Был Ермолов, преследуемый в прошлом Павлом, сидевший в Петропавловской крепости, затем сосланный в Костромскую губернию «на вечное пребывание». В сражении под Прейсиш-Эйлау он увенчал свое имя боевой славой.
Был Раевский, который в кампании 1806 года, раненный в ногу, в течение семи дней, без отдыха, без продовольствия, без подкреплений, не покидал поля сражения; Коновницын, командовавший арьергардом при отходе к Бородину. Назначенный впоследствии воспитателем к будущему царю Николаю I, он написал ему:
«В нужных и необходимых случаях, буде бы отечество потребовало, заплатите собою, прославьте себя, принесите отечеству Вашему услугу, хотя бы то стоило самой жизни». Но Николай Палкин не воспользовался его советами, а сыновья Коновницына примкнули к декабристам и по воле Николая I погибли в ссылке.
Корпусами и дивизиями командовали дельные, храбрые командиры – Неверовский, Лихачев, Монахтин и многие другие. Войсками России, сосредоточенными на западных границах, руководили лучшие главнокомандующие – Барклай-де-Толли и Багратион.
Стройный и гибкий, с характерным лицом грузина, спокойный, мужественный, приветливый с подчиненными и любимый солдатами – таков был главнокомандующий 2-й русской армии Петр Иванович Багратион.
Под стенами Очакова (1788) и на подступах к Варшаве (1794), на полях Италии и вершинах Альп (1799), в Австрии (1805) и опять в Польше (1806–1807), в Финляндия (1808–1809) и на Дунае (1809), против поляков, турок, шведов и французов дрался Багратион под руководством Суворова и Кутузова. Он всегда первым вступал в сражение и последним покидал поле боя. Командовал авангардом, когда русские войска шли в наступление, и командовал арьергардом, когда они вынуждены были отступать; находился неизменно там, где был кризис боя, где решалась участь сражения. Тридцать лет из сорока семи лет своей жизни провел он в рядах русской армии и участвовал во всех войнах, которые вела Россия с 1788 по 1812 год.
Барклай-де-Толли, командовавший 1-й армией, шотландец по происхождению, сын бедного поручика, с детства начал службу в русской армии и двадцать лет провел в походах и войнах. Это не наемник из иностранцев вроде Беннигсена и ему подобных, стремившихся в России сколотить состояние. Барклай-де- Толли отдал России всю свою жизнь, дрался под Очаковом, Бендерами, Аккерманом, в Польше; командуя полком, совершил поход в Австрию. Его мужество и непоколебимость в бою останавливали натиск французских маршалов в войне 1806–1807 годов, и только серьезная рана, полученная у Прейсиш-Эйлау, вынудила его покинуть на время строй. В 1809 году он снова участвовал в операциях против шведов в Финляндии и совершил беспримерный переход по льду Ботнического залива к берегам Швеции.
«Победа и слава храброму войску должны быть покорны», – писал Барклай в приказе своему корпусу перед походом в Швецию, и поход этот оказался «по трудности только русскому человеку под силу», донес он в Петербург. Но главная заслуга Барклая перед русской армией заключалась в плодотворной работе по организации армии накануне 1812 года, когда он был назначен военным министром России. Он создал «Учреждение о большой действующей армии», сыгравшее громадную организующую роль в управлении войсками. «Непритязательный, настойчивый, решительный и полный здравого смысла» – так характеризовали Барклая-де-Толли.
Командиры русской армии нисколько не уступали по своим боевым качествам командирам армии Наполеона.
Теперь, когда война велась уже не на полях Австрии и не на Дунае, где все могло окончиться дипломатическим торгом, теперь, когда решался вопрос о судьбе России как самостоятельного государства и вся армия, охваченная патриотическими чувствами, была готова на великие подвиги, как никогда, было необходимо четкое, разумное общее руководство войсками. Но прибывший в Вильно император Александр I отдал приказ, что он «будет при армии».
Согласно «Учреждению о большой действующей армии», которое, по представлению Барклая, царь утвердил в 1811 году, прибытие его на театр войны снимало ответственность с Барклая. Царь сам становился у руководства вооруженными силами. Однако хитроумный приказ, гласивший, что «царь будет при армии», можно было толковать как угодно, и Александр, словесно подтвердив Барклаю, что тот остается главнокомандующим, фактически командовать стал сам. Начало преступной путанице было положено. Корпусами 1-й и 2-й армий стали одновременно командовать и Барклай, и через голову главнокомандующего Александр I, и окружавшая его свита генералов.
Александр отверг план войны, предложенный Багратионом. В начале 1812 года Багратион писал царю, что «опасность с каждым днем увеличивается, война неизбежна, необходимо оградить себя от внезапного нападения, выиграть время, по крайней мере шесть недель, дабы сделать первые удары и вести войну не оборонительную, а наступательную».
Для этого Багратион предлагал послать Наполеону, разослать правительствам всех европейских стран и обнародовать в России ноту, в которой сообщить, что России известны интриги Наполеона в Турции, сосредоточение французской армии в Германии, занятие ею Данцига и усиление гарнизонов в Силезии и Померании; что со времени получения ноты река Одер станет демаркационной линией и переход ее хотя бы одним батальоном войск Наполеона будет означать войну.
Поскольку, продолжал Багратион, Наполеон либо примет ноту за объявление войны, либо будет медлить с ответом и усиливать свои войска, надо самим начать операции. Для этого следует довести Белостокский корпус до 100 тысяч солдат и усилить артиллерией, сосредоточить корпус (не менее пяти дивизий) с полевой и сильнейшей осадной артиллерией на границе с Пруссией. Во второй линии расположить пятидесятитысячный корпус для удара в любом направлении. Эти войска обеспечить магазинами с годовым запасом на 250 тысяч человек и подвижным месячным запасом на 150 тысяч человек и подвозом снабжения по Балтийскому морю.
В мае двинуться всей стотысячной армией к Праге, и поскольку от границы до Варшавы 12 миль, в два дня, поражая все на пути, занять Прагу и Варшаву. Первые сильные удары принесут успех, ободрят армию и приведут в страх неприятеля. Театр военных действий будет удален от границ России, и позиция на Висле даст ряд преимуществ.
В тот же день корпусу, расположенному на границе Восточной Пруссии, перейти Вислу у Граудента и, не обращая внимания на нейтралитет Пруссии, вместе с флотом осадить Данциг. Запасный пятидесятитысячный корпус подтянуть в Польшу. Дальнейшие действия зависят от обстановки, но и они должны быть наступательными.
Предлагая план, Багратион рассчитывал на мир с Англией. Он предвидел, что возможны неурядицы в странах Европы, завоеванных Наполеоном. «Мысль сия, – писал Багратион, – получает еще больше вероятия, если принять во уважение, что ни один из побежденных народов не признает себя счастливым, а, напротив, с трепетом ожидает ежедневно усугубления зла».
Правильно полагая, что «война сия с обеих сторон производима будет с самым большим напряжением и
