Начни их выгонять – упирались бы.
– Тут ты права.
– А то! По себе знаю: заставь меня делать что-то, даже любимое, так весь азарт и пропадет. Это как будто ты идешь, а тебя то и дело в спину пихают.
– «Ветер кармы будет толкать тебя в спину, однако ни одна ветка не шелохнется. Это ветер твоей кармы, он лишь тебя толкает, потому что берет начало в тебе. Не бойся!» – процитировал Лямзин.
– Что? – не поняла Александра.
– Это «Тибетская книга мертвых». Читают ее как Псалтырь на четвертый день после смерти человека. Причем – несколько дней подряд, в зависимости от важности усопшего: чем он знатнее, тем дольше читают.
– Ну надо же, и тут привилегии.
– До некоторой степени. Думаю, все дело в деньгах: есть у родственников их достаточно – будут читать все сорок дней. Нет – хватит и трех.
– А зачем ее читают-то?
– Как наставление мертвым. Но эту книгу одновременно считают и наставлением живым. Не знаю, может, я и не прав, но мне кажется, эта цитата сродни принципу айкидо: используй энергию противника, чтобы победить.
– Чего вдруг тебя на восточную философию потянуло?
– День у нас с тобой сегодня серьезный. Вот я внутренне и мобилизуюсь.
– А, понятно, – задумчиво протянула она, на самом деле ни в чем толком не разобравшись.
Вопросов больше она не решилась задавать. Слишком уж целеустремленным и серьезным стало вдруг лицо Лямзина, и ей не хотелось спугнуть эту его внутреннюю сосредоточенность. Они подъехали к старому дому на Арбате и, оставив машину на улице, вошли в подъезд. У Александры почему-то стало бешено колотиться сердце. Эдик шел впереди, он оглянулся на нее, прижал палец к губам и, подойдя к высокой черной двери, вставил в замочную скважину ключ.
– Мы где? – шепотом спросила Александра, пугливо озираясь.
– Мы там, где нужно спасать твоего отца, – так же шепотом ответил ей Лямзин, и потом обычным тоном добавил: – Ладно, не шепчи. Мы тут одни.
– Ну ты, Эдик, и!.. – вспылила Александра. – Шуточки дурацкие у тебя!
– Да какие там шутки, одна голая правда. Да, смотри, руками ничего не трогай. Сядь где-нибудь скромненько и сиди. А я буду работать.
Он натянул тонкие перчатки и сказал:
– Это квартира убитого Воронцовского, в смерти которого подозревали твоего отца. А искать здесь я буду византийский крест. Есть у меня стойкая убежденность, что он именно тут спрятан. Мне пришлось соблюсти некоторые формальности: убедил руководство в необходимости проведения оперативного осмотра квартиры. Дальние родственники, которым досталось это жилье по наследству, давно проживают в Германии и сюда пока не собираются переезжать. Да, еще. Поскольку мы тут полулегально, напоминаю: если хочешь интерьер посмотреть – смотри, но руками ничего не трогай.
Александра торопливо кивнула. От мысли, что именно здесь был убит человек, ей стало нехорошо. Но она крепилась, старательно скрывая это.
Лямзин между тем методично обшаривал помещение. Он простучал стены, проверил коллекцию жуков и половицы паркета, осмотрел статуэтки. Маленький сейф в спальне тоже был пуст. К тому же его в свое время проверили первым, так что осмотр был скорее проформой. Александра в спальню заходить не решилась, только заглянула. Увидела кровать, ширму в японском стиле и старинный шкаф, весь в вензелях и завитушках. Но тут Лямзин сделал круглые глаза и жестом поторопил ее. Она незамедлительно подчинилась. Прошла к столу и нервно прилипла к стулу.
Эдик же ходил, всматриваясь, и даже, как показалось Александре, принюхиваясь, словно ищейка. Остановился напротив большой коллекции жуков, совершенно отвратительной на взгляд Александры, не выносившей никаких членистоногих, и с интересом на нее уставился.
