хозяин мотеля «Лорейн» в Мемфисе брал 12 долларов в сутки. Внизу стоял чёрный «кадиллак», который прислал Кингу владелец похоронной конторы в Мемфисе, чтобы отвезти Кинга вечером, на ужин к знакомому священнику, а потом на негритянский митинг.
Кинг поговорил с организаторами о мелодиях, которые хотел бы услышать на митинге. Потом шофёр сказал: «Прохладно, вы бы надели пальто». «Хорошо, я надену», — согласился Кинг.
Это были его последние слова. Пуля вошла в шею с правой стороны.
В Далласе убийце понадобилось три выстрела, два из них оказались смертельными. В Мемфисе понадобился только один.
В этой стране вообще мастерски стреляют из окон. Выстрел раздался в шесть часов вечера 4 апреля 1968 года. Официально считается, что смерть наступила через час.
Портрет убийцы, составленный по описаниям, появился во всех американских газетах. Худощавый, остроносый, с залысинами.
Он назвал себя Джоном Виллардом. Он вынул из кармана новенькую 20-долларовую бумажку и, держа её обеими руками, дал управляющей дома № 422 1/2 по улице Саут Мэйн, расплачиваясь с ней за комнату. Он говорил с южным акцентом. На нём был тёмный костюм. Он снял комнату № 5, а от нее 13 шагов до ванной комнаты, откуда он стрелял в Кинга, удобно оперев ложу винтовки о подоконник.
«Это был чистый, опрятный господин, — утверждает миссис Бесси Брюэр, управляющая. — Я предложила ему комнату № 8 с кухней за 10 долларов в неделю. Но он сказал: „Мне нужна только спальня“. Я показала ему тогда пятую. Он сказал: „Вот это прекрасно“. У него очень аккуратная причёска и хорошо подстриженные волосы».
Человек, назвавший себя Виллардом, снял комнату в 3.15, а исчез после выстрела, в 6 часов с минутами.
Если бы Мартин Лютер Кинг, стоя на балконе, повернул голову вправо и посмотрел на окна второго этажа дома напротив, он легко увидел бы своего убийцу с винтовкой. Но Кинг смотрел вниз и разговаривал с органистом и шофёром.
По распоряжению Джонсона в Мемфис прилетел министр юстиции США Кларк. Именно он сразу же заявил прессе, что «заговора не было, убийца действовал в одиночку».
Я видел глаза аккуратно причесанного белого человека в опрятном костюме, когда он смотрел на двадцатишестилетнего Мартина Лютера Кинга, посмевшего сесть рядом с белым человеком на скамейку автобуса. Это было еще в 1955 году в Монтгомери.
С тех пор, когда имя молодого негритянского священника из Монтгомери, потребовавшего для негров права ездить в городских автобусах, впервые попало в американскую печать, прошло много лет. Он стал известен, всему миру. Ему была присуждена Нобелевская премия мира. Но два года спустя, летом 1966 года, я видел, как здоровенный, красномордый и голубоглазый полицейский штата Миссисипи бил лауреата Нобелевской премии на дороге № 51. Доктор Мартин Лютер Кинг упал на обочину.
Его сажали в тюрьмы. Ему не раз угрожали смертью. Его дом в Монтгомери взорвали. На него не раз покушались.
«Его убийца действовал в одиночку…»
Как много в Америке в одиночку действующих убийц. И как профессионально и организованно они делают своё дело.
В дни после убийства Мартина Лютера Кинга Америка жила странной жизнью.
Война, о которой здесь привыкли думать как о далёкой, очень далекой, вдруг очутилась рядом; в соседнем квартале. Слова — взрыв, огонь, пламя, смерть — стали рядом не с далёкими и безразличными обывателям названиями Гуэ, Кхесань, Сайгон, а вдруг оказались на газетной полосе в страшном соседстве с Чикаго, Балтиморой, Питтсбургом, Вашингтоном!
Войска, обороняющие не далекую высоту № 471 во Вьетнаме, а вполне близкую американцам высоту под названием Капитолийский холм, пулеметчики, занявшие позиции на каменных ступенях здания конгресса США, — такого американец не видел никогда.
