Калимегдана!
В полном изнеможении жрец Кали повалился на пол. И глядя на его поверженное тело, Аурангзеб прошептал:
— Шлока не солгал. Шлока идет по пути, который ему хорошо знаком. Когда ребенок окажется в Патампуре, Шлока будет уже там.
Медленно, очень медленно владыка перевел взгляд на Шраддху. Туман рассеивался, картина движущегося каравана исчезала, таяла на глазах. Шраддха поднялся на ноги, поняв приказание своего повелителя без слов.
Караван двигался размеренно, не слишком спеша, чтобы лишний раз не потревожить драгоценный груз — женщину с новорожденным сыном. Женщина и младенец находились в повозке, накрытой белым шатром. Скоро уже покажутся ворота Патампура, и можно будет отдохнуть. Уже скоро…
Не разжимая губ, она тянула бесконечную колыбельную, и знакомые звуки убаюкивали и ее: хлопанье тяжелого полотна под ударами ветра, громкий скрип колес… Там, за белым полотном, — бескрайний мир; только молодой матери нет до этого мира никакого дела. Ее вселенная сосредоточена здесь, в маленьком белом шатре, в крохотном человечке, которому она дала жизнь, — в сыне раджи Авенира. В долгожданном наследнике. Странно подумать, что в эти крохотные ручки будет вложена огромная власть над целой областью…
Степенно шагают навьюченные тюками верблюды. Иногда за пологом женщина слышит, как всхрапнет лошадь или громко засмеется воин из числа тех, что, вооруженные пиками и укрытые щитами, охраняют караван.
На мгновение ей показалось, что какое-то изменение произошло в размеренном движении каравана: как будто к прежним путникам присоединился еще один, какая-то важная персона, с которой сам начальник охраны вынужден считаться; но затем все продолжилось как было: отдаленные голоса, скрип колес, хлопки полотнища и тихая колыбельная. Младенец спал.
…Поднявшись на вершину холма, Шлока увидел караван и погнал коня прямо к нему. Мудрец действительно не солгал в разговоре с Аурангзебом: с первого взгляда он узнал новую звезду, взошедшую на небосклон. Тот, кому суждено спасти Патампур от нарастающей мощи захватчиков из Калимегдана, наконец родился.
Теперь следовало спасти его от смертельной опасности, ибо у таких людей всегда множество врагов. И особенно много врагов у них бывает на заре их жизни.
Младенец беззащитен; да и воины, его охраняющие, не могущественнее маленького ребенка. Одной только силой оружия не сохранишь эту драгоценную жизнь. Пусть Аурангзеб полагается на мощь своих преданных воинов; Шлоке надлежит противопоставить им предусмотрительность и мудрость.
Начальник охраны каравана, завидев незнакомого всадника, тотчас выехал ему навстречу. Это был старый, опытный воин. Он привык не доверять случайным встречам на караванной дороге; однако и видеть в каждом чужаке несомненного врага он не был склонен.
Степенно обменялись они приветствиями. Шлока поправился своему собеседнику. Начальник вежливо спросил:
— Ты ищешь кого-то, путник?
— Я уже нашел все, что искал, — прозвучал краткий ответ. — Будьте начеку: готовьтесь отразить нападение. Вы еще не видели врагов, но они вас уже заметили. Они близко, поверь мне.
— Я не понимаю, — проговорил начальник охраны, однако оглянулся на доверенный ему караван, и голос воина дрогнул. — Откуда тебе это известно?
Шлока остановил его:
— Верь мне.
И начальник охраны встретился взглядом со спокойными глазами человека, который знал будущее.
Многое еще хотел бы спросить начальник охраны. Например: «Кто тебе сказал, что наши враги готовятся напасть на нас?» Или: «Откуда бы им знать, где пройдет караван и какую ношу мы с собой везем?» Но все слова застряли у него между зубами, и он просто кивнул.
