переходный періодъ, когда капиталистическій методъ счетоводства представляется еще ц?лесообразнымъ. Экспропріацію незач?мъ будетъ распространять на многочисленныя крестьянскія и промышленныя мелкія производства, потому что всл?дствіе захвата крупной промышленности, отъ которой они уже давнымъ давно находятся въ полной зависимости, они будутъ обобществлены при ея посредств?, какъ сама она будетъ обобществлена непосредственно. Сл?довательно, въ т?хъ случаяхъ, когда процессъ экспропріаціи оказался бы всл?дствіе децентрализаціи слишкомъ затяжнымъ и политически опаснымъ, будетъ возможно медленнымъ развитіемъ подготовить этотъ процессъ къ зр?лости; т.-е. однократный актъ экспропріаціи государственной властью превратить въ постепенное обобществленіе, ускоряемое т?ми экономическими выгодами, которыя сознательно представляются обществомъ: в?дь финансовый капиталъ уже позаботился объ экспропріаціи, поскольку она необходима для соціализма».
Я привелъ ц?ликомъ это длинное разсужденіе изъ-за его чрезвычайной характерности. Трудно дать бол?е полное и яркое признаніе ненужности «завоеванія государственной власти», если Гильфердингъ считаетъ возможнымъ уже сейчасъ «однократный актъ экспропріаціи государственной властью превратить въ «постепенное обобществленіе» и т.д., если захватъ крупныхъ банковъ уже сейчасъ былъ бы «равносилен захвату»... etc. «Завоеваніе государства» съ подобными оговорками есть отказъ отъ «завоеванія».Что такое «захватъ», какъ не замаскированная всеобщая соціальная стачка, соціальная революція, такъ, какъ ее понимаетъ, хотя бы и современный революціонный синдикализмъ.
Очевидно, что реальное пролетарское движеніе не нуждается въ завоеваніи «всеклассовыхъ» учрежденій. Простое соображеніе экономизаціи силъ, творческой ихъ концентраціи должно удержать его отъ того, чтобы разсылать своихъ представителей по такимъ м?стамъ, гд?, по самому существу д?ла, имъ, вооруженнымъ однимъ краснор?чіемъ, обезпечено пораженіе.
ГЛАВА VI.
Анархизмъ и его средства.
Анархизмъ, какъ в?рованіе, какъ мечта есть не только общественный идеалъ опред?ленной группы или партіи людей. Анархизмъ лежитъ въ тайникахъ челов?ческой природы. Что бы ни говорили временные, историческіе противники его — превосходство этого идеала надъ вс?ми политическими катехизисами и программами — очевидно. Только изув?ры и замученные рабствомъ могутъ отрицать высшій, освобождающій смыслъ анархистскихъ формулъ — права личности на безграничное развитіе и ея право творческаго самоутвержденія.
Вс? исторически изв?стныя концепціи общественнаго идеала — за р?дчайшими исключеніями — будь это — мечта о достиженіи «Божескаго царства» Августина или Беды, о «Федераціи» въ ц?ляхъ общаго мира Вико, о царств? «В?чнаго Евангелія» Лессинга, о торжеств? «идеи права» Канта, объ осуществленіи «челов?чности» Гердера, о прыжк? въ «соціалистическое государство», о воплощеніи «Теургіи» В. Соловьева, о наступленіи «анархистскаго строя» и т. д., и т. д. — вс?, въ конечномъ счет?, возвращаются къ челов?ку и свобод? его самоопред?ленія.
Можно сказать: потенціально вс? люди — анархисты и вс? разными путями идутъ къ анархизму.
Гранью, отд?ляющей современныя анархистскія единицы отъ милліоновъ будущихъ, возможныхъ анархистовъ — является выборъ средствъ для достиженія анархистскаго идеала.
И потому вопросъ о средствахъ анархизма выростаетъ въ самостоятельную проблему, требующую спеціальнаго разсмотр?нія.
Традиціонный методъ анархизма можетъ быть характеризуем, какъ революціонаризмъ.[24]
Революціонаризмъ, въ противоположность такъ называемой «реальной политик?», отправляющейся отъ соотношенія «реальныхъ» силъ, есть методъ дерзаній, есть прямое нападеніе на окружающую среду; онъ см?ло разс?каетъ передовые слои и проходитъ сквозь нихъ, не останавливаясь, не уклоняясь, не разлагаясь. Его задача — ц?лостное изм?неніе даннаго принципа.
