очередь. – Ладно, выдай мне моего Грызлу, и пойду я, пожалуй.
– Да, – сказал Махри, подавая мне повод радостной зверюги, – действительно пора. Вон, твоя уже разобралась с этим сбродом.
И точно, Ди как раз в тот момент, когда я обернулся, добивала здорового Лу с дубиной, которого выбрала толпа в защитники своих интересов. Бой, как я понял, велся без магии.
– Да, шустрая детка. До нескорого, Махри! – Я протянул ему лапу, которую он без колебаний ухватил своими двумя. – Да не найдет тебя дырпцагунный Свет, братишка!
– А вам вольной Степи. Прощай! – Я знал обычай прощания, полагавшийся уходящему. Поправил за спиной драгоценный подарок, завернутый в пять слоев рогожи, и, вскочив на своего любимого ящера, рванул с места одним мощным прыжком. Ди, тоже успевшая получить своего зверя, запрыгнула на него и пустилась следом.
– Что, Грызла, похоже, нам предстоит ха-арошая работенка! – Равзар не разделял моего энтузиазма, так как после последней такой «работенки» его пришлось хорошенько штопать и у него были все основания ненавидеть само это слово. Но только кто ж его спрашивал?
Сейчас, возвращаясь мыслями к тому походу, я думаю, что спросить все-таки стоило…
К вечеру первой седмицы пути на горизонте выросли высокие башни Ширры. Что-то подсказывало мне, что лучше заночевать пораньше и как можно дальше от города. Ди, поворчав для вида, согласилась, похоже придя к верному решению с помощью неисповедимой женской логики. Кустарник вокруг нас шумел, потрескивал и попискивал все громче, показывая, что жизнь с наступлением ночи только начинается. В принципе я был полностью согласен с обитателями густой поросли, но сам я, любимый, был себе очень дорог, и мне требовалось хорошенько похрапеть после дня в дороге. Я ухватил дрын потяжелее, тихо прокрался к ближайшему источнику шума и недолго думая хорошенько облагодетельствовал неведомую зверушку. Та, к моему изумлению, как-то очень знакомо взвыла и, выпрямившись во весь рост, припустила к городу. Я от неожиданности сел на жилистый зад, выронив палку. От меня улепетывал, держась за крепчайшую башку и временами тихо подвывая от боли (хорошенько же я его достал!), здоровенный орк![21] Еще в паре мест раздался тяжелый топот, и кустарник стали рассекать сразу трое бегунков. К которым незамедлительно добавился четвертый, безбожно ругаясь на ходу и размахивая тяжеленным дрыном, что не давало усомниться в его намерениях.
Где-то через четверть лиги я смачно плюнул в сторону «разведчиков», не умеющих тихо лежать в кустах, и вернулся обратно. Растолкав спящую Ди и рявкнув ей: «С полночи дежурить будешь, у нас гости!», я завалился спать (ну то есть дежурить), сквозь дрему услышал, как она, неразборчиво ругаясь, поплелась в кусты проверять все сама. Да что мне, мое дело предупредить, а ее, ясен пень, не поверить.
Утром она сообщила, что нас снова посещали, но после того, как одна милая зеленая пташка получила новые, поджаристые перышки, убрались восвояси. Да, я бы предпочел, чтобы слова Зарана не сбылись. Ожидая всего, мы поехали к городу.
На месте все оказалось не так уж и плохо. Всего-то запертые наглухо ворота, поднятый мост и цепь лучников на стенах. Я, подняв правую лапу, выехал вперед, оставив позади донельзя мрачную, но молчащую Ди (она отлично знала, что орки всех особ стервозного пола почитают годными только для одного, и совсем не для военных переговоров). Тут же послышался хриплый голос откуда-то с надвратных башен, которому говоривший орк явно пытался придать толику язвительности. Получалось плохо, но слова и без интонации были вполне недвусмысленны:
– Что, явились, гости дорогие? Как, братва, может, перед ними воротца-то отчинить, а? – Дружный хохот со стен был ему ответом. – Сами видите, ребятки, я бы и рад, да только наши-то не желают, вот беда! Короче, валите-ка отсюда, пока целы, а то мои ждут не дождутся сделать из вас то же, что вы нониче сотворили с парой моих ребяток. В общем, пшли прочь! – Последние слова прозвучали под восторженный рев «братвы», которая бряцала оружием на стенах.
– Тихо, Ди! – скорее прошипел, чем сказал, я. – Деточки захотели поиграть… Ну что ж, объясним им правила. Вернее, главное правило – делай, что хочешь, и не ограничивай себя ни в чем…
Мы развернули равзаров и поехали прочь. При виде этого зрелища гребень стены прямо-таки взорвался криками и веселой руганью.