Вместе они вернулись к каравану; Шлока подъехал к белой повозке, где находились мать и дитя, и никто не решился возразить чужаку и указать ему на другое место.
Постепенно холмы стали выше и как будто сблизились, травяной покров на них расползся, точно ветхая ткань разошлась, растянутая сильными руками, и на поверхность вышла скала; караван постепенно втягивался в ущелье.
Небо над головой сделалось узким, потемнело: там, в сгустке небесной вышины, собиралась гроза.
Отдаленный гром раскатился над плоскогорьем обрушился в ущелье и там затих. На миг повисла тишина, и вдруг ее разорвало громкое, отчаянное ржание коня: прилетевшая из тьмы стрела вонзилась ему в горло.
Вместе с накатывающейся грозой пришел, гремя по вершинам скал, конский топот, и стрелы посыпались на караван одна за другой. Засада, о которой предупреждал Шлока, ждала здесь, в ущелье.
— Берегитесь!
Пронзительный крик прорезал шум начавшейся битвы.
Первая из телег остановилась; вторая, налетев на первую, накренилась и так застыла; третья, четвертая… караван прекратил движение. Воины вырвались вперед, пешие сдвинули щиты, готовясь отразить атаку, конные поскакали навстречу врагу.
Конники Шраддхи хлынули в ущелье, и, опережая всадников, летел их яростный визг, вселяющий в души ужас. Впереди всех скакал Шраддха с обнаженной саблей в руке. Тонкая косичка торчала из-под его шлема, в глазах горело бешенство. Повелитель Калимегдана, любимец Кали, раджа Аурангзеб приказал своему верному воину сорвать с неба новую звезду и растоптать ее копытами боевого коня, погасить ее страшный блеск прежде, чем он разгорится… Что удержит руку Шраддхи? Не страх перед десятком охранников, не стыд — зарубить женщину и младенца… Нет такой силы, которая остановила бы его.
— Окружить! — кричал Шраддха на скаку своим людям. — Окружайте их! Окружайте!
Для этого набега Шраддха взял с собой самых лучших воинов, и в их числе — киммерийца Конана. Простым солдатам незачем знать испитую цель нападения на караван. Такие вещи предназначены лишь для ушей повелителя и тех, кого он соблаговолит приблизить к себе.
— Наши враги повезут большую казну в Патампур, — сообщил Шраддха киммерийцу. — Эти деньги должны быть отбиты и доставлены в Калимегдан.
Синие глаза варвара блеснули. Он не стал вдаваться в подробности. Например, Конан не спросил, кому на самом деле принадлежит казна, которую они намерены отбить. Не являются ли эти сокровища, в частности, законной собственностью владыки Патампура?
Нет, подобных вопросов Конан не задавал, и Шраддха сразу оценил понятливость киммерийца. Некоторые владыки очень нуждаются в деньгах. И чем мощнее владыка, тем острее бывает его нужда в средствах. Не говоря уж о тех раджах, которые — как ни подыскивай другое определение, — остаются выскочками, захватившими трон.
Улыбаясь в свете грозы, Конан пробирался к одной из телег. Шраддха подивился интуиции варвара: по всей вероятности, именно на этой телеге везли сундук с сокровищами и монетами. Должно быть, киммерийцу и прежде доводилось участвовать в подобных набегах. Что ж, тем лучше.
Лошади, запряженные в повозки, шарахались, бессмысленно толкали друг друга. Повозки, наезжая одна на другую, трещали, ломались, падали. Становилось все темнее. Первые молнии прорезали небо, и снова гром настиг людей, точно неизбежное возмездие.
Безумие боя, запертого в тесных границах ущелья, охватило караван. Люди разили и падали. Всадники Шраддхи, точно свалившиеся на караван с небес, казались неодолимыми. Крики, многократно умноженные высокими каменными стенами, летели сразу со всех сторон, умножая панику. Одни только верблюды стояли неподвижно и глядели в одну им ведомую даль, поверх суетящихся голов и гибнущих
