Следующий день выдался суматошным и каким-то бестолковым. Когда Лямзин возвращался с обеденного перерыва к себе на Петровку – он выскакивал заказать в службе доставки цветы для Александры, – юркий мальчишка лет пяти ткнул в его светлые брюки вафельным рожком. В результате на брюках чуть ниже пояса отпечатался ярко-красный джем, цветом и видом напоминающий губную помаду.
Молоденькие девушки, шедшие навстречу, прыснули со смеху, а одна из них басовито прокомментировала:
– Кошачий поцелуй!
Лямзин покраснел. Негодница явно намекала на слово «минет», произошедшее от французского «кошечка».
Прикрываясь папкой и от этого чувствуя себя еще более неловко, Лямзин влетел в кабинет, намочил полотенце и попытался пятно замыть. Но тщетно. Оно только еще больше расползлось по ткани.
– Это отвратительно. Просто черт знает что такое! – Лямзин с раздражением кинул на подоконник полотенце, выпачканное клубничным мороженым. – Придется в магазин за новыми бежать.
Все так же прикрываясь папочкой, он пошел в ближайший магазин. Выбрав там с помощью продавщицы несколько моделей брюк своего размера, Эдуард отправился в примерочную. Звонок телефона раздался, когда он одной ногой застрял в штанине, а на второй прыгал, пытаясь не упасть. Лямзин плюнул на полуснятые брюки, вытащил из кармана мобильник и гаркнул:
– Слушаю!
– Здравствуй, дорогой! – по-кавказски радушно поздоровался Рашид. – Сейчас только увидел утренний звонок от тебя. Чего звонил?
– Здравствуй, Рашид. Мне нужна кое-какая информация. Сегодня сможем встретиться?
– Канэшно! Давай, как всегда, у меня в сауне. И попаримся, и вина хорошего попьем, и дело сделаем.
Утром Лямзину позвонил из Нальчика начальник одного из отделений уголовного розыска и сообщил, что Ганжиев Юсуф Умарович действительно зарегистрирован там и проживал он вместе с матерью. Женат не был, игрок, имеет небольшие долги. И это все! Собственно, Лямзин особенно и не надеялся, что получит какие-то ценные сведения. Так и вышло. Подтвердилась только та информация, которая и так была известна.
У Лямзина был человек, которого он использовал для получения оперативных данных. Азербайджанец по имени Рашид когда-то владел небольшим казино на юге Москвы. Уважаемый человек в своей диаспоре, он стал сотрудничать с милицией после одного неприятного инцидента. В клубе при казино, где обычно собиралась молодежь, у сынка одного из высокопоставленных начальников обнаружили наркотики. Отец поднял скандал, и Лямзину стоило большого труда доказать, что руководство казино не причастно к распространению наркотиков, а парень пришел на дискотеку уже «затаренный» под завязку. Одним из условий, которое Лямзин поставил Рашиду, когда брался за почти проигрышное дело, было негласное сотрудничество.
Рашид согласился. Обычно в таких случаях человека вербуют и оформляют как агента, но Лямзин решил иначе. Он использовал Рашида крайне редко, только в исключительных случаях, и тщательно скрывал это, боясь утечки информации о его сотрудничестве с милицией.
Сейчас Рашид содержал комплекс саун, в одной из них он и предлагал встретиться с Лямзиным.
Вечером, когда Эдуард приехал в баню, там уже был накрыт стол. Рашид принял дорогого гостя с истинно кавказским радушием, и Лямзин даже не сопротивлялся, зная, что все равно придется соблюсти своеобразный ритуал – сауна, стол – опять сауна – дело. Дождавшись часа, когда можно будет перейти к серьезному разговору, он вытащил из портмоне фотографию Юсуфа.
– Вот погляди-ка, Рашид. Этот человек – игрок. Мне нужно узнать, не был ли он должен кому крупные суммы и не возникало ли с ним каких-либо других проблем. Предлагаю использовать легенду, что ты разыскиваешь Юсуфа, потому что он задолжал и тебе. Во избежание недоразумений сразу хочу предупредить: человек этот мертв. Мне важно выяснить, не могли ли его убить из-за долгов.
