силен как ни у кого! Слабенькие на вид, они могут продержаться дольше самых мощных мужчин, вроде твоего брата… Ты понимаешь меня.
– Да, господин, – кивнула Дертоса, – я вполне тебя понимаю.
– Отлично, отлично, – забормотал он в нетерпении, – садись сюда. Я уберу колышки. Пока. Они будут покалывать тебя самую малость. Постепенно я буду поворачивать вот эту рукоятку, и они будут все сильнее впиваться в твое тело. А здесь мы устроим жаровню. Ноги поставь на нее. Мы будем прибавлять жар очень постепенно, так что ты будешь поджариваться на медленном огне не менее двух суток.
Он задумался на миг, а затем обратился к Дертосе с обезоруживающей улыбкой:
– Как ты считаешь, что будет лучше: давать тебе пить или не давать? Как, по-твоему, опыт будет чище?
– Лучше давать воду, – сказала Дертоса. – Это позволит дольше продержаться. Кроме того, если у меня во рту пересохнет, я не смогу рассказывать обо всех моих ощущениях.
– Ты просто умница! – В порыве восторга Тургонес крепко обнял свою жертву и поцеловал.
Странно, но Дертоса не ощутила отвращения при прикосновении его губ. Она поняла вдруг, что ему удалось втянуть ее в эту игру: в напарничество палача и жертвы. Следовало немедленно прервать игру, иначе она действительно превратится в жертву. А ей нужно ощущать себя не пойманной в ловушку пташкой, а опасным хищником, который притаился и выжидает удобного момента, чтобы напасть из засады.
И Дертоса вызвала в себе омерзение к альбиносу. Она стала думать о его красных глазах, о потных ладонях, о запахе немытого тела, который исходил от него. Представляла себе его маленьким: белое, как у земляного червя, тело, красные злобные глазки, неоправданная жестокость по отношению к животным и другим детям…
«Еще проще воображать его в виде личинки мухи или какого-нибудь другого насекомого, – думала Дертоса. – Я не должна даже на миг воображать, будто он мне нравится».
Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. На миг ей это удалось, и она увидела пять ярких лучей, исходящих из ее тела.
«Нет, только не сейчас! – взмолилась она. – Пусть магия друидов спит до времени. Еще рано наносить удар. Еще не настала пора… О Эндоваара, о мои учителя и друзья, где вы сейчас? Помогите мне! Пусть ваша жестокая магия спасет меня в решающий миг!»
Она протянула руку Тургонесу, и он помог ей взойти на кресло. Девушка уселась. Как и обещал маг, колышки почти полностью исчезли, их острия лишь легонько касались кожи, вызывая приятное щекотание. Жаровня под ногами слабо грела ступни. Дертоса закрыла глаза и расслабилась.
– Очень хорошо, – бормотал Тургонес.
Он обошел кресло вокруг, взял дощечку с восковым покрытием и тонкий колышек, явно отломанный от кресла, – этим стилосом он собирался делать заметки, процарапывая восковой слой на дощечке.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил маг у девушки.
– Прекрасно, – ответила она.
– Хорошо, хорошо… Скоро я увеличу нагрузку. Начнем с малого и будем смотреть, на что ты способна. Имей в виду, я делаю это и ради тебя тоже. Ты видела лица демонов? Ты когда-нибудь встречалась с духами ада? Ты узришь их всех! В преисподней немало интересных созданий! Когда они начнут являться тебе, описывай их мне во всех подробностях, умоляю… Как я завидую тебе! – У него от возбуждения выступила слюна в углах рта. – Ты не представляешь себе даже, какова моя зависть. Никто не сделает для меня того, что я сделаю для тебя… Никогда не знать мне такого глубокого самопознания.
– О, мой господин, – произнесла Дертоса, – ваша доброта не знает пределов… Никто не в силах выразить, насколько я вам благодарна.
– Правда? Правда? – лихорадочно вскрикивал Тургонес. Он заломил руки, как будто пребывал в отчаянии. – О, наконец-то я нашел достойную ученицу! Обожаю тебя, дорогая!
И вдруг он упал на колени и поцеловал ноги Дертосы. Она поджала пальцы.
«Только не это, – думала она. – Какая мерзость!»
Теперь она была готова к борьбе.
Конан шел вслед за Фульгенцием по лестнице. Он озирался по сторонам, запоминая все, что встречал на пути. Несколько раз он примечал двери, скрытые в стене. Там вполне могут находиться комнаты, где скрываются вооруженные люди. С другой стороны, быстро размышлял Конан, маги имеют обыкновение слишком полагаться на собственные силы. Считают, будто колдовство всесильно, и потому не находят нужным обзавестись надежной охраной. Разумеется, так поступают далеко не все маги – но многие. И Фульгенций, человек традиции, похоже, из числа таких вот беспечных дураков- заклинателей.
Тем лучше. И все же стоит запомнить, где именно находятся эти двери. Кто знает! Фульгенций привержен традиции и не любит вооруженных людей. Вообще не любит воинов, если судить по его назойливому предложению прибавить Конану ума, а не силы. Зато другие могут мыслить иначе. Другие могут разместить тут стражу даже против воли Фульгенция. Сослаться на традицию – мол, по обычаю в подобных комнатах всегда находится охрана, – и тогда Фульгенций согласится закрывать глаза на стражу. Все может быть. Лучше уж держаться начеку.
– Вот здесь находится моя лаборатория, – произнес Фульгенций, открывая перед Конаном дверь. – Сюда входят только мои клиенты и я сам. Даже слуги, даже мой ученик, господин Тургонес, – и те не допускаются в эту святая святых. Тут все и происходит. Тебе оказана великая честь, Конан. Ты увидишь то, что видят лишь избранные.
«И этих избранных – уже пол-Аргоса, – подумал Конан не без досады. – Ловко тут все устроено. Каждому дураку здесь внушают, будто он единственный в своем роде. Сперва ему морочат голову, потом заколдовывают – и готов очередной послушный болванчик, способный исполнять волю магов Дарантазия в любой момент. Ладно, поглядим, как они совладают с Конаном из Киммерии… Как говорится, в добрый путь, друзья».
Конан глуповато улыбнулся и полез в лабораторию.
Здесь все было оборудовано таким образом, чтобы поражать впечатлительные души. Стены были задрапированы темными покрывалами, которые свисали причудливыми тенями, наподобие паутины. Широкие ленты и цветные цепи, выкованные из меди, латуни и серебра, перетягивали драпировки. Иные напоминали по очертаниям человеческие фигуры, другие – морские существа со щупальцами, третьи – бабочек.
«Умно придумано», – невольно восхитился Конан.
Канделябры в виде фантастических существ поблескивали по углам. Окон здесь не было, но там, где обычно размещаются окна, находились черные зеркала, и в них многократно отражались Фульгенций и его гость.
«Слишком много Фульгенциев, – подумал Конан, ухмыляясь. – Зато Конанов – в самый раз. Чем больше Конанов – тем лучше, не так ли?»
Эта мысль по-настоящему развеселила его. И Конан понял, что все-таки он нервничает. Здесь ему было крепко не по себе. Все его варварские инстинкты вопили против того, чтобы находиться в подобном месте и рядом с подобным человеком. Больше всего на свете Конану хотелось сейчас вытащить меч и поразить мага в самое его черное сердце. А вместо этого он глуповато улыбался и
