Нежить была куда более резвой; оторваться от неё удалось лишь крайним напряжением сил. Они шли вниз по пологому склону и часа через два увидели одинокий домик, стоящий среди выжженных холмов. В домике кто — то жил. Несколько невысоких деревьев с пышными кронами окружали строение. Хорошо, если там удастся укрыться от преследующей их армии.
Как я устал, думал воин, борясь с подступающей тошнотой и туманом, что время от времени застилал окружающий мир. Рана не зажила по — настоящему. С его рассудком творилось неладное. Несколько раз он словно засыпал на ходу — всякий раз просыпаясь через долю секунды.
Потом начались вещи более неприятные.
На коротком привале (в скудной тени едва живого дерева) Ривллиму послышались голоса. Мир вокруг плыл, словно был сделан из желе: вздрагивал и колыхался от малейшего движения. Он разговаривал с Фиар, но та, видимо, не заметила перемен в спутнике.
Голоса исходили от оружия. И Солнечный Лист, и Чёрный Дождь шептали одни и те же лишённые смысла фразы. Голоса звучали жутко, нечеловечески. Ну да, разумеется — ведь говорят — то не люди, подумал Ривллим и ужаснулся этой мысли.
Испуг на короткое время избавил от наваждений.
Постепенно голоса возвращались; то ослабевая, то становясь громче. Домик был совсем близко, когда Ривллим, оглянувшись, заметил, что Фиар вся посерела. Он окликнул её — та не ответила. Воин протянул руку, прикоснулся к отрешённо шагающей рядом девушке — и та осыпалась мелким пеплом. Остался лишь скелет — выйдя из серого облака, он продолжал вышагивать. Ривллим закричал от ужаса и мир почернел перед глазами.
…Что — то влажное прикоснулось к его лбу.
Зрение постепенно возвращалось. Фиар смотрела на него, время от времени оборачиваясь. Воин успел отметить круги под её глазами и потрескавшиеся губы.
— Вставай, — попросила она обеспокоено. — Они совсем близко. Доберёмся хотя бы до домика! Ну же, прошу тебя!
Подняться на ноги оказалось столь же просто, как поднять гору голыми руками. Нога вспыхнула непереносимым огнём, но Ривллим всё же пошёл — медленно, шатаясь, вцепившись в руку Фиар. Та холодно думала, что будет делать, если их настигнут до укрытия. А ведь настигнут… Ривллиму, видимо, совсем худо — сколько ещё он протянет? И кто сказал, что в домике удастся укрыться?
Воин свалился в сотне шагов от домика. Фиар кинулась к нему, пытаясь привести в чувство — она что — то кричала, даже стукнула его несколько раз. Нежить двигалась всё быстрее и быстрее. Добыча рядом, обессилевшая и лёгкая.
Фиар попыталась позвать на помощь, но только хрип вырвался из иссушённого горла. Но голова оставалась ясной. Времени у неё хватит лишь на одно магическое воздействие. Излечить эту болезнь она не может. Уничтожить армию в несколько сотен слуг Тёмной ей не по силам. Иллюзии их не обманут. Телепортироваться? Фиар скрипнула зубами. Если прямо к горам, погибнут оба. В лучшем случае, свалятся и сгорят под палящим солнцем. Вернуться к Башням?
Впервые в жизни Фиар ощутила беспомощность. Если воин погибнет, она, скорее всего, обречена. Попытаемся телепортироваться. Куда их забросит во время полнолуния? В ледниковый период?
Все эти мысли пронеслись в голове девушки за несколько мучительно долгих секунд. Она трясла Ривллима, умоляя того подняться…
Ривллим поднялся неожиданно и с такой силой, что Фиар кубарем полетела на землю. Ей показалось, что он стал одним из
Воин встал на колени и выхватил из ножен Кошачий Глаз. Мертвецы были близко… они раскидывали руки, чтобы принять людей в объятия… казалось, слышен смех, слетающий с чёрных губ.
Воин резко воткнул меч в землю. Тот вошёл глубоко — лишь рукоять да узкая полоска клинка возвышались над спёкшейся глиной.
Непослушными пальцами воин сделал знак и мертвецы отшатнулись, заслоняя лица. После чего Ривллим согнулся, словно от удара в живот. Разогнувшись, он с силой ударил по клинку. Тот переломился, почти с человеческим стоном. Ривллим произнёс несколько слов и упал навзничь. Кровь медленно текла из разрезанной ладони.
Фиар, ничего не понимающая, кинулась к нему, чтобы схватить, помочь подняться на ноги…
Стало прохладно.
Тень легла на землю; почудился шум ветра в кронах деревьев, плеск воды в ручье и щебет птиц. Перед глазами всё плыло и кружилось. Девушка опустилась на четвереньки, борясь с головокружением, взглянула в сторону нежити, что должна схватить и его, и её…
Нежить исчезала. Становилась прозрачной, таяла в воздухе, пропадала бесследно. Один за другим они приближались к мечу… и таяли. Пропадали.
Исчез последний.
Чёрный Дождь ожил; прикоснувшись к нему, девушка ощутила знакомую горячую вибрацию. Я здесь, я с тобой, говорило оружие.
Трава вырастала из мёртвой земли у неё на глазах. Пышнее всего она росла у места, где находился сломанный меч. Вслед за травой начали расти деревья. Тенью, похоже, они делились заранее.
Скрипнули массивные ворота и немолодой — но и не очень уж старый — человек появился на пороге. Он глядел на происходящее широко раскрытыми глазами.
Это привело девушку в чувство. Она кинулась к воину (жив, но дыхание редкое и весь горит) и поволокла его к дому.
Часть 3 (7). Огонь и лёд
VIII (XXIII)
Скрипнула дверь: кто — то вошёл в комнату за его спиной.
Можно смотреть в ту сторону; можно игнорировать чужака. Никто не обратит на это внимания. Можно говорить, кричать, набрасываться на собеседника с кулаками. В последнем случае кулаки проходят насквозь, словно посетители — или сам он — призраки.
Однажды он потерял самообладание до такой степени, что попытался схватить вошедшего — кажется, это была Фиар — и заставить обратить на себя внимание. Тут — то ему и стало ясно, что кто — то из них — а может быть, оба — призраки.
Комнату, в которой сейчас находился, он прозвал Белой. Всего их пять — расположенные крестом, каждая в форме идеального куба. Четыре внешних отличались только цветами стен. Белая, розовая, жёлтая, голубая. Центральная постоянно меняла цвет; из — за четырёх дверей — массивных, тяжёлых, со множеством орнаментов — доносились голоса. Почти все были незнакомыми. Язык казался знакомым, некоторые из бесед — вызывали необычностью оторопь и даже страх. Стоит открыть дверь — и никого, разговоры замолкают, помещение по ту сторону двери безлюдно. Посвистывают сквозняки; сквозь прикрытые тяжёлыми портьерами окна просачивается свет.
И мебель. То комната оказывается пустой, то она уставлена жалкими столами и табуретами, а то блистает креслами, коврами, каминами и множеством иных предметов, для которых просто не находится слов. Ривллиму редко доводилось бывать в настоящих дворцах. Резиденция правителя Меорна не в счёт.
Не хотелось ни есть, ни спать. Ничего не хотелось. Однажды он попытался улечься спать на просторной кровати, возникшей в Жёлтой комнате. Бесполезно. Сон не шёл, что бы он ни делал. Можно пытаться читать успокаивающие стихи — простенькие заклинания. Не помогает. Можно считать овец (собак,
