— Бракна — не человек,— спокойно сказала Соня, которая невозмутимо пропустила гневную тираду Трарзы мимо ушей.— Он — потомок древней расы нелюдей. Бракна уже ощутил пробуждение своего мертвого владыки в его усыпальнице и почти наверняка успел нанести ему визит в знак величайшего почтения и поклонения. Когда ожившее древнее зло двинется на штурм Хадана, все нашествия черных орд покажутся вам праздничной прогулкой. Для чудищ люди — всего лишь пища, можешь мне поверить.
— Чем ты докажешь все свои обвинения?— медленно спросил Трарза.
— Докажу. Ведь здесь был Махарим?
— Да.
— Беседовал ли он только с тобой? Или же встречался и с Бракной?
— Думаю, только со мной.
Властный тон Сони сделал свое дело — нилит сам не заметил, как начал отвечать на все ее вопросы.
— А ты не говорил ли чего-нибудь Бракне?
— Нет,— уверенно ответил нилит.— За это поручусь. Все, что наговорил мне Махарим, осталось между мной и Махаримом.
— Отлично.—Соня вздохнула с облегчением.
— Ты обещала мне доказать, что Бракна как-то причастен к пробуждению властелина древней расы,— напомнил нилит, все еще недоверчиво.
— Он украл девушку, Кумби.
— Доказательства! — рявкнул нилит.— Я не поверю голословным обвинениям.
— Подумай сам. Я так полагаю, дело обстояло очень просто. Чтобы угодить мертвому властелину, который питает свое тело человеческой плотью, а душу — человеческим страхом и болью, Бракна похитил Кумби. Больше нам уже никогда не увидеть эту бедняжку…
— Так, так.— Нилит сощурился.— Но чем ты докажешь, что это его рук дело?
— Кумби была похищена ночью. Утром ее уже не было в городе. Следовательно, кто-то вынес ее из города ночью.
— Очевидно,— согласился нилит.
— Именно.— Соня торжествующе улыбнулась. — А как, по-твоему, похититель мог вынести ее за пределы города, если ночью ворота закрыты? Это мог сделать только человек, хорошо знающий систему охраны ворот. Человек, чье появление у ворот не вызовет никакого подозрения.
— Все это, конечно, весьма любопытно. Но что же дальше?
— С Бракной была девушка. Он наверняка закутал ее в плащ, изобразил, будто ведет куда-то пьяного приятеля — Кумби, я думаю, была оглушена или находилась под действием какого-то зелья. Стража ничего не заподозрила.
Соня закончила говорить и уставилась на нилита. Тот опустил глаза. Было видно, что в душе Трарзы идет жестокая внутренняя борьба.
Наконец он поднял голову.
— Мало,— заявил он.— Твои доказательства — всего лишь предположения. На основании таких предположений я не могу подозревать своего сетмона в предательстве.
— А его внешность? Довольно странная для стигийца, ты не находишь? — Соня начала горячиться.— И почему он скрывает свои уши?
— Уши — личное дело каждого,— отрезал Трарза.— Я не могу подозревать сетмона на основании формы его ушей.
— Хорошо. Ты прав,— согласилась неожиданно Соня.— Но я предлагаю тебе вот что. Завтра я выйду на дежурство вот в этом сером плаще.— Она вынула из-за пазухи сверток и развернул его перед нилитом.
Нилит провел пальцами по шелковистой ткани, потеребил серебряную бахрому.
— Работа сехуты Эратон,— определил он безошибочно.
Соня улыбнулась.
— Конечно. Я знаю, что похожую вещь заказал сетмон Бракна. Об этом говорила сама сехута Эратон. Я уверена, что свой плащ Бракна заказывал для властелина из таинственной пещеры-усыпальницы. Это роскошная, очень дорогая вещь, Бракна получил свой заказ несколько дней назад, однако не спешит его надеть. Приди в караульное помещение, где я буду в своем новом плаще, вместе с Бракной и внимательно наблюдай ним. Если он переменится в лице — значит, мои подозрения оправданы. Бракна связан с нелюдями и с пробуждающимся древним злом, которое сейчас вот-вот двинется штурмом на все человечество… И первым на пути мертвого владыки окажется Хадан!
Нилит поразмыслил некоторое время. Затем хлопнул ладонью по столу,
— Хорошо. Будь по-твоему. Однако не думаешь ли ты, что таким образом ты выдаешь себя Бракне? Он поймет, что тебе все известно о его замыслах, и попытается тебя убить.
— Об этом я уже позаботилась,— улыбнулась Рыжая Соня.— Если мои подозрения оправдаются, то в тот же день я исчезну из города.
Ничтожества! Жалкие людишки! Ничтожные, порождения младшей расы! Какая чудовищная несправедливость таится в том, что год за годом, век за веком великая раса становилась все более малочисленной, вырождалась, страдала от болезней и в конце концов вымерла; в то время как жалкие человечки заполонили собой весь мир.
Бракна знал теперь, как называется его народ. Истинный народ, к которому он всегда принадлежал — и душой и телом.
Лемурийцы!
Это имя давно исчезло из памяти человечества. Маги стерли его из своих книг, а потом люди уничтожили и магов. Только черные хаманы пытались иногда проникнуть в тайну лемурийцев, давно спящих в своих пещерных усыпальницах, давно стертых — как ошибочно полагали людишки! — с лица земли. Но слабый рассудок хаманов не всегда он расслышать великое имя, погребенное под завалами Времени.
Лемурийцы! Великий древний народ! До-человеческая раса, которой по праву должен принадлежать весь мир!..
Ярость душила Бракну. Ничего, скоро его одиночеству придет конец. С самого детства он был невероятно одинок. Это одиночество казалось роковым, непреодолимым. Он родился не таким, как его братья и сестры. У него были круглые глаза и маленькие круглые нечеловеческие уши. Мать приучила мальчика стыдиться своей внешности. В семье его дразнили уродом или, того хуже, выродком. Бракна стал носить длинные пышные волосы, скрывающие форму его ушной раковины, приучился щурить круглые глаза.
Ночами, особенно в полнолуние, он чувствовал странный зов. Когда этот зов становился особенно громким, он выходил из дома и часами бродил по пустынным ночным улицам. За эти ночные прогулки в семье жестоко бранили его.
Бракна не знал, хотя и догадывался, что после его рождения между отцом и матерью пролегла какая-то трещина. Отец ездил в Луксур и Птейон, спрашивал в храмах древние книги, где были записаны родословные самых именитых родов Стигии. Он искал корни своего происхождения. Вопроса о неверности матери отцу даже не стояло — мать Бракны, кроткая, смиренная женщина никогда и не помышляла ни о ком, кроме отца.
Из Птейона отец вернулся опечаленным. Он явно что-то выяснил. С тех пор Бракну больше не бранили. Мать жалела своего сынка, братья и сестры продолжали над ним издеваться.
Постепенно все сестры Бракны были выданы замуж подальше от Хадана —– в самом Хадане никто не взял бы их в жены из страха перед Бракной. Кому нужно потомство с круглыми глазами? Многие были уверены, что это — признак вырождения. Известно ведь, что древние аристократические роды часто вырождаются, поскольку именно в этих семьях распространены браки между родными братьями и сестрами.
Двух своих родных братьев Бракна уничтожил уже после смерти родителей. Одного он загрыз, когда тот спал, а затем отнес окровавленное тело в джунгли и представил дело так, словно юноша погиб от клыков дикого зверя.