Благодаря телеэкрану я видел с вертолёта знаменитый вашингтонский «карандаш» — памятник Джорджу Вашингтону. Я с трудом разглядел его. Мешал не туман, а дым пожара.
Бушующее пламя, солдаты, идущие по улицам, держа винтовки наперевес. И диктор сообщает, что эти кадры сняты в нескольких кварталах от Белого дома.
Многое в Америке изменилось после убийства Мартина Лютера Кинга. Президент отложил поездку в Гонолулу. Ярмарку западного полушария в Техасе вместо него открывала его жена — леди Берд. Вручение Оскаровских премий в Голливуде перенесено с понедельника, 8 апреля, на среду, 10 апреля. Официально объявлен траурным и день похорон Мартина Лютера Кинга — вторник, 9 апреля. Все флаги на государственных учреждениях приказано приспустить. И по всей стране служат молебен в память доктора Кинга.
На другой день после убийства в Мемфисе я услышал по радио рекламное объявление: «Проведите траурный уик-энд на Ямайке, Фешенебельные отели, коллекционные вина, изысканная кухня! Проведите траурный уик-энд, посвященный памяти Мартина Лютера Кинга, на Ямайке! Звоните своему агенту по путешествиям…»
В эти дни стихийного протеста негров против убийства Мартина Лютера Кинга я не мог выехать из Нью-Йорка. Но весьма отчетливо представлял себе благодаря телерепортажам, радио и газетным интервью, что происходит в стране.
На углу улиц 13-й и В на обочине лежит человек. Одна нога неестественно подвернута. Люди, идущие сквозь дым от пожаров, даже не смотрят на него.
Две собаки, рывшиеся до этого в перевёрнутой мусорной корзине, подошли и принялись обнюхивать. Проехали два военных грузовика. Собаки убежали.
Человек был в коричневом костюме, в рубашке и галстуке. Кровь текла из носа и изо рта. Рубашка на груди была чёрной. В темноте было трудно различить, кровь ли от раны или просто грязь.
Госпиталь находился в середине квартала. Возможно, человека бросили именно на этом углу, надеясь, что из госпиталя увидят и окажут ему помощь. Пятиэтажное здание госпиталя. Вывеска гласит: «Основан в 1870 году». Стеклянные входные двери заперты.
С ворчанием привратник открыл дверь. «Около вас на углу умирает человек». Охранник повернулся и ушёл в полутёмный вестибюль. Скоро появился человек небольшого роста в тёмном костюме. «Я администратор», — сказал он. «Около вас на углу умирает человек». — «Ну и что вы хотите от нас?» — «Помогите ему».
Администратор покачал головой: «Пусть кто-нибудь ещё поможет ему, мы не хотим рисковать».
Угол 1-й улицы и улицы Ф. Солдаты идут группой человек в десять. Их фигуры видны тенями на фоне пламени. У каждого в руках карабин с примкнутым штыком. Идут гуськом. Первый смотрит вперед, второй вполоборота влево, третий вполоборота вправо. Так называемая «елочка». Точно такое же построение я видел на давних фотографиях — английские солдаты в Кении — и недавние кадры — американцы во Вьетнаме.
Только там я мог вглядеться в лица, здесь же они закрыты противогазами. И голос человека, которого интервьюирует корреспондент, звучит глухо. Это офицер. Он в джипе. Откинув свиной пятачок противогаза, в микрофон отвечает на вопросы, будто из подземелья. «Газовые маски? Это потому, что мы будем применять газ. Это лучше, чем применять прямую силу».
Под «прямой силой» имеется в виду огнестрельное оружие. Нет, огнестрельное оружие оставлено, как видно, на, самый последний, критический момент. Стрельбы на улицах не слышно, только треск пламени.
Фасад Белого дома ярко освещен. Там стоят юпитеры телевидения. Корреспонденты дежурят постоянно, ожидая событий, заявлений, слухов. Жилая часть Белого дома в темноте, только на втором этаже сквозь гардины виден свет.
