Одним осенним промозглым вечером, когда, как принято считать, хороший хозяин и собаку из дому не выпустит, раздался мощный стук в дверь. Стучали по-хозяйски, перемежая грохот матом и остервенелым надавливанием на кнопку звонка.
Того, что произошло дальше, Илья никак не ожидал. Едва Маргарита открыла дверь, как в квартиру ворвался мужчина и, сверкая белками глаз и оскаливая зубы, гневно стал уличать Маргариту Тереховну в измене.
Страсти кипели поистине итальянские. Из дальнейшего страстного монолога незнакомца Илья понял, что это – муж Маргариты Тереховны и он «мотал срок в тюрьме», пока она развлекалась на воле, «хотел сделать сюрприз», а потому не сообщил о досрочном освобождении. На пороге дома счастливец наткнулся на добрую соседку, которая и пожалела мужика, рассказала, что «Маргаритка-то твоя – с каким-то приезжим спуталась! Живет, вон, в твоей квартире с ним». Конечно, то что на самом деле жилплощадь принадлежит Маргарите, соседку не волновало, страдальца – тоже.
Последовавшие за этим объяснение и бурное примирение супругов Илья досматривать не стал, он пошел в свою комнату собирать вещи.
Уже на улице его разобрал смех.
– На старости лет нежданно-негаданно оказался в роли любовника в шкафу. Бред какой-то.
Необходимости оставаться в Новосибирске теперь у него не было, и он отправился на поезде в Москву. И вскоре Илья был в столице.
Буквально через день произошло событие, потрясшее его. Он увидел Александру издали, как только вышел из такси. Она сидела на лавочке недалеко от фонтана и кормила крошками хлеба птиц. Торопливо расплачиваясь, он надеялся, что она не успеет заметить его, как вдруг сзади раздалось вопросительное:
– Папа?!
Он вздрогнул и обернулся, встретившись с ней глазами. А потом малодушно отвернулся и быстро слился с толпой.
Кажется, она бежала за ним следом, стараясь догнать. А он, почувствовав, как заболело вдруг, заныло сердце, свернул в аптеку и синеющими губами сказал:
– Валидол. Нитроглицерин. Что-нибудь от сердца, пожалуйста...
Женщина метнулась к нему, быстро расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке и протянула таблетку.
– Валя, звони в «Скорую помощь», быстро! – закричала она кому-то.
В больнице Илью напичкали таблетками и уколами, и ему стало легче. Он устало наблюдал, как паренек на соседней койке играет в онлайн-игру, и когда тот со стоном захлопнул ноутбук, проиграв, попросил:
– Можно мне на пару минут выйти в интернет.
– Пожалуйста.
Молодой человек подал ему компьютер.
Илья, торопясь, зарегистрировал почту на мейл.ру и, вбив в окошко «Кому» адрес дочери, написал:
«Александра, я прошу тебя сохранить это письмо в тайне. Поверь, я сейчас не могу всего рассказать тебе, но придет время, и ты узнаешь. Помни, я люблю тебя».
На душе стало легче.
Илья отдал парню ноутбук, откинулся на подушку и сразу уснул.
Провалялся он в больнице без малого три недели. Выйдя, поселился в Подмосковье, в частном доме. Чувствовал себя он после больницы ослабевшим и старым, если не сказать дряхлым, и мало-помалу его начала охватывать депрессия. Ему стало казаться, что впереди у него больше ничего нет и жизнь закончилась. Но как дожить до своего естественного конца, он не представлял.
Эта ночь была по-особенному неуютной и стылой. Илья долго ворочался в постели, пытаясь уснуть, но сон все не шел и не шел. Наутро уставший, с красными от недосыпания глазами, он вышел из дому и отправился в центр городка искать интернет-кафе. Нашел. В полуподвальном помещении стояло несколько компьютеров и сидели посетители: три подростка, женщина пенсионного возраста и девушка с ярким макияжем.