– Вот это, – он указал на самый крупный экземпляр, – жук дровосек-титан. Самка. А рядом – тот, что чуть покороче и эже в ширину – ее самец. Кстати, по длине он, я думаю, будет сантиметров семнадцать. А его «жена» – все восемнадцать-девятнадцать. То есть эти экземпляры уникальные. Один такой может стоить от семисот долларов и выше. Хочешь потрогать?
– Фу. Я терпеть не могу жуков.
– Всех?
– Всех. Но в особенности – тараканов. Кстати, эти чем-то похожи на них, да к тому же они такие огромные и мерзкие, – она с отвращением поморщилась, – кошмарные твари. Мне кажется, ему палец дай, он его и откусит. Вон какие челюсти.
– Полагаешь? – с сомнением оглядел жуков Лямзин. – Нет, все-таки палец – это вряд ли. А вот карандаш – запросто перекусит.
– Спасибо, успокоил, – передернула плечами Александра.
Но Лямзин ее уже не слышал. Он внимательно вглядывался в коллекцию, рассматривая ее под разными углами. Поковырял защелку и изучил деревянную коробку со всех сторон. Потом повесил ее обратно на стену, открыл стеклянную крышку и почти уткнулся носом в самого крупного жука, находящегося в конце длинной шеренги.
– Так, так, так. Интересненько, – произнес он, берясь за хитиновый панцирь и пытаясь снять его.
Александра следила за его манипуляциями с напряженным вниманием. Не выдержав, она сказала:
– Ты его сейчас сломаешь, и покойный князь будет являться к тебе во сне.
– Исключено.
– Что именно?
– Явление Воронцовского. Думаю, он как человек, бывший при жизни не в ладах с законом, постарается со мной и на том свете не встречаться.
Лямзин вдруг что-то нажал, жук выехал вперед, и вместе с ним – узкий, как пенал, тайник. Он был не слишком велик – в точности величиной с дровосека-титана, но в нем великолепно поместился тот самый уникальный крест, который стоил больше пятнадцати миллионов долларов.
– Вот он, – удовлетворенно сказал Лямзин, взяв ювелирное изделие в руки. – Все, теперь можно облегченно выдохнуть и спокойно ждать.
– Чего ждать? – удивленно спросила Александра, вставая и беря крест в руки. – Боже мой, какая красота! Думаю, коллекционеры дадут за него хорошую цену – украшение уникально. Да, ты мне не ответил: ждем-то мы чего?
– Т-ш! – Лямзин приложил палец к губам и сделал страшные глаза. – Садись.
Он показал на стул, с которого только что встала Александра, и она испуганно плюхнулась обратно.
В замке заскрежетал ключ, и входная дверь открылась. Послышались шаги.
В комнату вошел высокий молодой человек, черноволосый и смуглый, дорого и со вкусом одетый. Он наткнулся на пристальный взгляд Лямзина и в нерешительности остановился.
– Проходите, что же вы стали, – подбодрил его подполковник. – Это я вам записку писал, можете не сомневаться.
– Вы Эдуард Петрович?
– Да. А что, не похож?
– Странные у вас методы, – недовольным тоном произнес мужчина. – Пишете туманные записки, присылаете в конверте ключи. Что это все значит?
Лямзин довольно рассмеялся:
– Однако вы здесь, значит, все было сделано правильно. – Он повернулся и сказал: – Познакомься, Александра, это твой брат, Андрей Савельев.
Девушка сидела ни жива ни мертва. Она с выражением искреннего изумления смотрела на молодого человека, а он впился взглядом в ее зрачки и не отводил глаз.
– ...и это он присылал тебе те цветы – розы и лилии, – выдержав паузу, продолжил Лямзин.
Она вскочила.
– Вы? Зачем! – слезы брызнули у нее из глаз. – Значит, и тот венок без подписи на кладбище – это тоже
