Вместо ответа Дайе молча смерила Лаверна враждебным взглядом.
— Ух ты, — прокомментировал Стюарт. — Круто.
С шарфом, закрывавшим нижнюю половину лица, и в шерстяной вязаной шапочке, натянутой на самые уши, Дерек Тайрмен брел по рыночной площади. Пошел дождь — сначала слабый и мелкий, затем хлынул настоящий ливень. Дерек сильно вымок, но не сделал ни единой попытки скрыться от дождя. Ему очень хотелось вымокнуть до нитки. Дерек весь дрожал от холода и долгого недосыпа и чувствовал, что воспаление легких ему обеспечено. Отчаянно болели уши, сильно першило в горле, отваливались от усталости ноги. Голова была пустая и гулкая, как барабан. Дерек давно перебрал весь свой крошечный круг знакомых. Ему больше никто не поможет. Вот уже три ночи он спал в предназначенном к сносу доме на Хьюорт-плейс, а сегодня один из таких же, как он, бездомных показал ему газету с его собственной фотографией на первой странице и потребовал, чтобы Дерек убирался прочь. Похоже, даже у бродяг имеются свои понятия о морали.
Тот самый газетный заголовок вопрошал: 'Не этот ли человек — Йоркское чудовище?' На самом же деле Дерек Тайрмен был похож скорее на страждущего ангела, чем на злобного монстра. Ему пришлось бросить свою возлюбленную, оставить ее умирать, охваченную унизительным страхом, а теперь вот его обвиняют в никчемности. Однако никчемность — это то состояние, в котором он обречен находиться еще очень и очень долго. Тем не менее, несмотря ни на что, Дерек Тайрмен хотел жить.
После недели скитаний он совсем отощал. Денег оставалось совсем чуть-чуть. На депозитном счету лежало несколько сотен фунтов, но этого хватит явно ненадолго. Скоро его начнут терзать голод, усталость, боль в сердце и постоянная тревога.
Дождь утих, и из-за туч робко выглянуло солнце. Дерек все так же бесцельно брел по улице среди толпы — люди спешили воспользоваться рождественскими скидками в магазинах. Он уже давно заметил, что чем грязнее и неряшливее становишься, тем более незаметным делаешься для окружающих. Вот что значит отсутствие какого-либо общественного статуса. Никто тебя не признает.
Это состояние призрачного небытия казалось едва ли не чудом.
Возможно, именно поэтому полицейские в последние несколько дней безразлично проходили мимо него. Они будто не замечали опустившегося бродяги. Дерек усмехнулся про себя, представляя, как скажет им при аресте: 'Если бы вы не были такими бестолковыми, то поймали бы меня еще неделю назад'.
Дерек не заметил, как произнес эти слова вслух. Два толстяка, хрустевшие жареной картошкой, оглянулись на него, а потом крикнули вслед что-то оскорбительное.
Отметив свое лихорадочное состояние, Дерек стал замечать какую-то значимость в каждом случайном событии. Весь его путь был усеян предзнаменованиями. Сегодня утром смеющийся младенец в детской коляске возле церкви Всех Святых попытался прикоснуться к нему. Дерек с благодарностью истолковал это как знак того, что он свободен от тени зла. Ведь дети и животные крайне чувствительны ко всему нечестивому.
Бредя по запруженной людскими толпами Дэви-гейт, он ощущал, что получает от человеческих тел некое успокоение. Подобное успокоение вызывается тем, как объясняла Шила Дайе, что окружающие любят нас, даже сами того не зная. И еще один знак Небес — он услышал, как какая-то женщина сказала своей соседке: 'Он оставил ее, но она все еще его видит'.
На глаза навернулись слезы. Эти слова как будто ему предназначены. Хотя он и оставил Анджали, она не оставила его.
— Я оставил ее. Но она все еще видит меня.
Возле 'Чайной Бетти' он чуть не столкнулся с одетым в форму констеблем. В пустом животе Тайрмена зашевелился животный страх. Но полицейский был слишком юн. Этот молодой розовощекий человек дисциплинированно позировал четырем веселым американкам, которые по очереди фотографировались с живописным британским бобби.
