мы будем их исследовать ещё долго, но признайся: ты напрасно сожгла то, что выросло на руинах Старого Города. И на руинах Аратрин тоже.
— Да, может быть и напрасно, — Вессен выдержала его взгляд. — Мы не всё ещё изучили. Зато я очень хорошо помню Незнакомку — её первый вариант, если хочешь. По рассказам, по косвенным данным, но помню.
— Всё-всё, умолкаю, — Стайен поднял руки над головой. — Но дай мне хотя бы появляться у них. Просто, по-человечески, посидеть, приготовить жаркое, поговорить о жизни…
Вессен долго смотрела ему в лицо, сотни противоречивых чувств пробегали по её собственному.
— Ты всё равно поедешь, даже если я запрещу, — проговорила она. — Найдёшь повод и поедешь. Езжай, конечно. Но пообещай, что будешь присматривать за ними. Я беспокоюсь не за нас. Я беспокоюсь за всю планету, ты это понимаешь?
— Весс, — Стайен задержался у выхода, поправляя шляпу, — а ты не думала, что можно уже не беспокоиться? У нас множество «пси», очень чутких. Они не беспокоятся. Аспирант, он тоже любит перестраховываться, так он тоже не беспокоится. Никто, кроме тебя.
— Поговорим об этом позже, — Вессен придвинула к себе стойку-монитор. — Я люблю философские беседы, но только в свободное от работы время.
— Скажи мне хотя бы, сколько им там сидеть взаперти. Меня же спросят.
— Она не поверила, — поправила Вейс. — Все остальные верят. — Вейс сидела на краешке постели и любовалась — Лас уже не погружённая в себя, не мрачная, не язвительная… но всё равно во многом прежняя. Но во взгляде уже нет нестерпимой тоски.
— И ладно, — Лас уселась, Вейс, уже скорее по привычке, отвернулась. — Медвежонок, ты боишься теперь ко мне прикасаться? — Она взяла Вейс за руку. — И взгляд отводишь. Увидела что-то новое?
— Я уже говорила, — Вейс прикрыла глаза, пытаясь справиться с сердцебиением. — Если ночью, потом уснуть не могу. Если днём, потом так накатывает, хочется бегать, петь песни и всё крушить.
— Ну так бегай, пой песни и круши! Мы дома!
— Да ну тебя! — Вейс открыла глаза. Лас смотрела на неё совершенно серьёзным взглядом. Вейс не выдержала, расхохоталась. — Перестань! Ты меня в гроб вгонишь!
— За «гроб» ты у меня сейчас получишь, — пообещала Лас и схватила подушку. Вейс тут же подняла руки над головой, скрестила — сдаюсь. — Я тебе покажу, как сдаваться! Сдаваться она научилась! Кто тебя этому научил?!
Она уселась на колени Вейс, лицом к лицу.
— Лас, — Вейс прикрыла глаза. — Оденься!
— Потом, — Лас опустила ладонь на затылок Вейс. — Сделай то же самое. Не делай вид, что я склизкая и противная!
— Лас, — Вейс сглотнула. — Ты что, не понимаешь, как ты на меня действуешь?
— Понимаю. Делай, что говорю! Мне попросить? Ну пожалуйста!
Вейс долго не решалась. Всё плыло перед глазами, сердце билось, как ненормальное, и собственные руки казались чужими.
Прикоснулась и… всё успокоилось. Мир обрёл прочность и устойчивость, краски его стали ярче, запахи — богаче и приятнее, звуки — разнообразнее и интереснее. И тепло — оно втекало в ладонь, проходило волной по всему телу и терялось, рассеивалось в солнечном сплетении.
— Не так уж и страшно, верно? — прошептала Лас, когда Вейс осмелилась открыть глаза и отнять ладонь. Обе ладони Лас лежали на её коленях. — Прикоснись теперь. К чему хочешь.
Вейс осторожно прикоснулась к её щеке. Сердце снова забилось… но уже по другому, привычно и приятно. Всё остальное оставалось, как и раньше.
