Изабелла.
— Именно. — Дейзи шевельнула ногой, меняя положение на более удобное. — К тому же будь у него выбор, предпочел бы Бланш.
— С чего ты взяла? — спросила Изабелла. — Разве вам не нравится работать вместе?
— Нравится. Мы хорошо проводим время, мне кажется, теперь он стал ко мне терпимее, но…
— Но предстает перед тобой другим, когда думает, что ты Бланш?
Дейзи кивнула.
— Днем он нравится тебе меньше?
— Нет, он мне слишком сильно нравится, что днем, что вечером, — призналась Дейзи. — О, Изабелла, что со мной? Мне кажется, я ревную его… к себе!
— Тогда пора бросить эту игру, — сказала бабушка. — Оставь Бланш Латур. Играть куртизанку опасно даже одну ночь, а ты умудрилась продержаться несколько. Пока тебе удавалось выходить из игры без потерь.
— Моя лодыжка думает иначе.
— Я имела в виду твое сердце, — мягко пояснила Изабелла. — Ты не позволила игре вовлечь свое сердце.
Именно в этом Дейзи не была уверена. Изабелла устремила взгляд на дверь, за которой скрылся лорд Уэксфорд.
— Когда сердце вовлечено в игру, правила меняются. Когда ты Бланш, Люциан ведет себя совсем не так, когда ты Дейзи.
Изабелла подошла к окну и выглянула наружу. Со стороны казалось, будто она себя обнимает.
— Это не часто случается, но все же, если очень повезет, можно встретить кого-то, с кем можно быть самой собой.
— В этом вся проблема. Люциану я не нравлюсь.
— Я бы не стала этого утверждать со всей уверенностью. В ближайшее время мы это выясним.
— Почему ты так думаешь? — спросила Дейзи.
— Потому что в этот самый момент Люциан Боумонт входит в парадную дверь.
— О нет! Быстро позови Джерома. Пусть отнесет меня в комнату Бланш. — Дейзи попыталась дотянуться до звонка. — Позвони Нанетте и узнай, не сможет ли она мне помочь…
Раздался резкий стук бронзового молоточка и приглушенное приветствие дворецкого.
— Тише, дорогая, — сказала Изабелла. — Давай сначала узнаем, кого он пожелает увидеть первой. Если он спросит Бланш, я скажу, что она не в состоянии его принять. Если тебя, это совсем другое дело.
— Зачем Бланш прятаться? Что, если я сама не в состоянии с ним увидеться?
Дейзи опустила на пол поднятую ногу.
— Ты можешь подняться без помощи?
Дейзи кивнула.
— Пока опираюсь на здоровую ногу.
— Умница, — похвалила Изабелла. — Я не позволю ему долго оставаться.
— Ничего, Джером. Я знаю, как пройти в гостиную, — донесся до них голос Люциана.
— Добрый вечер, лорд Ратленд. — Изабелла протянула ему руку, что позволило Дейзи незаметно подняться. — Как любезно с вашей стороны прийти к нам с визитом.
— Как мог я не прийти, когда наш общий друг болен?
Люциан поднес к губам руку Изабеллы.
— Мадемуазель Латур сегодня не принимает гостей, — сказала Изабелла. — Уверена, вы поймете.
Люциан очаровательно улыбнулся:
— Надеюсь, она поправляется.
— Отдыхает, — вставила Дейзи, слегка обидевшись. Люциан даже не посмотрел в ее сторону.
— Рад это слышать. — Люциан повернулся к Дейзи. — Однако я пришел сегодня не к Бланш. Я здесь, чтобы увидеть вас, мисс Дрейк.
— Вот как?
У нее подпрыгнуло сердце.
— Да. — Он вынул что-то из внутреннего кармана жилета. — Сегодня пополудни мы обнаружили еще одну табличку, и я подумал, что вы поможете мне с переводом. — Ее сердце упало. — Я ценю вашу помощь. — Его улыбка расширилась, окрасившись налетом озорства. — Если, конечно, вам не нужно ухаживать за мадемуазель Латур.
— Нет, Бланш уже легла спать.
Дейзи бросила многозначительный взгляд на Изабеллу.
— Если вы не против, — извинилась бабушка, — я схожу посмотрю, не сможет ли Нанетта принести чаю. Думаю, у нас еще и булочки с изюмом найдутся. Рада вас видеть, милорд.
— Что ж, может, пройдем к столу и начнем? — Люциан прошел к маленькому столику, за которым недавно разыгрывалась шахматная партия, и, выдвинув для Дейзи стул, улыбнулся. — Tempus fugit,[16] как известно.
— Время и здесь может лететь, — возразила Дейзи, опускаясь на софу, пока не потеряла равновесие. Ей было трудно стоять на одной ноге, и пересечь комнату она могла только короткими прыжками. — Несите столик сюда и садитесь рядом.
— Хорошая идея! Так будет гораздо приятнее заниматься. — Люциан присел рядом. — А вот и табличка.
«Гораздо приятнее заниматься», — сказал он и потом еще это: «А вот и табличка» — все по делу. Чтоб ему пусто было! Дейзи прикусила губу. «Неужели он переломится, если обратит на меня внимание?»
