дыма, грохочущая рэпом комната со стенами из красного кирпича и огромными плакатами экологического содержания на них. Молодежь панкового вида толпилась у стойки, танцевала тесным стадом в центре зальчика, курила и распивала нечто за маленькими пластиковыми столиками. Странное место указал заблудшей душе перст судьбы. Пить! Конечно же, в горле давно пересохло от жажды. Как восхитительно пенится «Пепси» в высоких стаканах! Приблизившись к стойке, Аня механически обшарила карманы плаща и растеряно присела на табурет. Если это и сон, то противный. Новый плащ и ни единой монеты. Нет даже носового платка, чтобы промокнуть лицо и, естественно, никаких документов. Закрыв глаза, она тихо застонала.
— Мадемуазель плохо? — осведомился кто-то за спиной.
— Я не говорю по-французски, — чуть слышно отозвалась она.
— Английский?
— Да. — Аня страдальчески посмотрела на собеседника. Он был тоже мокр, с почерневшими от воды плечами куртки и падающими на лоб темными завитками. По мокрой пряди сползла капля, упала на крупный горбатый нос и повисла на кончике. Незнакомец смахнул её тыльной стороной ладони. Все это Аня видела подробно и обстоятельно, будто снятое рапидом.
— Вы потеряли кошелек? Позвольте заказать что-нибудь?
— Я случайно надела новый плащ… «Пепси», пожалуйста.
— Не советую. Вы сильно озябли. Простуда обеспечена. Не стоит так легко одеваться — вечера здесь ещё прохладные.
Аня проследила выразительный взгляд незнакомца и торопливо запахнула полы плаща. Только сейчас она заметила, что одета лишь в коротенькую ночную сорочку.
— Я вышла второпях.
— Бывает. Недавно я сел за руль, вы не поверите, в одном банном полотенце на бедрах. Здесь это, увы, не принято — ведь вы приезжая? Незнакомец что-то сказал бармену и перед ними появились два стакана с соломинкой.
— Угадали. — Аня потянула напиток. — Приятный.
— Главное, — безвредный и согревает. Здесь, в основном, собираются «зеленые». Все коктейли — экологически чистые и слабоалкогольные.
— Приятно слышать. Оказывается, ещё существует на этом свете что-то безопасное.
— Жить вообще вредно. Что бы мы не предпринимали, это будет лишь шажок к финалу. Фокус в том, чтобы двигаться энергично, но не торопиться. Сядем за столик? Может, взять тебе что-нибудь еще, — бисквит, печенье? Предложил парень.
— Я не голодна. И уже согреваюсь, спасибо. Пришлось очень кстати.
Они сели за столик возле плаката, изображающего ядерный гриб в виде цветной капусты. Или наоборот.
— Ты — полька, я угадал? — мужчина откинул пятерней мокрые волосы. Ему было не больше тридцати — тридцати пяти.
— Русская. Ты местный?
— Хм… У меня здесь гастроли… Тони. Тони Фокс.
— Энн. Путешественница. — Аня засмеялась: все, оказывается потрясающе просто. Она — обыкновенная путешественница! Познакомилась в баре с молодым человеком, рассчитывающим на интимное продолжение вечера. А он совсем не противный, даже, можно сказать, милый. Не лезет с пошлостями, и этот интеллектуальный иудейский нос… Опустив веки, она совершила несколько круговых движений головой — популярное упражнение для разминки шейных позвонков. Как приятно поплыло в голове… И подвальная комната оказалась не такой уж убогой, а в сигаретном дыму появилось нечто загадочное. Вроде театрального тумана, окутывающего поэтические декорации. «Тает луч пурпурного заката, сединой окутаны кусты…» — нараспев продекламировала Аня и предложила:
— Может, потанцуем?
Тони с сомнением пожал плечами:
— У тебя чересчур экстравагантный прикид даже для такого заведения. Меня здесь многие знают, начнут приставать, задавать вопросы… Мы ведь не хотим отвечать, правда?
