– Ну-ка подь до поры в мой стан.
Пронский забыл об отдыхе. Вскочил в седло и кинулся к Дмитрию.
Дмитрий прохаживался в поле с Андреем Полоцким, сбивая плетью сухие головки цветов. – Слыхал ли, Дмитрий Иванович? Сказывают, Бегич-то убит!
Дмитрий ответил спокойно, будто и не могло быть иначе:
– А чего ж ради мы бились, коли дивишься сему?
– А истинно ль?
– Уж у меня в седле и сабля его.
– У меня один татарин кается: сам, говорит, убил.
– Да, как в Коломне дед пел; стали мы бить татар татарами! Досадно сие; я б оставил Бегича: пойдем, мол, мурза, поглядеть Золотую Орду на зеленом ковыле, на русском поле.
Пронский задумался:
– То ему б горше смерти.
А среди телег находились две женщины, которые не отворачивали лица; они радостно смотрели в глаза победителей.
– Батюшки! Откеда ж вы?
– А вы откедова?
– Из Курчавы-села.
– А и где ж оно?
– На небе! Татары на дым его спустили нонеча ночью. Нас волокли-волокли. За день ко второму хозяину попались.
– И целы?
– Целехоньки! Упаси бог!
– А чего ж вы в татарской ветоши-то?
– Да катуни нас обкатали в свои обноски.
– Ну куды ж вас деть?
– А Курчавы нашей уж нет ноне, берите с собой.
– На Москву?
– А то куда же?
– Ну, там разберем куда, курчавушки.
– Ой, кмет, не блазнись!
– А што?
– От татар упаслись ради тебя, что ли ча?
Окольничий Тимофей из погони воротился едва к ночи, настигнув лишь малое число раненых и пеших – остальные сгинули. И лишь следы по земле да поразбросанные в бегстве пожитки показывали их путь.
Дмитрий улыбнулся Полоцкому:
– Вот как оно вышло, Андрей Ольгердыч.
– Готовясь, рассчитывай на худшее. Это говорил мой дед Гедимин.
– Я эти слова знал! – засмеялся Дмитрий.
– Ими ты и победил. Иначе не был бы так тверд и уверен.
– Это еще в писании: Спаса проси, а себя сам паси…
Стояли на месте битвы три дня.
Попы отпевали павших. В светлое небо поднимался ладанный дым.
Укладывали раненых на телеги.
Собирали разбредшийся по лесам скот. Увязывали добычу в телеги. Рыли ямы братских могил.
Впереди войск Дмитрий отстоял отпевание. Кинул горькую горсть земли в наполненную телами могилу.
Небо было светло. Коршуны низко кружили на плавных крыльях.
Дмитрий приказал трубить поход. Трубачи подняли длинные тяжелые трубы, и это поле в последний раз услышало их долгий звериный рев.
Глава 15
КОЛОМНА
По улице, заросшей травой, мирно вились тропинки. Синеватой плесенью оброс сруб колодца. У колодца
