годы и не уверен, что узнал о ней всё.
— Только не в Страну Цветов! — возразила Вейс.
— Стайен, — Лас взяла его за руку. — Картину можно уничтожить?
— Вессен утверждает, что да. Правда, есть опасения. Например, такое: это аннулирует всё то, что было изменено картиной. Например, мои и её способности. Может быть даже то, что только косвенно относится к картине. Это могут быть и ваши способности.
— Я бы не стала раздумывать, — твёрдо заявила Лас. — Я бы отдала всё это.
— Могут быть и другие последствия. Я тридцать лет изучаю картину и пока могу сказать одно — она перестала провоцировать таланты. Не делает из людей «пси». Волшебников, как сказала бы Светлая.
— Тогда спрятать! Спрятать подальше! Так, чтобы некому было там искать!
— Поверьте, мы рассматривали многие сценарии. Много лет. Нам тоже нравится этот мир. Привыкли, знаете ли. Вессен охраняет картину — по крайней мере до неё не могут добраться любители повоевать.
— Хватит, — Вейс дрожала. — Мне никогда не было так страшно! Хватит!
Лас встала у неё за спиной, обняла за плечи.
— Стайен, зачем вы рассказали про картину? Вы хотите меня убедить, что всё, что с нами было, случилось просто потому, что кто-то повидал эту проклятую картину?
— Нет, я…
— Это волшебство, — Лас погладила Вейс по голове. — Думайте, что хотите, это настоящее волшебство. Я знаю, я видела. Я не желаю слышать никакие объяснения, понимаете?
— Лас…
— Это была жизнь! Понимаете? Настоящее волшебство — там, где жизнь. А у вас всё шло на войну! Эта ваша картина — не знаю, что это на самом деле. Ей здесь не место
Хорёк посмотрел на неё поверх пенсне.
— Я с вами полностью согласен, Лас. Во всём.
Лас сжала зубы. Я снова злюсь, подумала она. Ещё немного и я бы начала кричать.
Не держи это в себе, Лас. Заставь его! Пусть расскажет тебе ещё. Ты поймёшь, что он лжёт. Он сам хочет картину, для себя.
— Заткнись, — прошипела Лас сквозь зубы. Хорёк вопросительно посмотрел на неё, Вейс вздрогнула. — Простите, Стайен. Это я не вам. Зачем вы рассказали нам о картине?
— Видите ли, — Стайен откинулся на спинку. — Тридцать лет и три года всё было отлично. Мы побеждаем преступность, уже нет эпидемий, террористы прижаты к ногтю, нет крупных войн, мы открываем новые реальности. Всё отлично. Картина под надёжным присмотром. Но что-то начало меняться, и мне не нравится — как.
— Что же?
— Вессен. Она пропадает где-то. Последние полгода — особенно часто. Уходит к себе в кабинет, и что делает там — непонятно. Когда я встречаю её потом — сонная и раздражительная. Я заметил, что она чаще появляется в винном погребе. Она не может опьянеть, но пытается. Вот это мне очень не нравится.
— А по утрам хмурая и неразговорчивая? — Вейс вновь вздрогнула.
— Точно. С вами то же самое?
— То же самое, — Лас долго не могла решиться. — Я тоже хочу рассказать. Нет, показать. У меня, в Стране Цветов. Только вам двоим, — Лас сильнее сжала плечи Вейс. — Тридцать три года, вы говорите?
Хорёк кивнул.
— Что ещё, Стайен? Только ли Вессен вас беспокоит?
— Не только. Мы следим за газетами, телевидением. За последние пару месяцев вырос интерес к потустороннему. Мистика разная — призраки, восставшие мертвецы, тому подобная чушь. У всех «пси», которых мы наблюдаем — приступы раздражительности, всплеск их талантов. Что-то будет, Лас. Ведь и вы не зря сюда приехали. Вас что-то подтолкнуло, так?
Лас посмотрела на Вейс, встретилась с ней взглядом.
— Пожалуй, — согласилась Лас. — Что вы предлагаете?
— Отдохнуть, — Хорёк поднялся. — Уже пятый час. Через три с половиной часа проснётся Светлая, и покоя не будет. Отдохнуть, побродить, подумать. А потом поехать к вам, в Страну Цветов. И ещё раз подумать. У нас огромное количество специалистов, но они не могут ничего предположить. Как и я, чуют — что-то будет.
9. Сны разума
— Выспалась? — Лас погладила Вейс по ладони. Бабушка Вейс пришла, жалуясь, что точно не уснёт, и заснула, едва присела на кровать. Не заметила, как её раздели и укрыли одеялом. А самой Лас не спалось — никак. Пришлось выпить пару таблеток тонизирующего. Сидела, смотрела на Вейс, улыбающуюся во сне, и думала. О многом.
Голоса не приходили. И на том спасибо.
— Ой, ты так и сидела?! — Вейс приподнялась на локте. — Выспалась, — удивилась она. — Лас, ты совсем не спала? Так нельзя!
— Скажешь «в твоём возрасте нельзя» — получишь по шее, — предупредила Лас. — Днём посплю. Вставай, у нас полно забот!
— Каких ещё? — удивилась Вейс, садясь в кровати. Заметила, что раздета, покраснела, набросила на себя одеяло. — Перестань! Не смотри так!
Лас вздохнула.
— Готова новая одежда для Тесан. Нужно научить её, что и как надевается.
— Уже готова?! — поразилась Вейс. — Как быстро они всё сделали! Слушай, я поверить не могу, что она будет здесь работать! В голове не укладывается!
— У меня тоже, — согласилась Лас. — Идём, завтрак уже готов. Специально для нас и Тесан. Няня встаёт рано, Тесан придётся привыкать.
Тесан не выспалась — сразу видно. Ничего, подумала Вейс, у меня столько уже было бессонных ночей. И там, на островах, когда учили уму-разуму, и потом, когда у самой родились дети — привыкла. И ты привыкнешь.
— Я боюсь, — шепнула она — куда делась прежняя Тесан? Ни улыбки, ни языка без костей. Служанка — бело-зелёная одежда, значит — из штата Светлой — провела их в левое крыло. В правом они были вчера вечером.
— Сюда, прошу вас, — служанка указала на дверь. — Ваш ключ, — протянула Тесан ключ. Настоящий, бронзовый. Сейчас редко где увидишь ключ в виде ключа — всё карточки да кнопки, и вовсе непонятные предметы. А тут — настоящий механический. Тесан сама открыла дверь.
— Ого! — восхитилась она. Королевская спальня! По-другому не назвать. Служанка прижала палец ко рту. Указала на дверь справа от входа. — Там спальня Светлой, — пояснила она. — только вам и её родственникам разрешается входить туда без стука. — Светлая просыпается в половину восьмого. К этому моменту вы уже должны быть здесь. Прошу за мной, — служанка указала на дверь слева. — Вас ждут.
Это был кабинет — он же гостиная.
Ареан, бабушка Светлой, сидела там — а на столе лежала одежда.
— Прошу, — улыбнулась она. — Рада, что вы согласились мне помогать. Начнём с одежды.
— Бабушка, как я выгляжу? — Тесан подошла к зеркалу, несколько раз повернулась. Очень, очень