– В четырех тонких башнях – шаманы, я их прощупала, защищены от большинства слабых стихийных заклинаний.
– А, ну как раз для такого случая у меня припасено кое-что особенное. Кстати, я и сам понял, что вот именно там маги – нетипичные строения для орков, очень нетипичные. Слишком тонкие для их грубой постройки, значит, тоже прикрыты чарами.
Пока мы так переговаривались вполголоса, я считал сажени, потом вдруг резко поднял Грызлу на дыбы, заставив перевернуться его скорее в воздухе, чем на земле, и погнал к воротам. На башнях поначалу ошалели от проявления такой квинтэссенции идиотизма, но затем быстро пришли в себя и решили даже не пустить меня к воротам, а то ррыт его знает, этого бойца, еще покрушит чего… Привычно уворачиваясь от стрел, я вытащил из-за спины теперь уже мой протазан и, не разворачивая его, начал накладывать нечто из моего небогатого, но очень странного арсенала заклятий. Если Ди Заран учил магии по канонам, то мое воспитание было в основном воинским, и до большинства заклинаний я доходил сам. Естественно, почти все они в моем исполнении менялись, иногда до неузнаваемости. Но, спрашивается, кто бы еще мог создать такой замечательный огненный клинок длиной в пяток саженей на лезвии протазана? Правда, он был чрезвычайно нестабилен, плохо реагировал на материальные преграды, зверски плавил оружие, на котором создавался… Короче, недостатки были приблизительно равны достоинствам. Но сейчас мне требовалась не филигранная работа тонким кинжалом, а дырка побольше в мосте и воротах, и огненный клинок для этих целей подходил прекрасно. Создать это оружие я мог на любом клинке, но лишь протазан из синей стали мог выдержать его жар и не потерять мощи, а только закалиться.
Как я и ожидал, в надвратных башнях обнаружились маги. Вернее сказать, шаманы, аж целая дюжина. Не умея сделать чего-нибудь действительно серьезного и не успевая слить силы, чтобы это самое «серьезное» мне обеспечить, они стали просто накладывать слабые взрывающиеся заклятия на летящие болты и стрелы. Уроды! Они даже представить себе не могли, насколько близки они были к той цели, к которой стремились. Лишь каким-то чудом я проскочил через рвущиеся заряды (творить щиты было нельзя, так как я был поглощен плетением огненного клинка) и, подлетая к воротам, сильно подался вперед и полоснул по ним длинным языком огня, всей шкурой чувствуя при этом взгляд Ди, которая была в полнейшем изумлении от того, как я провел атаку. И кажется, она начала понимать, на чем я сотворил свой огненный меч.
Как я и ожидал, лезвие, не пройдя и двух третей пути, хорошенько рвануло, а я, постаравшись сделать взрыв по возможности направленным в воротный туннель, двинул Грызлу туда, молясь Тьме, чтобы неуклюжая конструкция, собранная орками из здоровенных каменных плит, не рухнула мне на голову. Как выяснилось, мой расчет был верен. Башни оказались достаточно крепки, но все равно выразили свое негодование постепенно затихающим гулом. А горящие обломки ворот, устремившиеся в туннель, расчистили мне путь. Зеленокожие не забыли сделать за воротами много бойниц для стрелков, и теперь я со злорадством слушал их ошеломленные вопли.
Вылетев из-под надвратной арки, я первым делом решил заняться тем шаманом, который засел в ближайшей к воротам башне, справедливо рассудив, что он сумеет разобраться в обстановке куда быстрее, чем трое его собратьев, находившиеся дальше от меня. Я продолжал гнать равзара к центральной площади, а сам уже послал в окошко башни невесомую нить (то самое «кое-что»), которая без помех пробралась через довольно-таки мощные для орков (не иначе как всем городом с молениями накладывали) щиты и обвилась вокруг шеи уже начавшего что-то плести шамана. Он заметил, что что-то не так, только когда нить, стремительно набухая первородной Тьмой, потянула его к стене. Я даже не ожидал такого эффекта. Видимо, на удары изнутри чары, укрепляющие башенные стенки, не распространялись, и проломить телом чародея башню мне удалось довольно легко. Обвалившийся шатер накрыл каменными осколками десяток лучников, не успевших сообразить, что пора драпать, но шаман уже этого не видел. Он, увы, был очень занят – летел к земле, основательно диффундировав в кусок каменной кладки.
Мимоходом взглянув в сторону ворот (насколько там успели понять, что враг внутри, и когда полезут призывать к ответу), я не нашел в себе сил отвернуться от феерического зрелища, разворачивавшегося там. Сначала я просто заметил тугие спирали воздуха, резкими рывками скручивающиеся в нечто над
