— Именно так.
Вессен встала из-за стола, отошла к окну.
— Наши «пчёлы» всё ещё там?
— Мы забрали рой только из Театра и Библиотеки. Судьба остальных неизвестна. Атмосфера и микрофлора практически везде идентична нашей.
— Это и так понятно, — Вессен не оборачивалась. Выбор нелёгкий. Незнакомки больше нет — ни один «пси» не отмечал свойственных ей проявлений. Что ещё интереснее, все её «слуги», в первую очередь — тот старик и его внучка — оставались в здравом уме и твёрдой памяти. В предыдущий раз все люди, подчинённые ей, один за другим сходили с ума — у всех происходили необратимые изменения головного мозга, распад личности. А теперь все её слуги таинственным образом излечились от многих мелких неприятностей, и на беседах с психологами и другими специалистами утверждали: Госпожа стала всемогущей, она теперь владеет миром, следит, чтобы в нём всё было хорошо и наградила их здоровьем и долголетием за службу. Тысяча тринадцать человек, и все говорили, разными словами, одно и то же.
И всех их теперь тянуло к морю. Сидели у воды и смотрели — просто смотрели. И никаких признаков пси-способностей, никаких наведённых воздействий. Даже аппаратура Стайена не находила никаких особых талантов. Просто люди, среднестатистические, друг с другом практически никогда не общавшиеся. И что теперь с ними делать? Взяли под наблюдение и отпустили. Некоторые выдали тайники и недвижимость, по их словам, принадлежащие Госпоже. Дескать, она сама сказала, что ей уже не нужно, и велела отдать своим недавним противникам. Иллюзионист и Стайен-младший до сих пор копаются в найденном, и их восторгу нет предела.
Сумела спрятать. Столько лет искали, такую аппаратуру разработали, а не нашли ни оставшихся «спящих» агентов, ни тайных баз Незнакомки. Она словно белка, высказался однажды Инженер. Сделала тайник, сложила туда что-то, и забыла про него. И так несколько сотен раз. Уму непостижимо, зачем ей это было нужно. Досье Незнакомки распухало с каждым днём, и, хотя в целом все факты говорили — всё, её историю можно считать законченной — Вессен всё ещё испытывала беспокойство.
— Замуровывайте, — распорядилась она наконец. Все проходы в той или иной мере опасны, в Страну Цветов ли, или же в Книгу Снов. Но разрушать навсегда — возможно, делать непростительную ошибку. Сейчас Инженер возведёт там склеп, а если туда прорвётся непосвящённый и попробует активировать проход известными Ордену средствами, тот будет разрушен так, чтобы его можно было восстановить, но только сложной и громоздкой аппаратурой — такая сейчас только у Инженера, и незаметно её не привезти. На том кладбище всегда людно, люди часто приходят поговорить с усопшими, оставить им знаки внимания — цветы — или просто подумать в тишине и спокойствии.
— Что-то ещё? — спросила Вессен. Стайен получил ответ и был доволен решением сестры, но у него есть ещё новости, вон как сияет.
— Ты сама, верно, читала газеты. Те три прохода, что мы открыли — мировая сенсация. Думаю, теперь на нас будут работать все крупные учёные мира.
А мои позиции в Ордене вновь незыблемы, подумала Вессен, улыбнувшись в ответ. Что ж, может, так и есть — мы исполнили свою основную задачу, и пора начать делиться знанием с остальным миром. Понемногу, чтобы не разрушить его передозировкой знаний.
— Езжай уже, — посоветовала она. — Там тебя ждут. Три самые большие твои поклонницы. Передай им — намекни — что это не более чем карантин, и что он скоро кончится.
— Может, сама намекнёшь?
— Как будет время приехать — да. А пока — дел невпроворот. Возвращайся поскорее, а то мне уже скучно без моего замка.
— Как насчёт того, чтобы построить его там, в Стране Цветов? Лас предлагала ведь.
— Я подумаю, — Вессен отвернулась. — Спасибо, Стайен, за всё.