— Если ты сейчас скажешь, что это неприлично, я тебя никогда больше сюда не пущу, — пообещала Лас. — Всё, подъём! Ой! Вот медведица! — Вейс привлекла её к себе, прижалась щекой к плечу и замерла. — Отпусти! Кости мне переломаешь!
— Я поломаю, я и починю, — пообещала Вейс и они обе рассмеялись. — Мира там, поди, уже с голоду умирает, а мы тут…
— А мы тут? — Лас посмотрела в глаза её отражению. — Договаривай.
— А мы тут о ней забыли, — Вейс показала ей язык. — Слушай, может, устроим ей приятный отпуск? У нас с тобой он слишком активный получился. Давай, а? Заодно и сами отдохнём, по-настоящему. Внуки уже большие, нянчить пока некого, Вессен к нам никого не пустит…
— Давай, — согласилась Лас, причёсываясь у зеркала. — Сегодня и начнём. А по вечерам будем сидеть во дворе, жарить мясо и рассказывать о бурном прошлом. Ты мне о своём так и не рассказала толком! Я только и знаю, что у тебя не всё в порядке было с законом.
— Не всё, — Вейс подошла к ней. Взяла за плечи. — Лас, ты уверена? У меня столько всего было… странного в прошлом. Уверена, что хочешь узнать?
— Медвежонок, ты мне нравишься, какая ты есть! Что ты можешь вспомнить такого плохого?
— Хорошо, — Вейс привстала на цыпочки и прижалась щекой к её плечу. Лас, что ты со мной делаешь? — Но тогда и ты расскажешь. Расскажешь, как ты там жила, на Сердце Мира. И всё остальное, что захочешь.
— Договорились, — Лас повернулась к ней лицом. — Тогда помоги мне одеться!
Они обе направлялись на кухню, обсуждая, что сегодня готовить, как дверь на улицу отворилась и появилась Мира. Мокрая насквозь.
— Дождь, — пояснила она. — Клёв сегодня не очень. Замёрзла, ужас! Бабушки, растопите кто- нибудь камин, внучка сейчас простынет! — и поставила у порога ведро с добычей.
— Это называется нет клёва? — ахнула Вейс. — Какая прелесть! Будет тебе за это… в каком виде ты любишь рыбу?
— В любом! — Мира улыбнулась, показав все зубы.
— Тогда будет пирог! К обеду! А остальное сейчас поджарю. Лас?
Но Лас уже разжигала камин, ещё через минуту сбегала за пледом. Мира действительно промокла насквозь, вот и лишний повод затеять стирку, подумала Лас. И затеяла. Хорошо, когда всюду автоматика. И хорошо, когда можно заняться совершенно простыми домашними делами.
— Выпей, — она предложила Мире чашку с горячим мёдом. — Вейс изумительно его готовит. Немного вина, корица, гвоздика… никакая простуда не пристанет!
— Ой, спасибо, бабушка Лас!
Лас поставила стул рядом с креслом Миры, уселась. Хоть и утро, а всё равно приятно посидеть возле настоящего огня. Особенно — под перестук дождя.
— А просто по имени?
— Не могу, — призналась Мира. — Всё равно ощущаю себя внучкой!
Лас улыбнулась, погладила её по щеке. Хорошо бы, чтобы все эти передряги быстрее забылись. Хотя попробуй забудь такое. Лас несколько раз заглядывала в стеклянные зеркала, смотрела на поверхность воды… ничего. Никого. Ни в голове, ни снаружи. Незнакомка действительно ушла насовсем, как и обещала.
— Тебя что-то беспокоит, — отметила Лас.
— Бабушка, — неохотно призналась Мира. — Немного беспокоюсь за неё. Она, конечно, спуску им не даст, но беспокоюсь. Здорово мы их там, а? Правда?
— Правда, — согласилась Лас.
Лас и Миру не хотели отпускать туда одних. Договорились, что на обеих будут мониторы, что рядом будет дежурить машина с группой поддержки. Что за бред, злилась Мира, мы будто заложников идём освобождать! Я к бабушке еду, между прочим.
Документы у Миры уже были. Комар носа не подточит. По словам Миры, практически настоящие, в
