— Пошли, — согласилась Рисса.
Он открыл дверь, и из открывшегося черного проема на них пахнуло пылью выдержки в несколько тысячелетий. Воздух был невероятно сух, и от него неприятно запершило в горле.
Они сделали шаг в проем, взявшись за руки, и окунулись в непроглядный мрак, что тянулся на многие мили во все стороны. Слабое эхо их шагов возвращалось спустя несколько секунд, и от этого единственного звука у Нламинера по спине забегали мурашки.
Нламинер ощущал себя затерявшимся в обширном помещении, словно мошка, залетевшая в храм. Стен не было видно; под ногами чуть поскрипывал паркет (менее пыльный, чем входные ступени), и ничего опасного вроде бы не ощущалось.
Распахнутая дверь позади выглядела прямоугольной дырой, пробитой в черноте, и вызывала неприятные чувства. Впрочем, Нламинер не полностью проникся человеческой склонностью бояться всего, что непонятно или не видно. Ему не мерещились притаившиеся за спиной орды привидений, среди шорохов сквозняка не чудились стоны и плач. Темнота была просто темнотой. Залах пыли и другой, не менее своеобразный аромат пробудили в нем воспоминания о библиотеке Оннда — восьми огромных залах, где собралась мудрость двадцати пяти веков, художественная литература (жанр, который только начинал развиваться), всевозможные атласы, справочники, жизнеописания и много чего еще.
В библиотеке Оннда было принято окуривать книги неким алхимическим составом, что защищал хрупкую бумагу от разрушения, предохранял книги от влаги, насекомых, грызунов. И здесь, в неизвестном до сих пор месте, он ощутил отголоски того, привычного и спокойного запаха, и последние остатки настороженности испарились прочь.
…Рисса шла, размышляя о своих невероятно обострившихся чувствах и о загадочной речи ее старого (как теперь выяснилось) знакомого. Мыслимо ли, чтобы человек прожил так долго и не изменился? Ничего магического или сверхъестественного не излучал Арлион, не был он ни аватарой божества, демоном или кем-то еще не от мира сего. И все же сохранился! Ее память напомнила тот день, когда объединенные войска трех рас разрушили гнусную башню, откуда выходили практически неуязвимые и невероятно опасные чудовища, порожденные больной фантазией хозяев башни… Тогда Арлион первым разгромил магическую лабораторию, но встал, с клинком наголо, у сдавшихся на милость нападавших горстки чародеев и не позволил озверевшим бойцам разорвать их на части немедленно… Так и ушел вместе с ними куда-то, не пожелав ничего объяснить. Никто не осмелился его преследовать: до той поры он был надежным союзником, и его огненный меч, Ридиал (Гроза), не раз обращал исход сражений в пользу объединенных сил.
Как давно это было! Она помотала головой, отгоняя видения. Ее ночное зрение показывало ей ряды стеллажей с книгами, стойки, кресла, столы, аккуратно положенные дорожки. Ни в коей мере это место не пребывало в запустении. Но где же тогда посетители? Ей приходилось бывать в десятках библиотек (хотя город Оннд обладал крупнейшей), но все они, вместе взятые, целиком уместились бы в этом зале. Вдали, где даже ночное видение не проникало сквозь мглу, смутно угадывались очертания еще одной двери. Новый зал? Новые стеллажи? И как, интересно, они смогут прочесть здесь хоть что-нибудь?
Немногие расы издавали книги. Лидером здесь были, как ни странно, люди, которые во всех остальных отношениях были гораздо моложе остальных рас. Только ольты, найя и дарионы сами научились печатать книги. Остальные расы, включая хансса, использовали до настоящего времени другие способы. Птицы флоссы, которым отсутствие рук отрезало путь ко множеству технологий, в совершенстве владели способом запоминать практически любой объем знаний и передавать их, не теряя ни одного ощущения, ни слова, ни мысли. Хансса изобрели сложную пиктографическую систему и воспроизводили памятники своей культуры во множестве пещер, подземных городов, на камне и дереве, на металле и кости. Впрочем, теперь они тоже печатают книги — бумага хоть и ненадежна на вид, а хранит сведения не менее надежно, чем гранитная стена, да и печатать книги проще.
