– Мама! – сказал Дима. – Я чуть не позабыл тебя познакомить. Это Наташа. Я на ней женюсь.
Клавдия Петровна стала медленно-медленно оседать на пол.
Дима и Тамара едва успели ее подхватить.
– Не волнуйтесь! – успокоила старуха. – Моя дочка – врач, она ее спасет.
Хор дружно мчался по улице.
– Куда бежим? – спрашивал Павлик.
– В Москву хочешь съездить? – вопросом отвечал Шура.
– А деньги на билет?
– Задаром! – пообещал рыжий Федя.
– Конечно, хочу!
– Тогда беги вместе с нами!
Хор изо всех сил бежал по улице. Ефрем Николаевич Соломатин несся одним из первых.
И все-таки они опоздали.
Примчались к зданию, где заседала отборочная комиссия, как раз тогда, когда председатель и члены комиссии вышли на улицу.
– Здравствуйте! – сказал Соломатин, тяжело дыша. – Вот мы опять!
– Все! – оборвал председатель. – Вы сами отказались! Вы уже вычеркнуты! И мы знаем, что у вас нет теперь солиста!
– У нас новый солист, вы послушайте! – попросил Соломатин.
– Поздно! – не согласился председатель. – Мы весь день смотрели пляски. Мы не каторжные!
– Тогда мы споем по дороге, можно? – И Ефрем Николаевич, не дожидаясь ответа, скомандовал: – Павлик, запевай!
И тут же на улице Павлик затянул песню про собаку.
– Мне на автобус! – неуверенно произнес председатель.
– Ничего, мы проводим! Спасибо! – добавил зачем-то Соломатин. – Ребята, подхватывайте припев!
И вместе с хором подхватил припев к песне о собаке, о верном и добром друге, о том, что человек, у которого есть собака, становится… человечнее!
Уличное выступление хора, конечно же, собрало зрителей. И вскоре хор и члены комиссии во главе с председателем уже стояли в центре толпы. А хор заливался на всю улицу… Потом хор прекратил пение, и Соломатин спросил председателя:
– Ну как?
– Замечательно! – растерянно оцепил председатель. – Только протоколы уже подписаны, решения приняты…
– У нас нет другого выхода! – грустно признался Ефрем Николаевич. – Мы будем петь до победного конца! Павлик, запевай! Мы будем петь, потому что не петь мы не можем!
Ободранный, измученный, давно уже не желтый, а серо-буро-непонятного цвета, Тинг плелся по городу. Спросить дорогу он не умел, и поэтому не было у него иного выхода, как найти дорогу самому. Много дней ушло на то, чтоб добраться до заветной двери и из последних собачьих сил поскрестись в нее.
Дверь отперла неизвестная Тингу женщина, а неизвестная Тингу девочка радостно запричитала:
– Тинг! Тингуша! Тинг!
Ефрем Николаевич оказался прав: Тинг не знал нового адреса и пришел по старому… Все мы рано или поздно приходим по старым адресам.
А детский хор под управлением Е. Н. Соломатина последний раз перед поездкой в Москву выступал в родном городе. На этот раз хор выступал на сцене концертного зала. Ефрем Николаевич дирижировал в строгом черном костюме, и мальчики тоже были одеты торжественно. Ефрем Николаевич даже рискнул нацепить «бабочку»…
Хор уже исполнял последний латинский куплет «Магнифики» Иоганна Себастьяна Баха, как вдруг из-за кулис осторожно выглянула девочка, дочь Анны Павловны. Девочка держала на поводке Тинга. Увидев и услышав родимый хор, Тинг рванулся, бесцеремонно, на виду у зрителей, выбежал на сцену и… залез под рояль на свое законное место.
Комедия должна заканчиваться счастливым финалом. Это традиция. Это закон жанра. Ибо, если и комедия будет заканчиваться плохо, то что же тогда в жизни будет заканчиваться хорошо?
Примечания
1
Стихи Александра Галича.
