До полуночи осталась одна минута. Аня вышла в коридор. Издали стал виден мерцающий полумрак гостиной. Медленно, с глухо стучащим сердцем она вошла в комнату. По стенам тускло мерцала позолота массивных багетов, на овальном столе, накрытом к ужину, стоял букет гладиолусов и канделябр с семью свечами. Два стула с высокими спинками ждали гостей. Поколебавшись, Аня села, хотя никто не предложил ей пожаловать к столу. И тут же каминные часы начали отбивать полночь.
Она увидела его в дверях — одетого с театральной элегантностью черные брюки, белая шелковая, очень свободная рубашка, распахнутая на груди. В таком костюме в балете обычно выходит Ромео. Не хватало серебрящегося эфеса шпаги. В руках Михаил держал сафьяновый футляр. Он открыл его — лавиной искр сверкнуло бриллиантовое колье.
— Ты узнаешь это, дорогая? — Он улыбался, он излучал любовь и нежность.
Во рту пересохло, губы одеревенели, Аня протянула руку к бокалу. Михаил тотчас налил в него немного вина и, подойдя, тихонько обнял обнаженные плечи. — Успокойся, девочка. Я с тобой. — Он защелкнул на её шее колье.
Все как тогда. Никаких сомнений не осталось — Аню обнимал погибший муж.
— Прости меня. Главное — прости. Я знал, ты поймешь, ты сумеешь понять… Мне было тяжело, неизмеримо тяжело… Но я же — супермен! Михаил занял кресло напротив.
— Я очень больна, — сказала Аня. — После того, как ты погиб, мне никак не удается разобраться в том, что происходит… Мой рассудок живет по своим законам… Как океан Солярис. Он создает фантом… дорогой мне фантом… В глазах, глядящих на Михаила, блестели слезы. — Дьяволу или Ангелу спасибо за эту ночь. — Аня подняла пустой бокал. — Не вижу шампанского.
— Доктор сказал, что тебе сегодня не стоит много пить. Это розовое вино — совсем легкое, оно бодрит и проясняет мысли. Так гласят рецептурные комментарии трехсотлетней давности… — Михаил наполнил бокал Ани светлым вином. — А я не могу отказаться от коньяка. Нервничаю. Выпьем за встречу… Я же обещал, что наша жизнь станет прекрасной сказкой.
— Спасибо. — Аня отпила вино. — Наверно, в таких сказках не обходится без страшных приключений.
— И злых колдунов… Мне надо многое тебе рассказать, детка… Потом, когда мы будем лежать под ласковым солнцем, я стану раз за разом возвращаться к прошлому и сообщать тебе новые подробности. Мы вместе вспомним наши страхи и навсегда простимся с ними. Ведь столько всего произошло! Смотри — я совсем седой. — Михаил тряхнул головой.
— Мне так хочется обнять тебя. Но… но я боюсь. Боюсь, что призрак исчезнет. — Взмолилась Анна.
— Не волнуйся, попробуй проглотить что-нибудь — это успокаивает. Здесь твои любимые лакомства. Представь: мы сидим у себя дома в покое, тепле и любви. Мы беседуем. И я рассказываю тебе сказку… — Михаил осушил свою рюмку. — Слушай…
Моя жизнь в Москве была слишком рискованной. Я любил свое дело и часто нарушал законы реальности. Конечно, без врагов и завистников не обошлось. Ты помнишь, — они не смогли убить меня, но сделали нищим. Мне удалось вернуть свое положение довольно быстро. Не спрашивай, как, — это была настоящая война. Я победил, но враги жаждали реванша. Им надо было не только уничтожить меня, завладеть моим капиталом, но и опорочить — свалить все свои грехи на сгоревшего в машине Лешковского.
Я устроил так, что вместо меня сгорел другой. А сам — скрылся. Поверь, я не мог ничего сообщить тебе — тем самым я подверг бы тебя смертельной опасности. Кроме того, на несколько дней мне пришлось уйти в глубокое подполье…
— Но ведь я чуть не умерла от горя, погиб наш ребенок… — Вытянувшись в струнку, Аня впилась в собеседника полными ужаса глазами. Из руки выпал и со звоном разбился на паркете бокал.
