– По розыску.
– А по ком?
– Уследили в твоей земле убивца и татя, государева князя Дмитрия Ивановича раба – Кирилла прозвищем Борода, каменных дел человека, зодчего.
От казни сбег. Второй год рыщем. Приказано того человека не миловать, а тебе, государь, боярин Бренко Михайло Ондреич в том челом бьет. Пожалуй, милостивец.
Олег тихо отошел к окну, искоса глянул на высокий терем. Стены уже завершены, начали сводить своды.
Беглых выдавать было в обычае. Но мог и не дать – на рязанские земли Дмитриева рука не простиралась. Однако ж просит смиренно, да и Бернаба даже сказал: надобно до поры к Москве подходить с улыбкой.
– Погляжу – дам ли. Самому надобен.
– Ведаю – надобен. Да виноват боле, чем тароват.
– То сам обсужу…
– Прости, сударь.
Задумался: Дмитрий силен. Мамай от похода устал и занят сейчас собой, своих врагов режет.
'Пущай Дмитрий мнит, что Ольг рад дружить с Московским великим князем'.
– Да, пожалуй, отдам. Дмитрий-то князь Иванович не какой-нибудь татарский хан, свой человек. От меня ему отказа не будет.
– Дозволишь взять?
– Бери.
– Может, на Москву что передать велишь?
– А вот и передашь… мастера. Дмитрию он надобен, а я себе мастеров завсегда найду.
Бернаба вышел следом за Гришей в дверь и кинулся сенями к амбарам.
Там, принимая от мужиков хлеб, стоял убеленный мукой Клим.
– Эй!
– Чего тебе?
– Спеши напрямик к Кириллу. С Москвы за ним прислано. Князь отдал.
– Погляди тут!
Кирилл, услышав тревожный от хрипоты голос Клима, огляделся: оставалось свод свести, но чело терема успел вывести, остальное достроят сами. Опережая Клима, он сбежал со стен.
– Климе, отче, прими моего вьюношка. Приюти. Укроюсь – приду за ним.
– Давай.
– Отче! Я с тобой.
– Куда?
– Всюду.
– Не, бог с тобой!
– Отче! Возьми!
Клим решил быстрее:
– Подь, Кирилле, в амбар. Под моим ключом досидишь дотемна. Князь выдал, княжьим ключом и скроем. Подь скоро, пока сюда не пришли. Там мужиков полно, меж них затеряешься. А ты скачи, Андрейша, домой. Забери ветошь, что унесешь, да ступай к пристани. Там всякой народ, приметен не будешь. А смеркнется – выходи к гостиному двору, будто возы стережешь.
Кирилл залег в длинных закромах ржи.
Ночью Клим его выпустил, вывел с конюшни гнедого Бернабова коня да своего солового в придачу. Они вышли с княжьего двора на пустырь.
– Вот те, Кирилле, каково Олегово спасибо за труды да раны!
Жесткий голос из тьмы прервал Клима:
– Не так сказал!
Клим отшатнулся, но Кирилл с яростью взглянул во тьму – перед ними стоял Олег. – Побег, Клим, сготовил?
Недобрым оком взглянул на него Клим. Но во тьме за князем могла быть стража.
– Уходишь, Кирилл? – спросил Олег по-гречески.
– Сам видишь, государь.
– А кто ж за твой труд получать будет? Терем-то едва не готов. – То прощу тебе, княже.
