чародейства. Став абсолютно красным, облако, внезапно начавшее переливаться всеми оттенками этого цвета, исторгло из себя кольцо пламени, разбежавшееся по небу, и начался ливень пылающих камней, настоящей лавиной низринувшийся вниз. К тому времени я уже изготовил собственное плетение, на скорую руку проверил его и, раскинув получившийся щит, приготовился встретить атаку.
Когда первые метеоры коснулись щита, я понял, что не выдержать шансов у меня куда больше. Хоть я, прекрасно понимая, что спасение в данном случае в бегстве, и двинул прочь из очерченной завесой зоны, но до границы оставалось еще около полутора десятков шагов, и их надо было успеть пройти.
Я все-таки пробился, хотя уже через три шага почувствовал, как волны яростного пламени, текущие по щиту, словно бы сдирают с меня кожу, а затем начинают неспешно наливать все тело палящей болью. Так мы и шли – посередине я (скорее несомый сгрудившимися орками, так как всё, на что меня хватало, – просто держать щит из последних сил, забирая энергию даже из ауры[26] ), а вокруг испуганные зеленокожие, опасливо косящиеся на негодующе гудящие и иногда почти гаснущие стены защитного купола. Облегчение, когда мы начали вырываться из зоны буйствовавшей смерти, я только почувствовал – глаза к тому моменту, судя по феерическим ощущениям, давно выгорели. Орки галантно пропустили меня вперед (теперь, когда я держал не весь щит, стало чуть легче), и я первым шагнул на траву, которая даже не обуглилась – завеса плотно держала магию с обеих сторон.
Это стало ошибкой не только орков, но и моей. Я совершенно непростительно для себя забыл о том, что держал щит только против огненной стихии, в то время как воздушная составляющая, несомненно присутствовавшая в чарах, никак себя не проявила. Зато она проявила себя сейчас – очередной шар, лопнувший ближе всего ко мне, взорвался, исторгнув из себя не пламя, а сноп молний, немедля устремившийся к живой цели, благодаря которой они появились, – ко мне. Неведомо как они миновали антимагическую преграду, слились в одну и рванулись спереди. Это был конец.
Нет, не был, понял я, когда меня просто отшвырнуло назад силой небольшого взрыва, произошедшего при столкновении молнии со мной. Истинным эффектом должен был стать поджаренный я, нанизанный на луч смертельной энергии. Понять, что же пошло не так (то есть для меня-то очень даже так!), я смог только после битвы, когда не обнаружил на месте камня с душой самого строптивого орка. Да, его служба была недолгой, но перед своей смертью он спас своего хозяина – конец, в высшей степени достойный для любого раба.
Но тогда я, хоть и не померев мгновенно, семимильными шагами продвигался к этому исходу, потому что тело, истерзанное противостоянием с невероятной мощью, просто отказывалось принимать новую боль. И тут меня выручили те, от кого я этого, строго говоря, не ожидал. Орки, валившие сзади, увидели, как Лу, только что спасшего их, бросило назад и он совершенно явственно вырубается. Тут же несчастный купол, почувствовавший, что ему более не надо ничего держать, с облегчением попытался погаснуть. Но зеленокожие, которые все еще находились под Истечением, не были заинтересованы в таком развитии событий и приняли единственно верное решение: поставили меня на лапы, хорошенько надавав при этом по всем частям тела и вылив на меня содержимое одной из своих фляжек (а надо знать объем их фляжек, чтобы понять, что со мной произошло), но результат был достигнут – я успел подхватить гаснущее заклятие буквально на самом пределе, и крайние орки отделались только впечатляющими пропалинами в шкуре.
Выбравшись на открытую местность (теперь уже предусмотрительно держа купол, в который били молнии), я смог наконец-то сбросить давившее на меня заклятие и перевести дух. Вернее, попытаться перевести дух – нетронутый «еж», крайне удивленный появлением Темных, выживших, как им представлялось, в аду, решил исправить упущения магии сталью и двинул на нас. Так что мне пришлось немедленно хватать оружие и вести своих навстречу. Мельком удивившись, почему не гаснет заклинание, после нашего ухода совершенно обезумевшее, я крикнул оркам: «Товсь!» – и рванул на приближавшийся строй.