Противоположный ему — органическій реальный методъ исходитъ отъ данной среды, отъ м?стныхъ условій; онъ тратитъ много усилій и времени на предварительную подготовку и переработку данной среды. На себ? онъ испытываетъ ея обратное вліяніе, поддается ея гипнозу. Постепенно въ ней разлагаясь, обращается онъ въ оппортунизмъ, погрязаетъ въ болотахъ реформизма и вырождается постепенно въ квіетизмъ, мирящійся съ любымъ уродствомъ настоящаго, безпощадный ко всякой ц?льной безъ компромиссовъ, творческой работ?.
Если революціонаризмъ нер?дко покоится на «дерзости», то противоположный ему методъ — реформистскій не позволяетъ изъ-за деревьевъ вид?ть л?са. Въ большинств? случаевъ, особенно въ эпохи политическихъ кризисовъ, точный учетъ силъ бываетъ невозможенъ; наконецъ, значительная часть реальныхъ силъ всегда находится въ потенціальномъ состояніи. Въ нихъ надо разбудить скрытую энергію, надо вызвать къ жизни дремлющія силы. И въ глазахъ традиціоннаго анархизма — революціонаризмъ, перманентное «бунтарство» въ разнообразныхъ его формахъ является единственно нравственнымъ и единственно ц?лесообразнымъ методомъ д?йствія.
Нравственнымъ потому, что онъ, не желая мириться въ какой-бы то ни было м?р? съ т?мъ, что для него является «неправдой» — отвергаетъ всякіе компромиссы.
Ц?лесообразнымъ потому, что, съ одной стороны, реформизмъ, культъ «мелкихъ» д?лъ и пр., въ его глазахъ только укр?пляютъ то зло, противъ котораго надлежитъ бороться, съ другой, потому, что онъ категорически отрицаетъ самую возможность пользоваться указанiями историческаго опыта.
Въ его глазахъ законы «исторической необходимости» — лишь слово, которое своей безнадежной схоластичностью убиваетъ въ зародыш? см?лую мысль, душитъ см?лое слово, опускаетъ поднявшіяся руки. «Историческая необходимость» — этотъ сфинксъ, ник?мъ и никогда еще не разгаданный, несмотря на горы соціально-политической рецептуры, накопленной геніями челов?ческаго рода, есть лишь тормазъ стремленію впередъ, протесту, попыткамъ свободнаго творчества.
Является глубокимъ, трагическимъ недоразум?ніемъ — искать истину, несущую уроки будущему, всегда среди развалинъ прошлаго.
Общественный процессъ — слишкомъ сложенъ еще для нашей познавательной природы, вооруженной слабыми и недостаточными методологическими пріемами.
A) Прежде всего невозможно игнорировать то неизб?жно-субъективное отношеніе историка къ матеріаламъ прошлаго, съ которымъ онъ приступаетъ къ самому изсл?дованію историческихъ фактовъ. Отборъ фактовъ, ихъ классификація, опред?леніе и оц?нка ихъ сравнительной роли находятся въ полной зависимости отъ субъективнаго усмотр?нія изсл?дователя. Посл?дній предъявляетъ къ историческому матеріалу свои требованія, разсматриваетъ его съ своей опред?ленной точки зр?нія, въ своемъ разр?з?.
B) Современная философія исторіи, въ лиц? наибол?е выдающихся ея представителей, им?етъ склонность утверждать исторію, какъ «систему неповторяющихся явленій», какъ научную дисциплину, изучающую не общее, а д?йствительность въ ея конкретныхъ и индивидуальныхъ выраженіяхъ.
Этому не противор?чатъ труды того современнаго историческаго теченія (особ. Пельманъ, Эд. Мейеръ и др.), которое пытается подм?тить и установить, аналогичные нашему времени, процессы развитія и соціальные институты въ отдаленн?йшихъ отъ насъ эпохахъ. Какъ бы ни было велико ихъ д?йствительное сходство, ясно, что они выступали тамъ въ такихъ комбинаціяхъ, которыя въ ц?ломъ въ наше время — неповторимы, а потому и допущеніе тожественности развитія двухъ разновременныхъ культуръ является зав?домо неправильнымъ.
C) Мы не можемъ искусственно изолировать общественныя явленія, мы не можемъ экспериментировать отд?льными историческими фактами, мы не можемъ, сл?довательно, учесть бол?е или мен?е точно и вліянія отд?льной причины. Прошлое представляется намъ въ вид? своеобразнаго «химическаго соединенія» историческихъ фактовъ и явленій, съ которымъ намъ нечего д?лать при нашей неспособности къ искусственной изоляціи.
Д) Наконецъ, къ нашей познавательной неум?лости присоединяется еще совершенная невозможность сейчасъ для насъ изм?ренія, какъ индивидуальной, такъ и коллективной психики прошедшихъ эпохъ.