— Ну почему же? Уже несколько дней я только и мечтаю о том, чтобы излить душу кому-нибудь… Ты детектив, верно? Я сразу догадалась — синяя куртка и о-о-ч-чень внимательный взгляд. — Она подняла руки. — Можешь обыскать — документов при мне нет. Я — никто.
— Не прочь с тобой побеседовать, детка. Но, похоже, у тебя скоро возникнут проблемы. Ты что-то подмешала в коктейль? Я и не заметил, черт! Это была таблетка?
— Никогда! Я вообще практически трезвенница, а таблетки глотаю только от нервов. — Язык Ани здорово заплетался.
— Сегодня глотала?
— Много. Перед сном. Завтра у меня свадьба… Ох… — Она скривилась и жалобно взглянула на «детектива». Рот наполнился слюной, тошнота подступила к горлу. — Меня мутит. Прости.
— Пошли на воздух. Здесь настоящая душегубка.
Подхватив нетвердо ступающую девушку, Тони вытащил её на улицу. Дождь не прекращался, набережная опустела. Большие цветочные кашпо вдоль тротуара были похожи на урны.
— Отвернись! — Аня согнулась над кустиком какой-то зелени, сплевывая горечь. Рвотный спазм прошел. — Уже легче. Я беременна, — с радостью сообщила она, вдруг вспомнив, отчего так слаба. — Меня все время мутит и ужасно хочется спать.
Она покачнулась. Тони успел подхватить оседающую на асфальт девушку.
— Тебе пора домой. Эй! — Он встряхнул её. — Назови свой адрес, детка.
— Цветной бульвар… Второй этаж, вход со двора… — по-русски пробормотала Аня и мгновенно отключилась.
7
Она открыла глаза от луча яркого солнца, лежащего на подушке. Комната маленькая, обшитая красным деревом, на окне клетчатая сине-зеленая шторка, нанизанная на латунный прут. Покрытый синим ковролином пол выглядит неустойчиво, за стеклом качается полоска далекого берега. По свинцово-серой, тяжелой воде идут пологие, закипающие белыми бурунами волны. Она села, стараясь сосредоточиться. И вспомнила то, как шагнула во мрак за мерцающей свечой Михаила. Значит, он здесь! Неизвестное судно уносит их в просторы небытия… Глупости! Все реально — и фотография пожилого джентльмена в овальной рамке, и брошенный в кресле плащ из торгового дома Живанши. Персиковая кружевная рубашечка — её принесла мадам Берта вместе с пеньюаром… Свадебные туфли, ещё мокрые от дождя… Дождь… Точно, когда она сбежала из дома, шел дождь, а что потом?
Надев туфли и плащ, Аня поднялась по узкой металлической лестнице. Перед ней белела залитая солнцем палуба яхты. Ветер подхватил и растрепал волосы, захлопал полотняным тентом, натянутым над кормой. Аня двинулась вперед и недоуменно остановилась: за столиком, покрытым белой скатертью, в удобном плетеном кресле сидел человек. В одной руке — чашка кофе, в другой — шелестящая на ветру газета. Совершенно незнакомый мужчина.
— Эй, ну что ты там прячешься? — не оборачиваясь к Ане, крикнул он. Я вижу твое отражение в кофейнике.
Аня подошла, разглядывая незнакомца.
— Добрый день. Кто вы?
Он поднял желтые птичьи глаза. Они потому, наверно, казались птичьими, что были посажены глубоко и близко по сторонам тонкого крупного носа. И глядели настороженно.
— Да ты, Энн с Цветного бульвара, я вижу, совсем плоха. Садись, начни с кофе. Здесь, в корзинке, сэндвичи. Извини, я приготовил завтрак небрежно. Сыр малость засох.
Аня присела, придерживая на груди крупные лацканы.
