меня.
— Читал? — спросил он, показывая глазами на исписанные странички.
Я смутился. Отрицать было бессмысленно.
— Пытался навести здесь порядок и случайно наткнулся на них, — неуверенно начал я. — А так как они меня очень заинтересовали, то…
Он усмехнулся и зло проговорил:
— Я придумал новую поговорку: «Не пускай в дом газетчика, даже если он уверяет, что ушел на пенсию»…
— Прости, — буркнул я. — Мне, пожалуй, пора.
— Нет! Теперь не уйдешь! Садись! — приказал он безапелляционно. — Раз уж ты прочел эти странички, то должен узнать всю правду, чтобы понять…
Мне было не по себе, но одновременно я почувствовал некоторое облегчение.
— От всего этого в дрожь бросает, — осторожно начал я. — Это ты диктовал? — я показал на отпечатанные странички.
— Да. А что тебя интересует?
— Собственно, все. Я хотел бы разобраться в этой истории. Ты мог бы рассказать мне все в какой- нибудь хронологической последовательности?
— У меня нет желания рассказывать. А тем более рассказывать по порядку. Если хочешь — спрашивай, не хочешь — не спрашивай…
Он вытянулся на диване, положив руки под голову.
— Насколько мне удалось понять, — начал я сразу, — после прибытия в систему Проциона вы вывели «Маттерхорн» на стационарную орбиту вокруг IV планеты Проциона А и пытались наладить связь с ее жителями. Эти попытки практически что-либо дали?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Мы пытались найти общий язык визуальными методами. Ракета чертила светящиеся фигуры в пространстве. Проциониды очень разумные существа. Уже на второй день они начали реагировать весьма логичным образом на наши сигналы, а через четыре дня, как следовало из ответов, уже понимали их смысл, так что через неделю встал вопрос о непосредственных контактах.
— И всю эту неделю вы не высаживались?
— Нет. Космическое право запрещает высадку на обитаемых планетах, заселенных разумными существами, без их согласия. Кроме того, всегда необходимы предварительные наблюдения. Надо было хоть немного познакомиться.
— Как выглядели эти проциониды?
— Как перевернутые запятые, липкие, осклизлые создания. Тело округлое, как шар или яйцо. Шесть конечностей — все хватательные.
— А голова?
— Головы вообще нет. Во всяком случае, в нашем понимании. Органы зрения — на подвижных усиках, а отверстия для приема пищи и выделения отбросов — в окончаниях щупалец.
— У тебя нет снимка?
— Есть. Позже покажу.
— А полный комплект дневника сохранился?
Он подозрительно взглянул на меня.
— Нет. Все уничтожил. И микромагнитную запись тоже… Все уничтожил! — повторил он.
— Зачем?
— Так лучше, — уклончиво ответил он.
— Чего-нибудь боишься?