Не всем, конечно, нравятся нововведения, но даже самые придирчивые мудрецы не нашли ничего недостойного в том, чтобы доверять тонкой бумаге священные тексты, исторические записи, картины и многое другое.
Рисса заметила, как Нламинер зажег крохотный магический огонек, машинально, сам того не замечая. Теперь она осознавала, что сам он не всегда замечает, как быстро чему-то обучается, и пользуется своими возможностями не всегда осознанно. Ловушка, в которую угодили многие до него.
И были случаи, когда его поведение ставило ее в тупик! Она считалась одним из лучших экспертов по человеческой и ольтийским расам, и все же Нламинер, воспитанный людьми, оставался уникальным. Она не знала, есть ли у него цель в жизни. Он никогда не отходил ни на шаг от своих решений и практически никогда не терял голову. Разум его казался совершенно бессбойным, а неправильные решения, видимо, объяснялись только недостатком знаний. Рисса поежилась. Никто из ее знакомых никогда не слышал о такой расе, не знал даже малейших упоминаний о таких существах. Десятки вымерших или считающихся вымершими рас известны Ралиону, но Нламинер такой один. И его имя — в переводе с диалекта Анлавена оно означает «находящийся под покровительством». Уж это точно…
Он не знает ничего о своих родителях или сородичах (и это его нисколько не тревожит), а теперь кто-то, не менее загадочный, интересуется им.
Тут она вспомнила пещеру, бассейн, разрушившуюся статую Андринкса… Он тоже заглянул в бассейн. Сама Рисса там увидала множество образов, так или иначе связанных с хансса. А что видел там он?
Так ведь и не нашлось времени спросить!
Ладно, как только будет время устроить привал, спрошу непременно. Собственно, это все, за что пока можно зацепиться.
Элиор, вопреки всем ожиданиям, оказался наиболее дружелюбным.
Он встретил Шаннара на берегу небольшого озера, у приветливой березовой рощи. Было лето, и воздух был в меру теплым.
— Честно говоря, я немного устал, — добавил Шаннар, после того как рассказал, зачем он, собственно, побеспокоил его. Элиор (на сей раз выглядевший одетым во все желтое тяжеловесным воином) кивнул и сказал:
— Посылал бы меньшую аватару.
— Все мои аватары ты видишь перед собой.
— Ах да. — Элиор усмехнулся. — Неужели дело ожидается настолько серьезное? Как зовут претендента?
— Никто не знает.
— Так уж никто?
— Никто из смертных, — уточнил Шаннар. — Те двое, что ближе всего к ответу, находятся в серьезной опасности. Хуже всего, что я не могу подсказать им, где искать, так как сразу же выйду из игры. А мне надо в любом случае присутствовать на Суде.
— Кто будет выносить вердикт?
— Эзоксу, наверное. Уже две тысячи лет, как он. Никто пока не в претензии.
Бог-Солнце нахмурился, и вокруг потемнело. Шаннар поднял голову и увидел небольшую тучку, заслонившую солнечный диск на небе.
— Ладно, — в конце концов ответил Элиор, и тучка немедленно растаяла. — Я постараюсь узнать все, что смогу. И помогу в случае чего. В обмен на любезность, конечно.
— Любезность?
Элиор кивнул.
— У меня много проблем в приграничных с Ралионом реальностях. Кто-то усердно выкорчевывает мой культ… и все мои меньшие воплощения. Мне пригодилась бы помощь.
Шаннар кивнул.
— Я думаю, мы договоримся. Прежде чем я пойду дальше, не позволишь посидеть здесь немного? Очень уж отдохнуть хочется.
— Чувствуй себя как дома. — Элиор подмигнул и растаял в воздухе.
Шаннар улегся у самой воды и уставился в небо. Солнечный диск исчез с неба, но было по-прежнему светло. Вереница облаков плыла над его головой, меняя очертания.
— Зверски трудно иметь дело с богами, — проворчал он в надежде, что никто из них его не
