— Их несколько, — признала Лас. — Этот ближе всего. Не сидите под ним!
— Не буду, — пообещал Хорёк, вздохнул и направился в сторону дома.
— Сядь, — приказала Вейс, когда они вошли в дом. Уселась на колени Лас, обхватила, прижалась щекой к плечу. — Ты сошла с ума, — прошептала Вейс. — Зачем, Ласточка? Зачем тебе это?
— Мне было одиноко, — Лас прикрыла глаза. — Я думала, что схожу с ума. Голоса, она, всё остальное. И как в подлиннике сказки, они уходили один за другим, а я оставалась. Знаешь, что стало с той, которая осталась последней?
— Что? — Вейс крепче прижалась.
— Сошла с ума. Состарилась, сошла с ума. Все забыли её, никто не пускал на порог, обращались хуже, чем с собакой. Так и умерла, в подворотне, в грязи. Такая вот сказка, Вейс. Мастер думал о плохом в тот момент. Это единственная его сказка с таким страшным концом. Её переделали, и издали, и весь мир считает, что это единственная его сказка.
— Мастер? Майри-Та?
— Да. Я его так зову. Я прочитала все его произведения. У него случилось в жизни что-то очень плохое. И он озлился на весь мир. Он редко показывал подлинные чувства. Заносчивый, да, высокомерный, вспыльчивый. Но он мог быть очень добрым. И всё равно постоянно думал о чём-то плохом. Никто не знает до сих пор, о чём.
— Бедняжка, — Вейс подняла голову, погладила Лас по щеке. — Теперь я понимаю. Ты так и будешь делать эти свои сны? Дописывать ту книгу?
— Нет, — Лас покачала головой, вытерла слёзы. — Пусть будет то, что уже написано. Хватит снов. Ещё немного, и я бы осталась там насовсем.
— Стайен ждёт, — вздохнула Вейс и снова прижалась щекой к плечу подруги. — Ладно, подождёт.
— О, будем жарить мясо! — обрадовался Хорёк. — Замечательно. То, что надо! Обожаю, чтобы своими руками, на настоящих углях. Вессен вечно ворчит, когда я устраиваю себе пикничок в парке. А мне нравится. Позволите?
— Да, конечно, — Вейс с улыбкой помогла ему надеть фартук и расставила на столе всё необходимое. — Приготовить жаровню? Или сами?
— Я сам, — Хорёк снял шляпу и небрежным движением отправил ту в полёт — попал точно на вешалку. Бабушки рассмеялись. — Можете пока приготовить салат и что мы там собрались пить?
— Ой, я сейчас! — засуетилась Вейс, и бросилась в дом. Почти сто лет прошло, думала Лас, идя за ней следом, а она всё такая же. И мне это нравится.
От запаха свежего хлеба текли слюнки. Только сейчас Лас поняла, как голодна. Вейс сама готовит хлеб. На Сердце Мира не едят хлеб — такой, какой любят на севере. Только лепёшки. А у Вейс получается нечто невообразимо вкусное. Хорошо ещё можно почти не следить за фигурой — сколько ни ем, так и буду тощей, подумала Лас. А вот Вейс страдает, что нельзя съесть лишнюю булочку… и толстеть не хочет, считает, что это вовсе неприлично.
— Ещё минутка, — заявила Вейс и выпрямилась, отряхнула руки о фартук. — Лас, прости, что спрашиваю. Она появляется там? Незнакомка?
— Если представишь её, может появиться, — согласилась Лас. — Но ты знаешь, как её прогнать. В этих снах она не имеет силы.
— А остальные? Лас, они тоже воспоминания?
— Я не уверена. Многие — да. Некоторых я придумала, некоторые сами появились.
Вейс посмотрела в её глаза.
— Ласточка, обещай мне, что не будешь возвращаться туда одна. Пожалуйста!
Лас долго думала.
— Обещаю, — согласилась она.
— Ты не сошла с ума, — Вейс взяла её за руку. — Не успела. И я страх как рада! Всё, давай неси, всё уже готово.
— Я вас расстроила? — Лас обратила внимание на то, как Хорёк поджимает губы. Чудесный вечер — после такого пиршества уже ничего не хотелось, даже прогуливаться. Хотелось сидеть, смотреть на звёздное небо и думать о приятном.
— Нет, не беспокойтесь. Я о другом думаю. У нас специальное отделение изучает сны — и там много интересного нашли, но чтобы так… Понимаете, я всё помню. Каждый момент. Звуки, запахи, всё. Кстати, ещё раз спасибо за танец, это было великолепно.
— С вами — особенно! — Лас пожала протянутую руку.
— Обычные сны редко такие отчётливые. То есть что я говорю — никогда такими не бывают. А у вас потрясающее ощущение реальности. Вы не боялись однажды перепутать, что есть что?
— Иногда, — согласилась Лас.
— Наверное, нет смысла спрашивать, как вы это сумели?
— Роза, — Лас откинулась на спинку кресла. — Я попросила такую розу, чтобы она помогла видеть любые сны. Так оно и случилось.
— Думаю, Вессен тоже нужно это увидеть. Не возражаете?
— Если захочет, — пожала плечами Лас. — Помните наш разговор? Если я долго не возвращалась в эти сны, по утрам я была хмурая и огрызалась на каждую мелочь.
— Это точно, — заметила Вейс.
— Это наводит на мысли, — кивнул Хорёк. — Мне нужно поговорить с Вессен. Но не сейчас, конечно. Завтра — я отвезу Вейс к нам, Крайен ждёт её, и поговорю. А ваши планы?
— Я бы осталась здесь, — Лас посмотрела на небо. — Подождала бы вашего возвращения.
— Лас, только не одна! — Вейс схватила её за руку. — Не здесь! Давай отвезу тебя в Тессегер, если хочешь побыть одна! В Тегарон, тебя же там ждут, ты знаешь!
— Боишься, что я приду и усну под кустиком?
— Да, — Вейс смотрела ей в лицо. — Придёшь и уснёшь. Именно так ты и хочешь.
— Хорошо, — Лас согласилась. — Отвезёте меня в Тегарон.
— Мы так и не сыграли ту партию, — неожиданно вспомнила Вейс. Первые несколько дней в Стране Цветов никто не засыпает в привычное время — спят всего час-другой и при этом высыпаются. Стоит пожить здесь дольше, как привычный ритм сна возвращается, но лишь отчасти — человек спит не более шести часов, а многим хватает и четырёх. Возвращаешься в Шамтеран — в течение месяца возвращаешсья к тамошнему режиму.
Объяснить это никто не может. Просто факт — без объяснений. Так же, как никто не может объяснить, почему здешние формы жизни «совместимы» с людьми и теми формами, что привезли с собой. И такое наблюдается во всех найденных обитаемых, «не технических» мирах. В технических вообще нет жизни. Даже простейших. И это тоже не могут объяснить.
Здешние сутки на сорок три минуты дольше, чем на Шамтеране. Помнится, Умник и Доктор долго препирались — добавлять эти минуты или «удлинить» каждый час. Доктор считал, что психологически удобнее удлинить. С точки зрения Умника секунды разной длины — абсурд, ведь всю технику придётся перенастраивать. В конце концов победил Доктор. Умник с проклятиями занимался настройкой всевозможных устройств и не стеснялся в выражениях по поводу Доктора — тот смотрел на эту суету поверх
