же!
– Верочка, успокойся. – Рустам ласково провел ладонью по ее распущенным волосам. – Иногда приходится лгать, а иногда и воровать. Да, знаю, тебя учили в детстве, что это нехорошо, но то было в детстве. Пойми, сейчас ты выросла, ты уже большая, а у больших все иначе, чем у детей. Мне тяжело принимать какие-то решения, тяжело рушить нажитое годами. И тебя терять я не могу. Поэтому смирись.
– О, Господи, – шепотом проговорила Вера, давясь слезами. Она ничего не могла возразить на эти слова, она снова, как и семь лет назад, была зависима. Раба своей любви, заложница мужского лицемерия и коварства.
– Вставай, кызым. Мы сможем увидеться с тобой завтра вечером. В поселке есть отличная гостиница.
– Снова гостиница, – с горечью сказала Вера. – Неужели я не стою большего? Даже через столько лет. Я ведь мать твоего сына.
Рустам тяжело вздохнул.
– Кызым, ты дорого стоишь. Поверь, очень дорого. Я бы отдал за тебя все золото и бриллианты, которые имел.
– Мне нужны не бриллианты. Мне нужен ты.
– Я же с тобой. – Он пожал плечами и снова поцеловал ее. – Все, хватит. Мы так и не попили чаю, а скоро уже обедать пора.
Вера молча начала одеваться. В конце концов, чего-то она достигла – и то хорошо. Посмотрим, может быть удастся добиться большего: ей ведь не нужно уезжать от Рустама, как семь лет назад. Они будут все время рядом, он узнает ее близко, поймет, как она любит его, сердце его растает. Может быть!
От этих мыслей Вере стало немного легче. Она уже без тоски, с удовольствием оглядела себя в зеркале, поправила волосы. Елки-палки, как она хороша! Глаза сияют, щеки горят, плечи расправились, во всем теле невероятная бодрость и легкость. Рустам тоже выглядел счастливым, лицо его смягчилось, бронзовая, суховатая кожа разгладилась, прядь иссиня-черных волос спадала ему на лоб, глаза молодо и озорно блестели.
– Давай-ка быстрее. – Он подхватил Веру под локоть и повлек за собой вниз из спальни.
Они пили чай и уплетали за обе щеки пироги и ватрушки, приготовленные Фагимой – у обоих проснулся зверский аппетит. Вере стало совсем хорошо, весело. Она смотрела на Рустама, как тот деловито наливал чай в глубокое блюдце, и то и дело принималась смеяться. Он делал вид, что сердится.
– Что ты смеешься, кызым? У вас, молодых, никакого почтения к старости нет. Все хиханьки, да хахоньки, а погляжу я на тебя в моем-то возрасте.
– Хватит жаловаться, ты не старый, я тебе это уже сто раз говорила и еще повторю.
– Ты мне льстишь, кызым. Но льсти, льсти, мне приятно. – Рустам хитро улыбнулся.
– Ладно. – Вера тоже улыбнулась. – Тогда продолжу. Ты знаешь, что Алик похож на тебя, как две капли. Даже Луиза это заметила, только не догадалась отчего.
– Знаю. – Рустам поставил блюдце на стол. – Он вообще отличный мальчишка, я горжусь им. И тебе благодарен, что родила его.
– Жаль только, что отца своего он никогда не узнает. – Вера вздохнула. – Он ведь думает, что его отец был летчиком и погиб при испытаниях.
– Пусть думает, – спокойно проговорил Рустам. – За такого отца ему будет не стыдно.
– А за настоящего стыдно? – Вера поглядела на него в упор. Он отвел взгляд.
«Я добью тебя, – подумала она с торжеством. – Ты сдашься. Не выдержишь».
– Игорь будет Алику хорошим отцом, – глуховатым голосом произнес Рустам. – Уверен в этом.
– Ты еще скажи, он будет мне хорошим мужем, – язвительно сказала Вера.
– Зря иронизируешь, кызым. Муж – это муж. Женщине без мужа никак нельзя. Ты, кстати, не рассказывала мне, где твой прежний муж. Ты ведь замужем была, когда мы познакомились.
