оглянулся, потом сделал несколько шагов к ближайшим зарослям и остановился.
Из кустов глядели два человеческих глаза.
— Эгей! — окликнул Микша, немного удивленный неожиданной встречей.
Ветки снова зашумели, и перед Микшей появилась странная фигура с волосами, спадающими на плечи, и давно не стриженной темной бородой. На мужчине была длинная, почти касавшаяся земли, одежда, черный плащ. Широкий, сползший с головы капюшон, толстый шнур, опоясывавший одежду, и сандалии на босу ногу дополняли этот необычный наряд.
'А этот еще откуда взялся?' — подумал метеоритолог. Объяснение удивительного маскарада, по его мнению, могло быть только одно: где-то поблизости снимали костюмированный телефильм. Ему тут же пришло в голову, что среди участников съемочной группы могут оказаться случайные свидетели полета болида и они помогут ему более точно определить место падения метеорита. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, он тут же приступил к 'допросу'.
— Я Микша, метеоритолог. Ищу метеорит. Ты случаи ни не видел? Он упал вчера вечером во время грозы. А ты давно тут бродишь?
Незнакомец молчал, уставившись на астронома глазами, полными удивления и беспокойства.
Микша тоже непонятно почему почувствовал себя не в своей тарелке.
— На съемку прилетел? — спросил он спустя минуту, хотя совершенно не сомневался, что перед ним актер или статист.
— Откуда ты, господин? Кто ты? Скажи мне, прошу… — дрожащим голосом отозвался незнакомец. К огромному удивлению Микши, слова эти он произнес по-латыни. Правда, это не был язык Овидия, тем не менее в нем звучал отголосок каких-то давних времен.
— Шесть часов назад я сел неподалеку отсюда, на поляне. Я ищу метеорит… Он вчера упал где-то тут, — ответил Микша на интерязе, но по выражению лица незнакомца можно было легко догадаться, что тот не понимает. 'Не понимает интеряза? Странно. Взрослый человек, житель Земли, не знает международного языка!'
— Откуда ты, господин? — повторил незнакомец по-латыни.
— О небо, да сверху же! Шесть часов назад… там, на поляне. — Тут Микша сделал движение рукой, изображая посадку. Увы, его знание латыни было не столь основательным, чтобы бегло пользоваться этим языком.
На лице незнакомца отразилось возбуждение.
— Хвала господу нашему на небеси! — воскликнул он взволнованно. Колени у него сами собой подогнулись, и он повалился в траву к ногам метеоритолога.
Микша, решив, что незнакомцу дурно, достал из сумки плоскую бутылочку с подкрепляющим напитком и, слегка подтолкнув бородача, прижал флакон к его губам. Тот с трудом сделал несколько глотков, и в его глазах засветилось удивление.
'Бедняга, — подумал Микша. — Видно, он был где-то поблизости от места падения метеорита. Шок. Может, он голоден и ослаб?'
Астроном вытащил коробочку с регтоном и подал бородачу таблетку. Незнакомец подобострастно принял ее.
Бодрящее средство подействовало быстро. Бородач явно ожил, немного осмелел и то и дело с каким-то радостным ожиданием поглядывал на Микшу.
— Хвала господу! — прошептал он.
— Хвала господу! — повторил Микша, думая, что незнакомец, вероятно, употребляет это выражение взамен приветствия.
— Господин, возьмешь ли ты меня с собой? — спросил бородач, умоляюще глядя на астронома.
— Возьму, — сказал Микша, кивнув головой, и одновременно подумал, что, конечно же, не оставит его тут, в лесу.
— Откуда ты взялся? — спросил он по-латыни. — Заблудился?
Глаза незнакомца потухли.
— Не знаю, господин, заблудился ли… — тихо ответил он. — Всегда, как умел, я старался служить во славу господа всеведающего…
— Да, да, — успокоил его Микша. — А может, ты помнишь, где был, прежде чем оказался здесь?
Незнакомец задрожал. В его глазах снова появился страх.
— Был… Я был… в пекле… — с трудом прошептал он. — Господин, будь милостив к грешнику…
— Ты видел огонь? — подхватил Микша, подумав, что незнакомец действительно был свидетелем падения метеорита. — Где это произошло?
— Не знаю, господин… Дьяволы, образ пауков приняв, мучали мою душу несчастную… Видно, согрешил я зело, поверив в силу свою, а не в могущество всевышнего. Но бог милосердный…
Было ясно, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Бородач упорно возвращался к своим бредням. Тут прежде всего нужен был врач.
То, что незнакомец знал средневековую латынь и был в курсе религиозных представлений того времени, не вызывало особого удивления Микши. Сейчас, когда обязательный рабочий день сократился до трех часов, люди порой занимались самыми необычными вещами. Если он сам когда-то пытался переводить Овидия, почему бы этому человеку не изучать историю христианской религии? Впрочем, могло быть и так, что под влиянием нервного потрясения бедняга продолжал играть роль, предназначенную ему сценарием. А может, он просто психически болен и его надо как можно скорее передать медицинскому центру?
Микша уже собирался подать сигнал связи на ближайший пункт медицинской скорой помощи, когда случайно взглянул на часы, и ему в голову пришла новая мысль: Кама должна быть сейчас в институте. Почему бы не попросить ее помочь найти врача, который займется незнакомцем? Или, может быть, она сама захочет его исследовать. В конце концов психиатрия — ее специальность. Впрочем, лучше поставить ее перед свершившимся фактом. Сто двадцать километров — это всего полчаса полета…
— Ну, пошли! Полетим! — астроном взял незнакомца под руку и повел к тропинке.
— Хвала господу!
— Хвала, хвала…
Они вышли из зарослей на поляну. Только теперь незнакомец заметил машину и как будто заколебался.
— Не бойся. Она поднимет нас обоих! — ободряюще улыбнулся Микша.
Они подошли к машине. Астроном поднял ветрозащитный колпак, выдвинул запасное сиденье.
— Сядешь здесь.
— Я верю тебе, господин…
Однако, несмотря на заверение, бородач нервно дрожал, когда Микша, усадив его в машину, застегивал пояс.
Ротор протяжно завыл, и гелиорот поднялся в воздух. Незнакомец судорожно сжал пальцы на рукаве комбинезона метеоритолога, а его губы беззвучно шептали молитвы.
Поднявшись на триста метров, Микша увеличил скорость.
Темное пятно леса, покрывающего склон Шреницы, спряталось за горами. Машина мчалась над цветной мозаикой домов зоны отдыха, разбросанных среди садов и лесных парков. Там и тут блестели светлые прямоугольники плавательных бассейнов и посадочные площадки аэробусов.
Сразу за Еленьей Гурой вышли на радиошоссе восток-запад, и Стеф передал управление службе движения.
В воздухе было полно машин. То и дело проносились огромные сигары аэробусов и пузатые веретена колеоптеров. Однако бородача изумляли больше всего не они, а летящие параллельно гелиороту Микши другие легкие машины. Сквозь их прозрачные ветрозащитные купола, напоминающие мыльные пузыри, подвешенные под вращающимися дисками роторов, были видны силуэты людей… На щеках у незнакомца выступили красные пятна, а полуоткрытый рот и блестящие глаза попеременно выражали то изумление, то немое восхищение. Казалось, весь мир перестал для него существовать.
Так они пролетели больше ста километров. Из-за горизонта начали появляться вершины стреловидных домов Радова. Теперь они летели над шахматной доской коллектора промышленных плантаций водорослей и огромными фабриками синтеза пищевых продуктов, с их будто вырастающими из-
