако мой штаб в полном составе остается со мной, поскольку у меня нет лишних людей.
Празднования 8 и 9 ноября объединяются в один день и будут проводиться 12 ноября. Час памяти, который мы обычно проводили в полдень 8 ноября, будет проводиться вместе с принятием присяги фольксштурма 12 ноября, скорее всего, в 16 часов. Это означает, что я приеду в Мюнхен 11 ноября, и Гиммлер тоже...]
Любимая.
Я проспал всю ночь, отлично выспался – теперь работается лучше, мозг думает охотнее и продуктивнее, хорошо отдохнув за ночь.
Однако вечером ко мне придут Йодль, Боулер[99], Бургдорф, Пума, Фосс[100] и Фегелейн; Пума передал мне их просьбу.
Я начинаю думать, что обладаю талантом хорошего хозяина, – воякам, похоже, нравится приходить ко мне. Я люблю, чтобы меня окружали товарищи и люди, которые подходят мне во всех смыслах, но другие – нет, увольте!
Любезно общаться со всякими Бухлерами, Брандтами и Конти и им подобными – нет, даже думать об этом не хочу!
Но, моя девочка, долг зовет: я еще не читал сегодняшнюю почту и телеграфные сообщения!
Всецело твой
Моя любимая.
Я был рад узнать, что ты благополучно вернулась в Пуллах. Общеизвестно, что я редко чего-то боюсь, но, когда ты находишься в дороге, я страшно переживаю. Когда ты возвращаешься в надежную гавань, в Оберзальцберг, я тут же успокаиваюсь.
Сегодня вечером поздравил нашего дорогого Густава с днем рождения и пожелал долгих лет жизни; он был с фрау Нелли, которая останется до завтра, и Густав был счастлив, что повидал мамочку в свой день рождения.
Минуту назад, в 22.00, ты по телефону сообщила мне о смерти своей мамы – это огромное горе для тебя; я бы сильно расстроился, если бы потерял мать, хотя она очень старая и больная. Она, несмотря ни на что, моя мать, и я ей многим обязан!
Пожалуйста, передай мои соболезнования отцу, ты сделаешь это лучше, чем мне удастся в письме. Я не был слишком близок с твоей матерью, говорю об этом совершенно искренне, как с твоей бабушкой, которую очень любил. Я все еще не могу успокоиться, когда вспоминаю последнее посещение Фрейбурга. Я вижу ее перед собой и слышу ее любимый голос! При случае узнай, хорошо ли заботятся о ее могиле, и если нет, то я позабочусь об этом.
Держись ради меня, моя дорогая, любимая мамочка!
Я думаю, что, когда ты станешь вдвое старше, ты будешь похожа на нашу дорогую прабабушку. Любовь моя, в тебе очень много от нее.
В данный момент я не испытываю желания общаться с чужими людьми, но очень скоро, сейчас 22.30, придут Фегелейн, Йодль, Пума, Фосс, Бургдорф и прочие, чтобы вместе со мной отметить день рождения Фегелейна.
Любимая, как обидно, что я не могу сейчас быть рядом с тобой!
Всецело твой
Мой дорогой муж.
Когда ты сказал мне, что хотел бы сейчас быть рядом со мной, я отчетливо ощутила твое присутствие. С мамой все произошло так быстро, что я до сих пор не могу свыкнуться с этим. Доктор сказал, что в течение последних пятнадцати лет она мучилась сердцем. Первый приступ, на который обратили внимание, случился в октябре прошлого года, после автомобильной катастрофы. В августе у нее так схватило сердце во время купания, что ей пришлось долго соблюдать постельный режим...
...Мы сможем понять, что значит потерять мать, только по происшествии нескольких недель и месяцев. Она всегда была связующим звеном между нами, братьями и сестрами. И хотя в последние годы мы перестали перекладывать на нее свои заботы, чтобы еще больше не обременять ее, она всегда чувствовала, если не все шло у нас гладко, но терпела и всегда выглядела довольной и счастливой. О, папочка, ты не хотел признать, что она действительно необыкновенная женщина и такая храбрая, что никто и ничто не могли нарушить ее спокойствия. Она всегда верила только в лучшее, поэтому ее так часто использовали и обманывали. Мой дорогой муж, если я смогу так же относиться к тебе всю жизнь, как моя мать к моему отцу, то ты будешь очень доволен. Если мои дети будут полностью доверять мне, как доверяли мы нашей матери, то я буду счастлива. Представь, как бы она могла усложнить мою жизнь, если бы постоянно жаловалась, что редко видит меня и что я не могу приехать повидаться с ней. Но она никогда ни словом не упоминала об этом и всегда радовалась моим звонкам, хотя я точно знаю, как она переживала, что мы не встречаемся. Но она смирилась, понимая, что иначе нельзя. Я уверена, что у тебя была хорошая теща. Я буду делать все возможное, и даже больше, чтобы искоренить в себе все недостатки, унаследованные от нее, с тем чтобы ты всегда говорил о ней только в доброжелательном тоне. [Любимая!]
