останется.
Баба-яга нахмурилась и задумчиво посмотрела в окошко.
— Та-ак… А собаки ее почему пропустили? Э-эй, вы там! Шавки! А ну идите сюда!
— Да не ори ты, — зевнул кот. — Не придут они. Спят.
— Как спят?
— Так. Наелись и переваривают.
— Что… переваривают?
— Колбасу. — Кот прищурился и еле заметно вздохнул. — Колбаса — это хорошо. Хотя… ладно уж, сметана — тоже неплохо.
— Ироды! — Баба-Яга села не перевернутую ступу и всхлипнула. — Я вас для чего кормлю-пою строго по диете? Чтобы вы мне в одночасье передохли от гастрита?
— Брррось, хозяйка, — примирительно мурлыкнул кот, — собакам тоже надо развеяться. Сто лет во рту черствой корки не было, страшно сказать!
— А страшно — так и молчи! — прикрикнула старуха.
Кот покладисто замолчал, повернулся на бочок и стал ловить свой хвост, негромко урча.
— Догнать ее, что ли..? — задумчиво протянула старуха через некоторое время.
— На чем, на помеле? — фыркнул кот.
— Между прочим, — недобро прищурилась Баба-Яга, — в Европе, как я слышала, ведьмы летают верхом на черных котах.
— Я необъезженный, — осклабился кот, — и норовистый.
Баба-Яга отвернулась и замолчала.
— Хозяйка, а хозяйка?
— Чего?
— А что бы ты с ней сделала, если бы догнала? Зажарила и съела?
— Да что я, зверь какой? — обиделась старуха. — Как же я могу ее съесть? Триста лет живу, и все мне: «Баба-Яга, костяная нога…» А она — бабушкой назвала!
Старуха всхлипнула и утерла глаза уголком платка.
— Я вот тут ей яблочков на дорожку собрала… И пирожков, с повидлом… — призналась она и смущенно улыбнулась ошеломленному коту.
В одном горном ущелье жили-были индюшки. Откуда они там взялись — неизвестно. Так же как неизвестно, точно ли это были именно индюшки — но сами они себя называли именно так, а уж им наверняка виднее.
Так вот, жили они, жили, бродили по своему ущелью и думали разные безмятежные мысли.
А потом однажды прилетел какой-то незнакомый птиц.
— Ты кто такой?
— Я горный орел!
— А не врешь?
— Я?! Вру?! А вот такое вы видели?!
И стал Птиц показывать индюшкам фигуры высшего пилотажа. Петлю Нестерова, штопор, бочку, и что там еще.
— Во, видали? А вы так можете?
— Да где уж нам… Мы индюшки, мы вообще птицы нелетающие.
— Чушь! — сказал Птиц. — Мало ли, что вы там себе вбили в голову. Щас я вас всех мигом летать научу!
Индюшки пробовали было возражать, но куда им было спорить с Птицем! Он-то, как-никак, орел! Кого авторитетом, кого уговорами, а кого и клювом — согнал индюшек в стаю и стал учить.
— Махай крыльями! Ногами отталкивайся! Ты там, в третьем ряду, подбери сопли! Вон, молодец, оторвался от земли, так держать! А ну, все — то же самое! Крылья ровнее! Хвосты вытянуть! Левый поворот!
Индюшки и сами не поняли, как такое получилось, но понемногу все они научились летать. Сперва еле-еле (ну а что с них взять, индюк он и есть индюк!), а потом все лучше и лучше. Выше, ровнее и спокойнее.
— Молодцы! — кричал им Птиц. — Орлы! Так держать! Учитесь, пока я жив! Эй, куда заваливаешься, выровняй строй!
Индюшки старались. Вскоре они уже летали не хуже своего инструктора. А потом кто-то вдруг заметил, что голос Птица доносится уже не сверху, а снизу.
— Слушайте, — сказала одна индюшка, — а вам не кажется, что наш орел какой-то странный? Мелковатый, что ли…
— Ну и что? — спросила другая.
— Да так… я вот думаю, не воробей ли он на самом деле?
— Нет, на самом деле он сокол! — возразила другая индюшка, и все благоговейно замолчали. Соколов индюшки уважали — ничего о них не зная, но почему-то в твердой уверенности, что это какие-то совершенно чудесные птицы.
— Ты еще скажи, Феникс… — проворчала скептически настроенная индюшка.
Как бы то ни было, но вскоре индюшки подлетели к Птицу и самая смелая спросила прямо:
— Учитель! Тут ходят слухи, что ты не орел, а воробей. Это правда?
— Чем забивать себе мозги всякой ерундой, вы бы лучше освоили переворот через правое крыло! — ответил Птиц. — А ну, марш, три круга вокруг вон той скалы!
А вечером, когда усталые индюшки наконец смогли перевести дух, Птиц стал рассказывать им о небе, о дальних странах, об охоте на горных коз и о многих других чудесах, которые доступны только орлам.
— Что, завидно? А вы не завидуйте, вы летайте. Любой из вас может стать орлом — подумаешь, велика наука! Было бы желание.
А желание у индюшек было. Попробуй тут не пожелай, когда Птиц так захватывающе рассказывает! И они старались изо всех сил.
Ну вот наконец настал день, когда Птиц собрал всех учеников и объявил:
— Сегодня самый последний урок. Летим за мной!
И стая вылетела из ущелья.
— А теперь посмотрите на себя. И забудьте то, что вам вдолбили в детстве. Вы — орлы. До сих пор вы просто этого не знали. Ну так я вам говорю. Видите вооон те дальние высокие горы? Вам — туда. До свидания.
— Учитель! А разве ты не с нами?
— Не-а. Мне до тех гор и не долететь. Я-то ведь не орел.
— Я же говорила, что он — воробей! — закричала одна из индюшек.
— Да нет, — засмеялся Птиц. — Всё не настолько плохо. Всё гораздо хуже. Вообще-то, я ворона.
— Учитель! — сказала другая индюшка. — Не говори ерунды. Ты сделал нас орлами. Ты и сам можешь стать орлом.
— Послушай ты, кретин! — ответила ворона. — Всё, что я вам дала — это научила вас быть самими собой. Научились? Приветик. А я — ворона, и намерена быть вороной. И если ты хоть заикнешься, что ворона чем-то хуже орла — я тебе лично хвост на голову натяну!
Взмахнула ворона крыльями, и полетела прочь, в темный лес.
В темном-темном лесу, возле гнилого болота, жили-были куры. Жили мирно, спокойно — пока однажды не прилетел в темный лес Журавль…
— … ну вот, а на третью ночь девочка слышит опять «тук-тук, топ-топ»! Открывается дверь и заходит Зеленая Рука. Вошла и говорит…
— А как она говорит? — удивилась Ядвига. — Разве Рука умеет разговаривать?
— Еще как умеет! — Влад пошевелил в воздухе пальцами. — Язык глухонемых, сечешь?
— А девочка что, тоже была глухонемая?