– Муж ушел от нас, когда Алику было несколько дней. Увидел, какой он смугленький и черноглазый, и все понял.
– Так ты совсем одна растила его с пеленок? Бедняжка. – Рустам сочувственно покачал головой. – Видишь, как получается, кызым? Вроде бы я подлец. А я и не ведал, что у меня в Москве сын родился.
– Надо было всего лишь позвонить.
– Я говорил тебе, почему не звонил.
– Да. – Вера принялась разглядывать свои руки.
Со двора донесся шум автомобиля. Рустам насторожился.
– Это Игорь. Помни, кызым, о чем я просил тебя. Завтра в шесть постарайся придумать себе дело в поселке на пару часов. Я буду ждать тебя у аптеки в центре.
– Договорились. – Вера согласно кивнула.
Дверь распахнулась, и в кухню вбежал Алик с ранцем за плечами.
– Мам, учительница такая добрая! Представляешь, она ничего не задала мне на дом! Другим задала, а мне нет.
– Да что ты говоришь! – Вера улыбнулась сыну.
– Это потому, что ты немножко запоздал с учебой, – пояснил вошедший следом Игорь. – Другие дети учатся уже третью неделю. Погоди, через несколько дней тебе тоже станут задавать уроки на дом.
– Ну и хорошо. – Алик пожал плечами. – Я эти примеры еще в Москве с тетей Динарой решал. Они легкие.
Вера перехватила взгляд Рустама. Он смотрел на Алика, в глазах его были одновременно восхищение и тоска. «Гляди, – подумала она с горечью. – Это твой сын, от которого ты отказался».
– Дядя Рустам, можно мне пирожок? – спросил Алик.
– Конечно, можно, малыш. Почему ты спрашиваешь?
– Ну… – Мальчик замялся на мгновение и затем выпалил. – Вы же здесь главный.
Игорь весело рассмеялся. Вера легонько щелкнула Алика по носу.
– Во-первых, иди вымой руки, во-вторых, переоденься, в– третьих, время обедать, а пирожки будут на десерт.
Алик скорчил недовольную рожицу, но послушно вышел из кухни.
– Видишь, дядя, устами младенца глаголет истина, – философски заметил Игорь.
– Брось, – с плохо скрытой досадой сказал Рустам. – Здесь вовсе не я главный, а твоя тетка. Где, кстати они, давно пора было вернуться. Пойду, позвоню Розе. – Он поспешно встал и ушел вслед за Аликом.
Игорь пожирал Веру обожающим взглядом.
– Ты прекрасно выглядишь. Цвет лица замечательный. Отдохнула?
– Да, отлично. Спасибо, что дал мне выспаться и отвез Алика.
– Не за что, любимая. Мне в радость забота о вас. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.
– Я счастлива, – деревянным голосом проговорила Вера.
Игорь полез в холодильник и извлек оттуда кастрюлю с супом.
– Жрать хочется просто зверски. Мы никуда не зашли, торопились домой. Посмотрим, что там тетушка сварганила. – Он хотел поставить кастрюлю на огонь, но Вера взяла ее у него из рук.
– Сядь. Я сама.
Она хлопотала у плиты, а мысли ее были далеко. Они снова и снова возвращались к тому, что произошло час назад. Вера ликовала.
– Нет, ты определенно сегодня потрясающе выглядишь, – повторил Игорь, когда она поставила перед ним тарелку с борщом. – Глаза просто светятся. – Он поймал ее ладонь и, крепко сжав, притянул Веру к себе. – После обеда пойдем наверх. Я умираю, как хочу тебя.
«Ну, началось», – с досадой и тоской подумала Вера.
Делать, однако, было нечего. Игорь, не жуя, заглотал еду, дождался Алика, усадил его за стол, взяв обещание, что он съест целиком первое и второе, а сам потащил Веру в спальню.
В него будто бес вселился – всегда яростный и неистовый в постели, сейчас он и вовсе сделался неуправляемым. Вера с трудом сдерживалась, чтобы не закричать от боли. Когда, наконец, все было позади, она показала Игорю багровый синяк на предплечье.