– Харашо, сдэлаю, – кивнул Рашид, убирая фотографию в бумажник и подливая в бокал Лямзину вина.
Глава 6
Фаина
«Красивый муж – чужой муж», – твердила когда-то Фаине мама. Сначала в шутку, потом, когда девочка подросла, – всерьез, многозначительно закатывая глаза и поджимая губы. А когда, презрев наставления родительницы, девушка все-таки вышла замуж за писаного красавца, мать стала это повторять с меланхоличным озлобленным упрямством. Когда ее мрачные пророчества подтвердились и муж Фаины загулял, она замолчала и больше не проронила ни единого слова на эту тему. Но зятя в своем доме перестала принимать. Фаина сначала пыталась как-то супруга перед ней оправдать, уверяла, что его оклеветали и на самом деле все не так, но ничего из этого не вышло. Мать закрывать глаза на измены зятя не хотела и видеть его не желала. Тогда Фаина смирилась и стала приходить в гости к ней одна.
Однако каждый раз, сидя за празднично накрытым столом, не могла отделаться от мысли, что поступает неверно. Фаина старалась не думать, чем в это время занимается ее благоверный и какая новая красотка и где скрашивает его одиночество, но назойливые мысли так и лезли в голову. От них она сникала и, ожидая, когда наконец стрелка часов доползет до девяти и можно будет улизнуть домой, нервно поглядывала на циферблат.
Совместное дело на какое-то время внесло свежую струю в их трещащий по швам брак. Любовные связи завяли, супруг полностью погрузился в налаживание бизнеса, и Фаина вздохнула облегченно. Правда, когда эйфория новизны прошла, все покатилось по накатанным рельсам. Налаженный бизнес не требовал много сил, муж расслабился и начал снова заводить романы.
Фаина переживала охлаждение мужа тяжело. Она запиралась в своей комнате и слушала меланхоличную музыку или просто смотрела в окно и говорила себе, что ее жизнь не удалась. О разводе она и не помышляла, потому что была убеждена: она не имеет права лишать ребенка отца. А значит, должна терпеть.
Но постепенно боль притупилась, и Фаина смирилась, насколько это было возможно, со своим положением нелюбимой жены. Всю же нерастраченную любовь она обратила на дочь. Фаина знала всех ее друзей и подруг, была в курсе самых грандиозных планов и помнила о тайных мечтах. Дочь и любимое дело. Между этими двумя берегами текла ее жизнь, до тех пор пока девочка не погибла. Теперь осталась только работа.
Сегодня был воскресный день, и в здании ее фирмы находились только сторожа. Фаина специально выбрала такое время, когда никого не будет и специалисты смогут установить оборудование без лишних глаз. По телефонам, оставленным Александрой, она довольно быстро договорилась об установке прослушивающих устройств.
– Хотите, выведем на мониторы изображения из всех помещений? Можно даже сделать так, чтобы вы наблюдали за действиями сотрудников и с рабочего места, и из дома. Запись, естественно, будет вестись круглосуточно, параллельно с режимом онлайн.
– Не стоит. Вполне достаточно записи, я не собираюсь следить за экранами весь день, – возразила Фаина. – Да, и еще. Все должно быть выполнено с соблюдением строжайшей секретности. Не хочу, чтобы по офису поползли слухи, что я устанавливаю камеры и устраиваю тотальную слежку.
– Обижаете, – огорченно качнул головой мастер, – мы все сделаем как надо. Но, чтобы соблюсти полную тайну, желательно, чтобы людей в офисе не было. Лучше, чтобы нас вообще никто не видел.
И вот сейчас Фаина ехала в офис, собираясь провести мастеров через черный ход, а потом ловко увести с их пути охранников. Поскольку всем в последнее время занималась она, а не муж, то охрана слушалась ее беспрекословно, и проблем не должно было возникнуть.
Машина затормозила у самого входа, Фаина легко взбежала на крыльцо и танцующей походкой вошла в фойе.
– Здравствуй, Алексей, – грудным голосом поздоровалась она. – Где напарник?
– Здание обходит.
Парень смотрел на нее таким долгим и чувственным взглядом, что только слепой не догадался бы: он