Илья открыл созданную для письма дочери электронную почту, собираясь снова написать ей, но неожиданно обнаружил там послание от Александры. Она писала, что все равно ищет его и просит прощения за это. Илья почувствовал, как увлажнились глаза, и торопливо зашарил по карманам в поисках платка. Пенсионерка с состраданием посмотрела на него. Отвернувшись к экрану монитора, где маячило лицо какого-то смуглого морщинистого мужчины, вбила в окошко Мессенджера: «I love you. I meet you». Вздохнула и вытащила платок. Окошко погасло, и слезы закапали у нее из глаз.
Илья опять вернулся к чтению письма. «Если будет нужна помощь, – писала дальше Александра, – обратись к подполковнику Лямзину Эдуарду Петровичу. Это мой очень близкий друг, и он на нашей стороне». Ниже следовали адрес и телефон подполковника.
Илья не стал ничего отвечать, просто закрыл почту. Немного было досадно оттого, что дочь все-таки не послушалась отца: просил же не вмешиваться в его дела и просто ждать.
Но позже, когда вернулся домой, ему стало совсем невмоготу, и он решился.
Илья отправился по указанному адресу – памятью он обладал феноменальной, и вскоре вошел в подъезд.
Подполковника дома не оказалось, и пришлось ждать его внизу. Илья выбрал место у подвала, между колясками и велосипедами, и старательно отходил в тень, когда кто-нибудь заходил в подъезд. Не хотелось привлекать к себе внимание и нарываться на лишние вопросы.
Время близилось к полуночи, и Ильей стало овладевать отчаяние: вдруг подполковник вообще домой не придет? Что ж ему, ночевать в подъезде?.. Все-таки не мальчик уже, кости болят.
Он несколько раз поднимался к квартире и звонил в дверь, надеясь, что интуиция его подвела и кто-то из грузных пожилых мужчин или молодых «щеглов», входивших в подъезд, мог быть Лямзиным. Но за дверью по-прежнему царила тишина.
Приехал подполковник домой в полпервого ночи, когда Илья уже устал ждать и с тоской думал, что ему все-таки придется ночевать в подъезде или идти домой пешком: на метро он уже не успеет. А на такси банально жалко денег. Мужчина – крепкий, черноволосый и высокий, с открытым волевым лицом, сразу понравился Илье. Именно так должен выглядеть близкий друг его дочери, подумал он. И без колебаний вышел ему навстречу из тени.
– Эдуард Петрович? – внезапно охрипнув, спросил Илья.
Лямзин, который как раз доставал из кармана ключи, крутанул их на пальце и согласно кивнул:
– Да. Это я.
Конечно же, он сразу узнал отца Александры. Прежде всего потому, что она очень похожа на отца, и у нее такие же, только светлее, пепельные волосы.
– Не говорите пока Александре, что я приходил к вам.
Конечно же, Лямзин его никуда не отпустил в ту ночь. Постелил на диване в гостиной, и когда Илья уснул, с трудом подавил желание рассказать все Александре.
Он знал, что ее невероятно обрадует это.
Глава 17
Они ехали по Садовому кольцу, то и дело останавливаясь на перекрестках. Лямзин бурно обсуждал последние политические новости, а Александра скучала, слушая его вполуха.
– Тебе не интересно? – вдруг долетело до ее сознания, и она бодро затрясла головой.
– Конечно, интересно! Как ты только мог подумать...
– Так вот знаешь, что в голову пришло, – продолжал Эдик свой монолог. – Когда-то нам навязывали патриотизм, долбили мозг лозунгами, запретами, препонами к выезду. А мы все смотрели на Запад. Теперь же, когда понятия стали расплывчаты, а национальная идея все еще не оперилась, мы стали вдруг осознавать себя. Да. Мы с ностальгией смотрим старые фильмы и тоскуем по тем временам, когда люди верили в светлое будущее. Все-таки с верой в душе жить легче. А если вместо веры предлагаются непонятные ценности да плюс на голову льются сплошным потоком обещания несчастий и кромешного ада, то руки опускаются.
– Запретный плод сладок, – лениво прокомментировала Александра, – вот и рвались все на Запад.
