Однако моего неожиданного помощника на большее уже не хватило. Слишком неравным было соотношение сил противоборствующих сторон.
Первая пуля прошила его насквозь, заставив только слегка покачнуться назад. При этом из выходного отверстия на спине, следом за потерявшим свою первоначальную скорость куском расплющенного металла, выплеснулся фонтан молочно-голубой жидкости, совершенно не похожей на кровь.
Следующие четыре отверстия вызвали почти идентичный выплеск неизвестной субстанции из организма такого неожиданного и, что самое главное, своевременного союзника, после чего его тело отбросило назад – к подножию моего столика.
Уже когда он падал с неестественно выгнутой назад шеей (мне показалось, это длилось бесконечно долго, хотя на самом деле прошло не больше секунды) – в то самое мгновение, когда наполовину достигшее пола тело наконец освободило мне обзор, я успел произвести два выстрела, один из которых стопроцентно привел к фатальному результату, а второй раздробил плечевой сустав еще одному нападавшему.
После чего, резко упав на пол, я оказался на расстоянии вытянутой руки от человека, так самоотверженно заслонившего меня от пуль всего несколько мгновений назад.
В небольшом помещении придорожного кафе, отразившись от стен, оглушительно загрохотало эхо отзвучавших выстрелов. Теперь с фронта меня прикрывало мертвое тело, а сверху – стол. Четверо бойцов, способных без особых проблем достать меня с флангов, были мертвы, а те, что находились по центру, не могли вести прицельный огонь на поражение, что давало мне временную передышку по крайней мере на несколько секунд.
Резким движением схватив своего неожиданного спасителя за голову, я подтянул обмякшее тело к себе и, крепко зажав в ладонях ствол, еще не остывший от стрельбы, вырвал пистолет из судорожно сжатой руки. По крайней мере, теперь я был вооружен. Но численный перевес по-прежнему оставался на стороне противника, и мои шансы уйти из этого заведения в более или менее приличной форме если и возросли, то ненамного. Атакующие, несмотря на значительные потери в своих рядах, все еще находились в более выгодном положении.
Следующее мое действие было скорее автоматическим, нежели полностью осознанным: я разрядил всю обойму из трофейного пистолета в лампы над головой. И без того не слишком освещенный угол, где я нашел временное убежище, стал еще темнее.
– Милая, какой у нас расклад?
Выбросив пистолет с пустой обоймой, я вытащил из руки убитого второй. При этом мне показалось, что человек слабо пошевелился, однако в тот момент я не придал этому особого значения, решив, что это всего лишь игра теней.
– Группа состояла из девяти человек. Пятеро мертвы. Один серьезно ранен. Двое водителей грузовиков уничтожены нападавшими. Официантка с простреленной ногой затаилась за стойкой бара. Там же, с дробовиком, укрылся хозяин заведения, который настроен более чем решительно и не успокоится, пока не получит пулю или сам кого-нибудь не угостит изрядной порцией дроби. Двое снайперов – снаружи. Судя по тому, как они расположились, должен быть еще и третий, чтобы обеспечить полный контроль над местностью, прилегающей к закусочной. Однако я не могу его обнаружить – слишком плохая картинка со спутника.
– Прямо сейчас, – продолжала она, – один из оставшихся попытается обойти тебя с левого фланга.
Как бы в подтверждение ее слов нападавшие, прикрывая маневр своего товарища, открыли беглый огонь по моему ненадежному укрытию.
В тело человека, лежащего прямо передо мной, вонзилось еще несколько пуль.
– Видишь маленькую картину на стене, рядом с окном, в пяти метрах правее тебя?
Вопрос был вполне уместный. Лежа на полу, прижавшись спиной к холодному линолеуму, под плотным огнем неприятеля (защищенный всего лишь импровизированной баррикадой из свежего трупа), я находился именно в том положении, из которого было чрезвычайно трудно что-либо рассмотреть. Оторвав голову от пола на несколько сантиметров, я скосил глаза в указанном Милой направлении.
– Да.
– Стреляй в нее.
Слишком хорошо зная свою напарницу, чтобы подвергать сомнению ее слова или раздумывать над ее приказами, я сделал все, как она сказала, – лежа, из неудобного положения, почти не целясь, выстрелил по указанной цели.
Милая все рассчитала предельно точно. Впрочем, имея такой вычислительный потенциал, как у нее, трудно ошибиться.
Пока двое вели плотный упреждающий огонь по моему убежищу, не позволяя мне двинуться с места, третий с проворством кошки вскочил на столы, чтобы, быстро пробежав по ним, оказаться сверху и сбоку от меня, что позволило бы ему без всяких проблем разделаться со своей жертвой. Это были бы шах и мат – сразу все в одном флаконе.
Блестящий план провалился по единственной причине: у меня была слишком хорошая напарница.
Пуля снизу вверх по касательной вошла в шею и вышла, слегка задев мочку уха. То, что еще мгновение назад было прекрасно обученной и подготовленной машиной смерти, главной задачей которой было ликвидировать потенциальных противников, разом перестало существовать.
Нога, выброшенная вперед, сделала по инерции еще один шаг, затем нелепо подогнулась, и уже не контролируемое разумом тело с тяжелым грохотом, сопровождаемым звоном разбитого стекла, завалилось набок и рухнуло в оконный проем.
Еще одна черная фигура упала с доски. А белый король, по-прежнему ведомый своей неодушевленной стальной королевой, продолжал грамотно защищаться...
Скорее всего, мы могли бы даже выиграть эту партию – при условии, что играли бы только против профессионалов. Но проклятые любители, со своим непредсказуемым поведением (вернее сказать – всего один любитель), разом изменили весь ход матча. Выведя из игры главную шахматную фигуру – короля...