Полицейский, купающийся во внимании молодых жизнерадостных женщин, не заметил прошедшего мимо небритого, неумытого оборванца с безумными глазами.
Вскоре Дерек Тайрмен оказался возле музея, однако не успел он пройти через чугунные ворота, как откуда-то сзади раздался незнакомый голос:
— Послушайте!.. Эй, послушайте!
Дерека вновь охватила паника. Ему пришлось обернуться и посмотреть на говорившего. Это оказался пухлый, безобидный с виду человек средних лет. Круглое мальчишеское лицо, каштановые волосы, аккуратно расчесанные на пробор в манере конца пятидесятых, румяные щеки, маленькие разочарованные глазки. Одет он был в темно-синий блейзер, какой люди его поколения обязательно назвали бы шикарным, а из V-образного выреза джемпера виднелся сине-белый галстук в тон. Не будь блейзер застегнут, Тайрмен наверняка разглядел бы на джемпере какую-нибудь спортивную эмблему.
— Послушайте… — повторил незнакомец извиняющимся тоном.
Говорил он тем самым притворно-вежливым говором лондонца, с каким говорили британские актеры в старых довоенных фильмах, почему-то полагая, будто разговаривают как истинные кокни.
Незнакомец протянул Дереку маленькую розовую руку.
— Послушайте, вы случайно не знаете, где здесь поблизости выпить чашечку по-настоящему хорошего, доброго чая?
— Можно попытать счастья в Армии Спасения.
Незнакомец рассмеялся с несколько излишней готовностью.
— Нет-нет-нет, вы не поняли меня, старина. Я хочу угостить вас чашкой чая. Судя по вашему виду, вам обязательно следует немного освежиться. Я угощаю. Вы не знаете где-нибудь здесь хорошее кафе?
— Можно зайти к Бетти, — ответил Дерек.
— А где это?
Тайрмен смерил незнакомца скептическим взглядом.
— Вы живете в Йорке и не знаете, где находится 'Чайная Бетти'? Не верю.
Манерный незнакомец явно смутился. Он вскинул вверх руки — мол, пощадите, сдаюсь.
— Нет. Честно не знаю, старина. Я в вашем городе впервые.
Тайрмен удивленно посмотрел на него.
— Хорошо. Я думал, все знают 'Чайную Бетти'. Любитель чая небрежным жестом легонько потрепал Дерека по руке.
— Прекрасно. Ведите меня туда.
Новоиспеченные знакомые поспешили в 'Чайную Бетти'. Краснолицый толстячок комично семенил рядом с Дереком.
— Меня зовут Тони. А вас?
Тайрмен не ответил.
— Я здесь на отдыхе. Остановился в «Викинге». Превосходная гостиница. В коврах нога по щиколотку утопает. Так и должно быть. У них ведь такие цены.
— Не надо нам идти к Бетти, — неожиданно произнес Дерек; его охватил страх, заглушивший даже коварное чувство голода.
Тони, который когда-то сам сидел без гроша в кармане, подумал, что этот неряшливый молодой человек стыдится показаться в благородном обществе.
— Нет-нет. Выберем только лучшее. Я угощаю, дружище. Кстати, я не уверен, что хорошо расслышал ваше имя.
— Клод, — солгал Дерек, когда они оказались возле знаменитой 'Чайной Бетти'. Ему вспомнился Клод Рейнс, актер, сыгравший Человека-Невидимку.
— Клод, — с сомнением в голосе повторил Тони. — Прекрасное имя. Нынче не слишком часто услышишь такое.
Они прошли мимо позолоченных витрин и шагнули через порог. В ноздри ударил изысканный аромат свежесваренного кофе, и у изголодавшегося Дерека рот наполнился слюной. Он и его новый знакомый спустились по ступенькам и остановились перед веревочным ограждением. В ту же секунду подлетела симпатичная молоденькая официантка.
