— Нет уж. Куда вы — туда и я.
Самым непростым делом оказалось “трепаться о чем-нибудь безобидном”.
Тех, кто снимается в массовках исторических фильмов, режиссеры иногда просят изобразить ропот толпы. И тогда участники массовки бубнят себе под нос какую-нибудь чушь. Например: “О чем говорить, когда не о чем говорить?”
Похожим делом были заняты и юные сыщики, идя по второй пристани к “Калифу”. Они мололи чепуху, пытаясь изобразить, что эта чепуха занимает их сейчас как ничто на свете.
— Ну и дурак этот царевич Млад-Салтаневич, — бормотал Максим.
— Еще какой, — с фальшивой значительностью соглашался Денис.
— Нет, ребята, я вам так скажу: Млад-Салтаневич — это сила, — еле сдерживая смех, важно возражала Леся.
— Сила-то сила, а дурак, — не сдавался Максим.
— Не то слово, — качал головой Денис.
— Зато какие у него медведи! — продолжала Леся.
— И медведи его дураки, — брякнул Максим.
Тут уже все трое покатились со смеху. Что было совсем не вовремя, ведь они уже подошли к самым сходням “Калифа”.
— Ребята, цыц, — прошептала Леся, спохватившись. — Продолжайте болтать, а я позову ветер.
— А почему, ха-ха, ты, Максим, ха-ха-ха, — Денис все никак не мог справиться с приступами душившего его хохота, — думаешь, что медведи Млад-Салтаневича такие уж дураки? Они хоть плясать умеют, а царевич только сидит сиднем и медом заливается.
— Плясать дело дурное, нехитрое, — без энтузиазма отозвался Максим. Он нервно ощупывал в своем кармане уменьшаблоко.
Тем временем, Леся прошептала несколько заклинаний. Потом она несколько раз взмахнула ивовым прутиком — примерно так, как если бы это был веник. И еще раз пустила в ход заклинания.
Получилось!
Не успели ребята и глазом моргнуть, как ветер с молодецкой удалью подхватил дымный шлейф “черепахи” и швырнул в сторону хрульского корабля. И пристань, и “Калифа” враз затянуло густой черной мутью.
Теперь надо было действовать стремительно.
Ребята захрустели уменьшаблоками.
По вкусу они напоминали обычные кислые яблоки, только имели какой-то легкий, неуловимый лекарственный привкус.
“Должно быть, — подумал Денис, — это и есть привкус травно-плодового волшебства.”
“Вжик”, — тихонько сказала одежда Дениса, стремительно уменьшаясь во множество раз.
“Дзинь”, — согласился с нею кортик.
“Скрип”, — поддакнули сапожки.
Кругом все переменилось.
Непроглядная тьма рассеялась. На довольно большом расстоянии от Дениса — шагов в пятнадцать- двадцать — стояли Максим и Леся. А ведь только что они были совсем близко, рукой подать!
Денис поднял голову. Над ним, едва ли не на расстоянии вытянутой руки, клубилась огромная, устрашающая туча.
“Ага, — сообразил он, — это и есть дым, который вызвала Леся! Теперь мы такие крохи, что в полный рост легко помещаемся между пристанью и нижним краем дымной тучи!”
Доски, из которых была сколочена пристань, стали шириной в асфальтовое шоссе каждая. Щели между ними превратились во вполне ощутимые препятствия. Только бы провалиться в такую!
Денис боялся проверять, что случилось с его голосом. По идее, он должен был стать тоненьким, как комариный писк. Но он опасался, что даже этот комариный писк могут услышать чуткие хрули.
Поэтому Денис молча помахал Максиму и Лесе руками. Дескать, бежим скорее к сходням.
Тех два раза просить не надо было.
Перепрыгивая через щели, они припустили к высокой деревянной ступеньке — именно так теперь выглядел край сходень. Сходни круто поднимались вверх и тонули в угольной черноте дымной тучи. Бррр!
Но отступать было поздно. Ребята вскарабкались на сходни и побежали навстречу черноте.
— Леся, ну ты молодчина, — прошептал Денис на бегу.
— Можешь говорить в полный голос — нас все равно не услышат, — заверила его Леся.
— Как же нам не потеряться в этой черноте? Можно ведь заблудиться и шлепнуться прямо в воду, — сказал Максим, опасливо глядя на горы пушистой черной ваты, в которую вот-вот им предстояло окунуться с головой.
— Будем карабкаться на четвереньках, наощупь. Вот эта расщелина между досками выведет нас прямиком наверх, — предложил Денис.
— Вообще-то, у меня есть замечательный самосветный перстень, — напомнила Леся. — Но, пожалуй, присвечивать им сейчас опасно. Как бы его отблески не прорвались наружу. Страшно себе представить, как всполошатся хрули, если увидят эдакую карманную грозу посреди тучи копоти! Так что Денис прав — лезем на четвереньках. Кто первый?
— Ну я, разумеется, — без энтузиазма пожал плечами Денис.
После схватки с песьеголовцами он начал довольно быстро осваиваться с ролью парня, который всегда идет впереди.
“Должен же и в самом деле кто-то всегда идти впереди? Почему этот кто-то не я?” — рассуждал он.
Продвигались они довольно медленно. Каждый вдох давался с трудом. К счастью, в черной громаде тучи кое-где попадались своего рода пещеры и ущелья. Там можно было глотнуть свежего воздуха.
Между тем, “черепаха” должна была вот-вот погасить котлы. А до конца сходень оставалось еще невесть сколько!
Денис занервничал. Но в этот момент его рука провалилась в непредвиденную расщелину.
— Ребята, мы во что-то уперлись, — бросил он через плечо.
Через секунду ему в спину уткнулась макушка Леси.
— Эй, поосторожнее, так и свалиться недолго! — возмутился Денис.
— А что там? — спросила Леся.
— Не знаю. Сейчас попытаюсь разобраться.
Денис осторожно присел на край расселины и вытянул одну ногу вперед.
Его носок уперся в твердую плоскость.
— Похоже на палубу. Придется прыгать — тут совсем недалеко.
— Как же прыгать, если ни фига не видно? — спросил Максим упавшим голосом.
И тут 'черепаха' наконец перестала дымить.
Черная туча стремительно поредела. И ребята увидели палубу “Калифа”.
Нужно было поторапливаться. В любую минуту с берега на борт корабля могли вернуться хрули.
Ребята ловко перепрыгнули через зазор между сходнями и палубой и побежали к заранее облюбованному люку.
Денек выдался жаркий. Поэтому все четыре трюмных люка “Калифа” были распахнуты настежь для вентиляции. Проникнуть в один из них особого труда не составляло.
Правда, до люка надо было еще добраться.
Теперь, когда они сделались меньше мышей, многие вещи, совершенно безобидные для человека обычного роста, превратились в источники угрозы.
Засмотревшись по сторонам, Леся вступила в крошечную капельку смолы, которая от жары проступила на свежих сосновых досках палубы. При своем обычном росте она бы просто этого не заметила. Но теперь ее туфелька крепко прилипла к доске. Максиму с Денисом еле-еле удалось вызволить ее из