— Милая, его убил не я. Тот, кто взорвал мою машину, обрек нас всех на страдания. Я тоже сходил с ума, мучился! — Лицо Михаила исказила гримаса боли. Тяжелый кулак обрушился на стол. Звякнуло серебро.
— Врач сказал: у меня ещё будут дети… — пролепетала она, ещё ничего не понимая.
Михаил сделал движение, чтобы рвануться к жене и обнять её, но выставил вперед руки: — Нет! Погоди. Ты должна узнать все. Не перебивай. Он вернулся на место и сжал голову руками. — Я стал думать, как вернуть тебя. Но так, чтобы ни одна живая душа не узнала об этом. Ты не представляешь, как могущественны те, кого называют мафией. У меня оставался лишь один выход — появиться на другом конце континента под другим именем и вытащить тебя. Но как? Мне следовало торопиться, а я вовсе не был уверен, что по моим следам не идет киллер. Как же обезопасить тебя, не связывая хотя бы на время с существующим под новым именем, но таким узнаваемым господином Лешковским? Моя проклятая внешность! Пришлось заключил сделку с неким обедневшим ирландским бароном, опустившимся подонком. Он должен был жениться на российской гражданке и увезти её в свадебное путешествие в экзотические края. Вот там мы с тобой встретились бы в нашем домик у океана. Пьяница-барон благополучно бы покинул этот мир, а я — женился на его вдове. И никто никогда не отыскал бы нас на самом краю света.
— Зачем барон? Почему я не могла сразу улететь на край света?
— Милая, кто же мог поручиться, что за вдовой Лешковского не следят? Нам пришлось долго заметать следы, чтобы переправить через границу ничего не подозревающую и такую не опытную девочку. А главное… Любимая, разве ты поверила бы всему этому, изложенному в шифровке или в торопливом звонке от оплаканного мужа?
Аня медленно покачала головой, не отрывая глаз от сидящего напротив человека. — Нет… Двойник… Я и сейчас не верю. Вернее, не пойму! Голова идет кругом.
— Я знал, знал, что ты серьезно больна. Перестань мучить себя вопросами. Не напрягаться, детка.
— Миша… — Аня огляделась. — Этот дом? Когда ты успел построить его для нас? И зачем?
— Я должен признаться в маленькой лжи. Этот дом был построен и отделан по моим проектам якобы для местного банкира. Мы тогда ещё не были знакомы с тобой, детка, но я тайно решил — моя семья будет жить ничуть не хуже. И ведь все получилось, верно?
— Почти… Наш дом под Москвой опечатали… Ведь это его ты построил по образцу этого. Он — «Двойник».
— Не важно. Твой муж — строитель. Это значит, почти волшебник… Дом в теплой стране у океана совсем другой. Но ты полюбишь его. А если захочешь, я выстрою там точно такой же. Или в Ирландии — ведь к титулу и гербу прилагается несколько сот акров земли.
— Так много лжи, все слишком запутано… Ты скрывался, меня кто-то похищал. Мы сидим и ужинаем… Мы в опасности!?
— Я принял меры. Не имею права рассказывать тебе какие. Все постепенно проясниться. Не сразу, прошу тебя!
— Но ведь нас могут выследить даже на острове!
— Мы изменим внешность у хороших специалистов. Я превращусь в черноволосого или, допустим, русого, темноглазого худышку. Ты — в жгучую брюнетку… Ну и прочее, прочее. Существует масса хитростей, множество людей исчезали таким образом из-под самого бдительного надзора. Нужны только деньги.
— Боже… Но где их взять? Все твои счета законсервированы. Вряд ли кто-то вернет тебе состояние.
— Главное — всегда при мне. — Михаил значительно посмотрел на жену. Тебе идет это колье, дорогая. Бриллианты символизируют наше супружеское единство… Как шутили в старину — муж и жена — одна сатана. А ещё увещевали: «Да убоится жена мужа своего…»
Аня странно посмотрела на Михаила. Язычки пламени свечей трепетали, отражаясь в его расширенных зрачках.
— Я боюсь тебя… Почему? Почему?
— Это совсем неплохо, девочка. Подчинение приносит наслаждение слабому… Ведь ты сделаешь все, что я скажу? Ты никогда не отказывала мне.
— Я принадлежала тебе целиком — это было моим счастьем. Я без колебания отдала бы за тебя