— Хвалиться нечем. Они… — начал он и вдруг переменил тему. — Ты спрашивал о высадке? С этого все и началось. Когда нам удалось вдолбить проционидам, что мы хотели бы нанести им визит, они сразу согласились. С делегацией должны были лететь Славский в качество командира, Кален — как навигатор и механик, Гордон и Холи — знатоки искусства и внеземной архитектуры, а также Гартер — лингвист и кибернетик. Мы были очень довольны, что все идет так гладко, только один Петерсен был неспокоен. Он твердил, — что сначала надо послать автомат. Такое быстрое согласие может означать ловушку. Дело в том, что мы обнаружили в окружающем пространстве большое количество античастиц. Не подлежало сомнению, что это явление имеет какую-то связь с исследуемой планетой. Петерсен считал, что у нас нет еще достаточных данных для оценки технического уровня, достигнутого проционидами. Возможно, говорил он, что основная промышленность размещается в глубине, что они уже располагают ядерной техникой и античастицы — продукт экспериментов. Петерсен даже высказал мнение, что при оценке ситуации всегда необходимо учитывать вероятность нападения. Однако Логер высмеял его, говоря, что наличие большого количества античастиц — следствие определенного рода селекции космического излучения, которое, по- видимому, возникает в довольно сильном магнитном поле IV планеты. Уже во время полета, особенно последние полгода, мы замечали, что в некоторых районах увеличено количество античастиц со значительным зарядом, как мы думали, внегалактического происхождения. Поток этих частиц был, по мнению Логера, захвачен и удержан в системе Проциона. Вообще-то спор был сугубо теоретическим — каждый подтверждал свои доводы формулами, но дискуссию пресек Гольден, авторитетно заявивший, что разведчика высылать нельзя без согласия жителей планеты. А просить сейчас разрешения нецелесообразно, так как они могут подумать, что мы им не доверяем. Правда, в последнем он был, конечно, не прав, потому что высылку автомата можно было легко оправдать необходимостью определения условий, а особенно наличия микроорганизмов, чтобы не вызвать взаимного заражения. Но тогда нам всем так не терпелось с посадкой, что мы переспорили Петерсена. В конце концов он согласился с тем, что мы должны сделать одно зондирование в свободном пространстве, то есть выше тысячи километров над поверхностью планеты. Автомат выявил тогда наличие сферы радиации, состоявшей из античастиц, что, казалось, подтверждало теорию Логера.
— И все-таки это была ловушка? Славский погиб?
— Погиб. Как и было решено, они полетели впятером. Сначала все шло хорошо. Пилот-автомат вел машину по заданной орбите. Славский, Гордон, Холи, Гартер и Кален сидели в пассажирской кабине, наблюдая за экранами магнитно-гидродинамической системы, защищающей поверхность ракеты от нагревания, которое вызывают соударения с ионизированными частицами атмосферы. Самовозбуждающееся поле служило надежной защитой одновременно и от ионизированных частиц, и от античастиц, пути которых искривлялись так, что не достигали стенок корабля. Конечно, определенное количество частиц с большим зарядом проникает сквозь такое поле, но мы считали, что это не могло создавать большой опасности. И когда вдруг раздался аварийный сигнал, оповещавший о резком скачке величины излучения, никто не обратил на это внимания. Подумали, что это попросту кольцо радиации, теоретически предвычисленное Логером и подтвержденное роботом-разведчиком. Подобное кольцо имеется и у Земли, однако у IV планеты оно состояло почти исключительно из античастиц. Сила излучения возрастала. Ракета потеряла радиосвязь с кораблем. Славский приказал спутникам сидеть на местах, а сам пошел в кабину пилота, так как робот сигналил все настойчивей и мог в любой момент самостоятельно изменить направление полета. Повидимому, Славский решил, как можно скорее пройти сферу радиации, и приказал роботу направить машину прямо вниз, к планете. Он считал, что ниже, как это предсказывал Логер, окажется сфера, состоящая из протонов. Это-то и было самоубийством. Дозиметры ошалели! Сила гамма-излучения была так велика, что через несколько минут счетчики перестали работать. Одновременно воспламенилась поверхность ракеты. Приборы показали, что вместо ожидаемых протонов ракета наталкивается только на антипротоны и что напряжение поля возрастает. Славский приказал роботу повернуть, но тот вышел из повиновения. По-видимому, возросшее гамма-излучение вызывало какие-то возмущения в электронных системах автомата. Славский был вынужден перейти на ручной пилотаж. Машина повернула, но еще некоторое время продолжала углубляться в атмосферу. И горела… Горела! — повторил мой друг дрожащим голосом. — Защитное поле «село». Ты знаешь, что происходит, когда сталкиваются частицы с античастицами? Мы видели с корабля, как поверхность снаряда стала красной, потом желтой, наконец белой. Мы были убеждены, что подтвердились предположения Петерсена и проциониды атаковали ракету потоком антипротонов. Логер даже потребовал-включения двигателей, с тем чтобы перевести «Маттерхорн» на более удаленную орбиту, но мы не позволили. Ведь это означало
