Манхэттен по Фрейду

она не могла быть его сообщницей.

— Ваш психоанализ не помешал ей сбежать, — раздраженно проговорил Кан.

Фрейд сдержался, чтобы не возобновлять бессмысленный спор, который они уже вели несколько часов назад.

— Что сейчас творится в голове Грейс? — требовательно спросил Кан.

— Она подчинена своему двойнику, — ответил Фрейд. — Это называется психологическим бегством.

— Сколько времени это может длиться?

— Столько, сколько захочет Юдифь. Она чувствует, что вынуждена стремительно сдавать позиции. Знает, что я уже почти догадался, что на самом деле случилось с Грейс в детстве. Прошлые припадки продолжались не больше суток, но, учитывая создавшиеся обстоятельства, теперешний кризис может затянуться. Грейс может даже начать новую жизнь в другом месте и под другим именем.

— Что нам делать, если мы найдем Юдифь?

— Я должен буду вызвать у нее психологический шок, который позволит вернуть Грейс и продолжить лечение. Но вы, инспектор, должны пообещать мне одну вещь.

— Какую?

— Если мы найдем Грейс, не обращайтесь с ней как с преступницей.

Фрейд говорил так решительно, что Кан с недоумением посмотрел на него.

— Я тоже никогда не понимал его отношения к женщинам, — иронически заметил Юнг.

Фрейд без намека на улыбку повернулся к ним спиной…

В заключение своего доклада о смерти троих членов Клуба архитекторов и попытке убийства четвертого Кан упомянул, что преступник, Август Корда, возможно, был уничтожен оставшимися в живых членами общества. Будущие показания Мура окончательно превратят предположения в уверенность.

— Я нахожу все это очень впечатляющим. — Салливен выдержал паузу. — Блестящее упражнение стиля.

Упражнение стиля?

— Конечно, — сказал Кан, предвидя худшее, — я предпочел бы поймать живого убийцу. Но теперь мы сможем навести порядок в этом Клубе, из-за которого в городе произошел такой скандал.

— Без сомнения. — Салливен кивнул. — Но только это будете не вы. Мэр попросил меня отстранить вас от расследования.

Кан застыл от изумления.

— Макклиллен? — проговорил он. — По какой причине?

— Вы позволили убежать Менсону, это грубейшая ошибка.

— Вы шутите?

Один взгляд подтвердил самые худшие опасения инспектора: его начальник был как нельзя более серьезен.

— Макклиллен тоже член Клуба, — сказал Кан. — У меня есть подтверждающие это документы.

Салливен даже не посмотрел на листок, который ему протягивал Кан.

— Этот проклятый Клуб меня не интересует, — заявил он. — Дело закрыто.

— Без показаний Мура?!

— Мур не хочет давать показаний.

— Да у него сейчас сил нет даже на то, чтобы сказать подобную вещь!

— Я считал вас умнее, — сухо заметил Салливен. — Никто не хочет, чтобы Август Корда превратился в объект всеобщего осуждения. Поэтому мы опускаем занавес.

— Дело не закончено. — Кан был вне себя. — Мы не нашли человека, который убил Августа Корда. И Грейс Корда исчезла.

— Мэр поручил отыскать ее «Пинкертону». — Салливен повысил голос. — А у вас есть час, чтобы передать агентству всю информацию по делу.

Кан уже взял себя в руки и проглотил обиду. После такого удара ему уже не подняться. Его мечты о повышении в один миг стали историей Древнего мира.

Салливен улыбнулся ему с притворным сочувствием и указал на дверь.

Фрейд тоже не смог сдержать возмущения, когда Кан сообщил, что Клубу архитекторов удалось сорвать окончательную стадию расследования. Как могут столь высокопоставленные, столь дальновидные люди выказывать такое презрение к правосудию?! Видимо, у них была возможность создавать свою правду и навязывать ее другим.

Это поведение полностью противоречило тем идеалам, которые Фрейд ежедневно защищал в своем собственном клубе — Обществе психоанализа, которое он основал в Вене в 1905 году.

— Без официального мандата, — сказал инспектор, — будет трудно, а то и невозможно завершить расследование.

Фрейд решительно заявил:

— Надо убедить Клуб архитекторов. Мы должны встретиться с этими людьми.

Кан покачал головой:

— Они никогда не согласятся нас принять.

— А что, если вынудить их? — предложил Фрейд. — Позвоните Дэниелю Бернэму и Адольфу Оксу, скажите им, что вы собираетесь предать гласности информацию об их организации и оккультной деятельности…

— Они не предадут свой Клуб. Подумайте: Джон Пирпонт Морган также фигурирует в списке. А Морган — самый могущественный человек Америки. Он чихнет — и уничтожит им карьеру. Да и остатки моей тоже.

— Наоборот, — возразил Фрейд, — отсутствие инициативы может положить конец вашему продвижению по служебной лестнице. Если бы я не встречал трудности лицом к лицу, то никогда не поднял бы психоанализ на ту высоту, на которой он сейчас находится. Вы должны научиться идти до конца.

Инспектор снова покачал головой.

— Мощное чувство вины, как показывают ваши столкновения с начальством, порождают в вас антинарциссические и саморазрушительные тенденции. Но эти импульсы основаны на недоразумении, — настойчиво произнес Фрейд.

— А в чем я чувствую себя виноватым? — с удивлением сказал Кан.

— Вы ничего не могли сделать для того, чтобы спасти вашу мать. Вы были просто ребенком.

— Конечно, я в этом не виноват, — быстро сказал Кан.

— Но ваше подсознательное придерживается противоположного мнения.

Кан, не шевелясь, не проронив ни единого слова, посмотрел на Фрейда так, словно впитывал его слова как губка.

— А сейчас, — произнес Фрейд с нажимом, — вы, наоборот, можете кое-что сделать.

Молчание.

— Предположим, решение есть, — наконец согласился Кан.

— Какое?

— Теодор Рузвельт.

Фрейд и Юнг посмотрели на Кана с недоумением.

— Рузвельт был комиссаром полиции Нью-Йорка с 1895 года по 1897-й, — объяснил Кан. — В течение двух лет он пытался оздоровить полицию. При нем я стал главным инспектором. С тех пор он остается для меня примером и вдохновителем. В 1901 году он стал вице-президентом, а после убийства МакКинли — президентом на восемь лет.

— Он был на похоронах Корда, — сказал Фрейд.

— Согласно списку, Рузвельт является членом Клуба. До сегодняшнего дня я не хотел разыгрывать эту карту, но я знаю его лично. Только он обладает достаточным авторитетом, чтобы навязать свою точку зрения такому человеку, как Морган.