Дружинники, почти наверняка одуревшие от подобной наглости, решили стереть сначала глупого Лу, а затем и его прихвостней. Никто, правда, не придал значения ярко сверкавшему синему протазану в лапах Темного, бросившегося в одиночку на сотню, и это стало еще одной ошибкой, совершенной всеми в этот глупый день. Потому что я подпрыгнул, увернувшись от алчно бросившихся вперед отточенных наконечников, и лезвие легко, будто не замечая преграды, пронеслось верхом, срубая торчащие оскепища. Приземлившись на щиты, под которыми кто-то немедля изверг поток отборной брани, я вонзил в них клинок и вскрыл казавшийся неколебимым строй, непринужденно рассекая чудесным оружием и щиты, и доспехи, и тела.
Орки, застывшие было в недоумении, с ревом рванули внутрь строя, который их предводитель пропарывал все глубже и глубже. И вот тут-то, в безумной рукопашной резне, тяжеленные тесаки орков оказались страшным оружием. При «правильном» бое они, безусловно, спасовали бы перед стеной щитов, ощетинившейся копьями, но в схватке грудь на грудь им не было равных. Один взмах зазубренного лезвия весом в полпуда – и вместо одного дружинника сразу становилось два (то есть две половины). Мы прошли весь «еж» насквозь в считаные мгновения, сметая растерявшихся людишек, как ветер сухую солому.
Вырвавшись на простор, я, опьяненный кровью, повернулся туда, где, по моим представлениям, были еще враги, но, оглядевшись, понял, что воевать больше не с кем. Чудовищное заклинание погасло, успев тем не менее сослужить неплохую службу Ди. Она подхватила несколько последних огненных камней и переправила их туда, где на холме были стрелки, и туда, где только-только успел собраться пострадавший «еж». Эффективность была абсолютной – не выжил никто. Верхушка холма, на котором стояли стрелки, оказалась снесена начисто, и даже сама земля там спеклась до состояния стекла. На месте же того строя, который еще в самом начале сшибки так неудачно поймал огнешар, снова резвилось пламя, на этот раз питаясь совершенно бесформенным месивом из стали, дерева и плоти. Поле битвы осталось за нами.
И только через некоторое время мы поняли, куда делись маги. Они, стремясь окончательно разделаться со мной, вложили в свою волшбу слишком много сил, и она высушила их самих до дна, взяв над слабыми людьми верх. Отдав своему творению все силы, чародеи рассыпались горками невесомой пыли, которую уже успел порядком поразнести ветер, когда мы с Ди поняли, что это такое.
Единственная проблема получилась со следом (вернее, глубоченной воронкой) от Истечения Стихии. Земля там превратилась в камень на глубину в несколько саженей, но все бы ничего, если бы не жар, по- прежнему исходивший от ямины. Трава по краям раны в теле земли тлела, изредка вспыхивая там, где были густые пучки. А пожар в Степи – самое последнее дело. У меня сердце кровью обливалось при мысли, сколько несчастных жучков и бабочек погибло от волшбы мерзких людишек. А сколько еще погибнет, если мы не остановим пламя! Поэтому после боя нам пришлось оставаться на месте до самого вечера. В конце концов, Лу мы или нет, мы же должны думать о живых существах.
Глава 5
Никогда не знаешь, что могут учудить союзники. Вот, например, рядом с вами стоит орк с кистенем. Представим, что он не справился со своим оружием и довольно сильно приложил им вас. Безусловно, можно и даже нужно дать ему понять, что вы знаете всю его родню, и некоторых – очень близко, но не убивать же мохаррина! Ведь пригодится. Точно пригодится.
Весь следующий день мы возвращались к горам, уже обогнув сильно выдававшийся в Степь отрог. Солнце под вечер светило в спину, не мешая идти, и, опускаясь к горизонту, окрашивало все окрестности в багровый, столь любимый горными гоблинами цвет. Ночь сначала робко, а затем все смелее и смелее начала пожирать желтые травы Степи, и когда перед нами встала сплошная стена непроглядной черноты, не пуская дальше, мы остановились на ночлег. Орки развели костры по краям круга, в центре которого расположилось командование: поставила палаточку чистоплюйка Ди и прилег на сухих остях ковыльника я, чрезвычайно удобно пристроив под головой седло. Грызла, хоть и не участвовал во вчерашней битве, все