Взяв табличку в руки, Дейзи прищурилась, взглянув на письмена на замусоренном песком воске.
— Часть текста повреждена, — указал Люциан.
— Вижу. — Часть воска была расплющена и не имела текста на неровной поверхности. По краю повреждения тянулась слабая извилистая линия. Дейзи сжала кулак и примерила его к углублению. — У того, кто это сделал, ладонь была гораздо больше моей. Видимо, он в сердцах стукнул кулаком по табличке с еще не застывшим воском. Не отпечаток ли это пальца?
— Возможно. — Люциан подался вперед. — Внизу таблички стоит знак Кая Мерита.
— Верно, — согласилась Дейзи. — Давайте посмотрим, что же такое написал Кай Мерит.
Дейзи склонилась над табличкой. Почувствовав на себе взгляд Люциана, повернулась к нему:
— Почему вы на меня смотрите?
— Простите. — Люциан убрал за ушко выбившуюся у нее прядку волос. От его легкого прикосновения по ее телу пробежал трепет. — Просто вы мне кого-то напоминаете.
Дейзи не решилась спросить, кого именно.
— Может, все же займемся табличкой?
— Согласен. Но вам не нужна моя помощь. Вы знаете латынь лучше меня.
— Так вот, значит, для чего вы здесь.
— К чему вы клоните, Дейзи? Хотите, чтобы я признался, что скучал по вас сегодня? Если это сделает вас счастливее, признаюсь.
Если бы только это было правдой!
— А что Бланш?
— Бланш? Полагаете, она скучает по мне?
Люциан наклонился к ней. Чистый, свежий мужской запах защекотал ей ноздри.
— Я… я ее не спрашивала.
Дейзи отвернулась, избегая его взгляда. Будь она в роли Бланш, привлекла бы его к себе и поцеловала. Но сама не могла решиться на такое и сосредоточилась на древнем воске.
— Что вы думаете об этом? — спросил наконец Люциан.
— Напоминает бухгалтерский отчет о приходах и расходах. — Дейзи указала на одну колонку. — Здесь мы имеем продажу шерсти и янтаря, так что это приход. С другой стороны, груз, испорченный грызунами и…
— И чем?
— Здесь что-то говорится о Дейрдре, рабыне. — Голос Дейзи понизился до шепота. — Думаю, это Кай Мерит стукнул кулаком по дощечке.
— Что позволяет сделать такой вывод?
— Мы знаем, что Кай пытался выкупить Дейрдре. Значит, питал к ней какие-то чувства.
— Это всего лишь догадка. — Люциан пожал плечами. — Что о ней сказано?
— «Mortuus per suus manus». Умертвила себя собственными руками. Девушка покончила с собой.
Глава 22
Мы входим в этот мир одни. И наверняка вступим в великую тьму тоже в одиночестве. Но пока мы здесь, ничто не затмит той радости, что кто-то предпочел провести часть своей бесценной жизни… с нами.
— Как это ужасно! — воскликнула Дейзи. — Я понимаю, что все люди античности давным-давно умерли. Но в моем воображении они продолжают жить своей жизнью. А Дейрдре покончила с собой… Должно быть, она была очень несчастна.
— Все рабы несчастны, я точно был бы несчастен.
— Но ведь Кай собирался ее выкупить. — Дейзи пробежала пальцем по неровному воску и внезапно отдернула его. В какой-то момент она вдруг ощутила жгучую боль, исходившую от дощечки. Живое воображение не всегда радовало. — Почему надежда на свободу не удержала Дейрдре от столь опрометчивого поступка?
— Может, Кай ей не нравился. Если мужчина мечтает о какой-то женщине, это не значит, что она любит его, — сказал Люциан. — Насколько я помню, несколько сезонов назад за вами ухаживал лорд Торнхелд, и все же вы по-прежнему на рынке невест.
— Фу! Мне не нравятся подобные сравнения, — нахмурилась Дейзи. — Послушать вас — я гнилое яблоко, залежавшееся на овощном прилавке.
— Не гнилое, — усмехнулся Люциан. — Скорее, спелое.
Она толкнула его в грудь. Он перехватил ее руку и задержал дольше, чем следовало.
Люциан смотрел на нее так, когда она была в роли Бланш. Под его жгучим взглядом ее решимость растаяла так же быстро, как таяла, когда она играла куртизанку.
— Я рад, что вы не приняли Торнхелда, — сказал он серьезно.
Лорд Торнхелд считался желанной добычей для молодой женщины без приставки «миледи» перед именем, но Дейзи находила немолодого повесу алчным и грубым. Торнхелд вызывал у нее отвращение. А Люциан — трепет.
— Не подозревала, что вы обращаете внимание на подобные вещи.
С одной стороны, Дейзи было неприятно, что Люциан вспомнил о том злосчастном ухаживании, на которое она не ответила взаимностью. С другой — ее радовало, что он все же замечал ее в лондонском обществе.
— Может, я и произвожу впечатление затворника, — сказал Люциан, — но считаю своим долгом следить за тем, что происходит вокруг.
Долг. Вероятно, для Люциана объединение двух домов — исполнение долга. Дейзи решила сменить тему.
Когда она снова
