— Уже с ума сходишь? — буркнул бородатый фракиец. — Рано. Вытерпи с мое.
— Я не хочу терпеть, — Аридем перестал смеяться. — Не хочу, чтобы и ты терпел.
— Ну что же! Делай все за меня, — фракиец тоже сел. — Андриса сегодня не могли выгнать на работу, у него кровь хлынула горлом.
Аридем потрогал острие кирки.
— Это ждет нас всех…
Гарм, перестав работать, жадно ловил разговор старших.
— Нигде житья нет, — сказал Скилакс, — Фракия не волчья провинция, но волки и ее не оставляют в покое. Врываются и угоняют пленных. Так и нас с отцом в Сицилию увезли.
— Без царя, а сильны волки… — вставил юноша. — Дружные какие! Одного задень — легион ощетинится.
— А нам эфиоп лишний черпак похлебки плеснет — горло друг другу перегрызем, — с горечью проговорил Скилакс.
Он привстал на колени и, замахнувшись киркой, отбил кусок камня.
— Снова не выполним урока, опять хлеба не увидим… Надоело пустое варево жрать…
Круглолицый киликийский юнец Гарм, тот самый, что твердо верил в непогрешимость царей, помог Аридему сложить отбитые плиты. Опасливо оглядываясь по сторонам, шепнул взволнованно:
— Андрису конец… Вот, просил передать тебе… — Киликиец сунул в руку Аридема несколько монет и острую пилочку. — Тебе, Аристоник, наследник Пергама!
— Да, Андрис всегда был верен мне. — Голос Аридема окреп. — Будь таким, как он!
— Клянусь!.. — Гарм нагнулся и поцеловал кандалы пергамца. — Ты мой царь. Я найду еще верных…
Фракиец молча наблюдал эту сцену. В его широко раскрытых голубых глазах мелькнуло изумление. Он не слышал начала беседы, но он видел… Он же не ослеп… Он видел, как этот сорванец Гарм, дерзкий воришка, склонился к кандалам пергамца. Он благоговел!.. Кто же этот человек?!
После работы фракиец замедлил шаги, проходя мимо Аридема.
«Похож на Аристоника? — и тут же придирчиво ответил на свой вопрос: — А я видел Аристоника?! Как же я узнаю? Кого узнаю? Царя рабов?» Он боязливо оглянулся: не прочитал ли кто из эфиопов его мысли?.. Остановился у выхода из каменоломни и, затаив дыхание, стал поджидать Аридема. Когда пергамец поравнялся, он, вытянув шею, жарким ртом поспешно выдохнул тому в ухо:
— Не таись от меня…
Аридем вскинул голову, но ничего не успел ответить. Эфиопы стали считать и строить каменоломов в ряды.
Взметая кандалами пыль, рабы понуро брели к ограде. Эфиопы, размахивая палками, кричали:
— Ноги! Ноги подымайте! Задохнешься в вашей пыли!
Робкие подхватывали цепи. Скрежет оков бил в уши, голову ломило от боли. «Слабые, замученные, запуганные ждут сильного. И если находят, становятся титанами, — думал Аридем. — Сильный же вместе с ними превращается в полубога. Хочу я или не хочу, но я уже царь в глазах этих людей».
Эфиопы загоняли всех во двор. У входа в жилище, когда голодные побежали к котлу, где надсмотрщики раздавали варево, фракиец подошел к Аридему:
— Не таись от меня. — Его голубые глаза пристально смотрели на товарища. — Я верю, я хочу верить в тебя.
И пергамец твердо произнес:
— Я не таюсь. Я тоже верю в тебя. В тебя и твоих товарищей…
XI
На каменном столе, в новом льняном хитоне, свободный от кандалов, лежал Андрис. Эллины собирали земляка в последний путь. Похоронный обряд был данью уважения тому, кто ушел навсегда. Где- то достали немного меда и, замешав с крошками от лепешек, изготовили три колобка.
Вход в страшное подземное царство сторожил огромный черный пес Цербер, у него три головы с зубастыми пастями: никто не пройдет незаметно мимо него. Андрис должен отдать ему медовые хлебцы, и тогда страшный Цербер пропустит раба в страну блаженных.
Товарищи вложили в рот Андриса серебряную монетку — единственную, чудом сохранившуюся у одного из каменоломов. Пусть бедный раб не скупится и подороже заплатит перевозчику умерших Харону. Широка и страшна река, по которой плывут в страну умерших. Пусть же хоть на том свете попутешествует душа бедняги с удобствами. Хватит с него мучений на этой земле.
Друг усопшего Эномай стоял у изголовья, уставившись неподвижным взглядом в восковое лицо мертвого.
Аридем подошел к столу.
— Надо приготовить топливо для костра, — тихо сказал ему Эномай. — Ты бы поговорил с эфиопами. Пусть разрешат сходить за хворостом. Ночь лунная, не сбежим.
Начальник стражи не стал слушать Аридема.
— Подох мятежный раб, государственный преступник! Нечего устраивать комедии, — и, щелкнув бичом перед самым лицом дерзкого, эфиоп направился посмотреть на покойника.
Увидев столпившихся у стола рабов, грозно крикнул:
— По местам!
Но никто не шелохнулся.
— Дай нам хворосту! — тихо, со спокойной решимостью отчеканил Аридем. — Если боишься отпустить в лес, дай старых досок, что лежат за сараем.
— Разойдись! — гаркнул эфиоп. — Дохлятину — собакам!
— Что?! — взвыл Гарм. — При жизни мы падаль, но мертвый равен царям!
— Умер, значит, свободен! — истерически завопил всегда молчавший щуплый сириец. — Наша свобода в смерти. Умрем все!
Эфиоп попятился. Взмахнул бичом, но каменоломы стояли плотной стеной. Ни один не дрогнул, никто не отступил.
Эфиоп пронзительно свистнул. Вбежали надсмотрщики, с трудом удерживая на постромках рвущихся вперед псов. Рабы метнулись в сторону. Аридем остался у стола. Двое эфиопов боком приблизились к трупу Андриса. Вот один из них уже протянул руку — в тот же миг Аридем высоко взметнул цепи… Эфиоп упал с размозженной головой.
Пергамец рванул кандалы, и подпиленное железо распалось. Каменоломы, хватая доски с нар, кинулись к нему на выручку.
Стражники спустили собак. Рабы боролись молча, раздирали псам пасти, душили, били кандалами, хватали эфиопов за ноги.
Аридем схватился с начальником стражи. Дюжий эфиоп умелыми ударами загнал противника в угол. Аридем, изловчившись, ударил врага в подбородок носком правой ноги. Тот рухнул. Гарм, подскочив, выхватил из-за пояса эфиопа топорик и отсек ему голову.
Стража бежала. Уцелевший пес лизал кровь и выл над трупами своих бывших хозяев.
На дворе пылал гигантский костер. Каменоломы бережно сносили тела павших товарищей.
— Пламя, извечное, светлое и чистое, смоет рабьи клейма с погибших храбрецов, — сказал Эномай.
Оставшиеся в живых рабы сбивали кандалы.
Аридем воздел руки к восходящему солнцу:
— Слава Гелиосу!
Он обернулся к столпившимся вокруг него людям:
— На молитвы нет времени. Вы свободны. Сбежавшие эфиопы скоро приведут легионеров. Кто со