Хорёк улыбнулся, потёр переносицу, поправил шляпу и отбыл. Его одолевала смутная тревога — слишком всё было гладко и хорошо последние дни после «пропажи» Незнакомки. Или это уже привычка везде ожидать подвох?
Она сидела на крупном камне, море хмурилось шагах в двадцати от неё. Ветер крепчал — дышать вскоре станет трудно. Но сидеть и смотреть на море было приятно — вне зависимости от погоды, это успокаивало.
Она вспоминала то, что случилось семьдесят с лишним лет назад. Год кошмарных снов, а потом — новые, странные для неё самой желания и увлечения, прогулки глубокой ночью по небезопасным местам, книги и фильмы — мистика и ужасы, и интерес ко всему сверхъестественному. Мало кто об этом знал, все отмечали перемены в ней, но не все понимали, почему они и отчего.
И вот всё это взяло и рассеялось. Я себя чувствую так, как чувствовала накануне поездки на юг, подумала Лас. Небольшая поездка, просто выяснить кое-что, и возвращаться домой, и работать в архивах, читать… Розы были уже потом, а вначале — книги. Вот я и вернулась в прошлое — накануне той поездки, которая всё изменила. Я так и не возвращалась с тех пор на Сердце Мира. Может, стоит вернуться?
А если списать лишний возраст? Кто мне даст сто один год? Я знаю, почему я сижу у моря. Я всё ещё хочу услышать её голос, я так к нему привыкла, ведь это она была всеми теми голосами. Но голосов нет. И никто не нашёптывает, чем бы заняться, куда пойти и зачем. С тобой было необычно, Вереан. Лас напряглась… но ничего не случилось, никто не позвал, ничего не шелохнулось в глубине сознания. Она ушла. Выполнила директиву номер один, рассталась со всем, чтобы получить всё. А я — сама по себе.
И если нечем заняться, можно для начала заняться тем, чем когда-то собиралась. Вернуться в архивы, войти в библиотеку, не в её имитацию в Книге Снов, а в настоящую. И понять, так ли мне это нужно семьдесят пять лет спустя.
Да, решила Лас. Именно так.
— Думаете, как жить дальше?
Она обернулась. Стайен стоял шагах в пяти, всё в том же костюме и шляпе. Хотя нет, фасон тот же, а костюм и шляпа другие.
Ему приходилось повышать голос — свист ветра всё сильнее, вскоре придётся уходить, до шторма уже недалеко.
— Думаю, — согласилась она.
— Все думают, — он подошёл ближе. — Вас не сдует?
— Я уже уходить собиралась, — пояснила она. — Вас подвезти?
— Подвезите, — согласился он.
Лас вновь посмотрела в сторону чернеющего горизонта. Ты слышишь меня? Где ты сейчас? Везде, вокруг?
Ветер притих. Сразу, как по команде. И облака протаяли там, куда она смотрела. В небесах возникла одна короткая надпись с детства привычными буквами:
«Да, Лас».
И вновь вернулся ветер; буквы на небе затянуло в течение пары секунд.
— Вы это видели? — Стайен взял её за плечо. — Видели надпись?
— Видела, — Лас посмотрела ему в лицо. — Я спросила, слышит ли она меня.
Он покачал головой и протянул ей руку. Ветер усиливался, и помощь оказалась кстати.
— Вы с ней разговариваете? — поинтересовался Стайен.
— Я привыкла к ней. Но она не отвечала — ни голосами, ни чем-нибудь ещё. Вот сегодня нарисовала буквы на небе. Как у вас дела, Стайен? Всё хорошо?
— Всё отлично, — он выглянул в окно. — Мне у вас очень нравится, так бы и остался здесь.
— Оставайтесь, — предложила Лас. — Оставайтесь вместе с Мирой. Ей тоже нравится.
— Как только выйду на пенсию, — пообещал Стайен и они оба рассмеялись. — Никаких голосов, никаких перепадов настроения, никаких странных снов, верно?
— Верно, — согласилась Лас, ловко, по крутой дуге приземляясь у самого гаража. — Как только меня
