подушечками полусогнутых пальцев. Пять точек соприкосновения. Пять оголенных контактов, через которые прошел ток невообразимой энергии – и то, что находилось внутри черепа, отлитого из несокрушимо прочного полимера, мгновенно расплавилось, превратившись из мозга сверхчеловека в бессмысленный пепельно-серый шлак. Синет перестал существовать, даже не успев ничего осознать. Еще мгновение назад он устранял неожиданную помеху, возникшую у него на пути, а сейчас превратился в бесформенное ничто.
По инерции голова девушки ударилась в корпус бледнолицего манекена, и от этого столкновения оба тела – одно живое и человеческое, а другое – безжизненный синтетический труп – повалились на землю. Они так и лежали на примятой траве, под куполом из миллионов мерцающих звезд, словно два неожиданно заснувших любовника, утомившихся после феерически яркого, незабываемого секса – могучий мужчина и хрупкая женщина, доверчиво положившая голову на грудь своего героя...
Но все когда-нибудь кончается, Не стало исключением из правил и очарование этого удивительного мига. Спустя пару минут Лайя пришла в себя. И первым ее осознанным впечатлением была невыразимая никакими словами ватно-удушающая слабость, обрушившаяся на организм, истощенный потерей половины жизненной силы. Состояние было сравнимо с синдромом сильнейшего похмелья: раскалывающаяся от боли голова плюс периодически подкатывающая к горлу тошнота – и все это помножено на общую слабость организма, время от времени сотрясаемого волнами изматывающей мелкой дрожи. При таком самочувствии лучше всего было закрыть глаза и попытаться отключиться от происходящего хотя бы на час-полтора. Но у последней из Ганн-лоу не было времени на отдых. Она вышла на внутреннюю радиосвязь, и потрескавшиеся из-за тотального обезвоживания губы прошептали в динамик микрофона:
– Сну... Ты меня слышишь?.. Прием...
– Да. – Голос старшего группы звучал неестественно глухо, но главное, что она слышала и понимала его, на остальное сейчас можно было не обращать внимания.
– У бледнолицего манекена, сидевшего в баре, неподалеку от объекта ликвидации, оказался брат- близнец... Эти существа – не люди. – Она проглотила подступивший к горлу комок и с огромным трудом продолжала: – Нам нужно уходить... Скоро здесь будут еще...
На мгновение Лайя потеряла сознание, но быстро пришла в себя и заговорила вновь:
– Чен мертв. Я вне игры. Ты серьезно ранен. Двое оставшихся снайперов не решат поставленной задачи...
– Мы не уйдем, пока не выполним задание или пока не догорит это заведение. – Человек с раздробленным плечом, потерявший уже девятерых членов своей команды, не собирался сворачивать операцию – пускай сюда прибудет хоть целая дивизия манекенов-хамелеонов с нечеловеческими глазами, его бойцы не покинут позиции, пока не убедятся в том, что возложенная на них миссия успешно выполнена.
– Ты глуп... – Лайя даже не пыталась скрыть свое презрение. – Бессмысленно положить людей и провалить операцию... Даже мертвый ты будешь покрыт несмываемым позором...
Она прекрасно знала, о чем говорит. Сеющий Скорбь не боялся смерти. Смерть – это неизбежное зло, которое рано или поздно настигает тебя. Но позор... Позор – это совершенно другая категория. И, в отличие от смерти, он будет преследовать твоих родных и близких из поколения в поколение, вплоть до последнего мужчины в роду, способного держать в руках оружие. Нет... Позора Сну однозначно боялся. Поэтому последние слова девчонки испугали его больше, чем все бледнолицые нечеловеческие твари, вместе взятые.
– Что ты предлагаешь? – после некоторой паузы все же спросил он.
– Свяжемся с центром, пускай спутники наблюдения ведут объект дальше. Мы отойдем, перегруппируемся и с новыми силами продолжим преследование.
– А...
– Поторопись. Я чувствую – они уже близко.
Напряжение было слишком велико, поэтому, чуть ли не выкрикнув в микрофон связи последнюю фразу, Лайя вновь потеряла сознание. Но, в отличие от первого, кратковременного, этот обморок был глубоким и продолжительным...
Безучастное ко всему небо равнодушно взирало свысока на микроскопические фигурки копошащихся внизу людей, и ему было глубоко безразлично, что у каждого из участников стремительно развивающейся внизу драмы свои страхи, свои сомнения. Для Сеющего Скорбь было немыслимо провалить операцию, покрыв имя несмываемым позором, а последняя из династии Ганн-лоу не могла умереть, не выполнив своего предназначения – того, ради чего она пришла в этот мир и существовала все двадцать лет своей короткой, но удивительно яркой жизни...
Но на кристально равнодушном небосводе кроме мерцающих звезд было еще и множество объектов явно искусственного происхождения. Спутники изучения погоды; спутники, ретранслирующие цифровое телевидение или просто спутники-шпионы, предназначенные для наблюдения за территорией потенциального противника. Один из трех таких шпионов как раз находился в районе, позволяющем получить четкую картинку с места событий. И тем, кто сидел перед экранами мониторов за многие тысячи километров от разворачивающегося противостояния, в отличие от бесчувственного неба, было отнюдь не все равно, чем закончится данная операция. Потому что они и были теми самыми кукловодами, которые послали эти крохотные фигурки сражаться и умирать в далекую чужую страну.
– Вы переоценили возможности этой девушки. – Высокий худой человек с аскетичными чертами лица и сквозящей буквально в каждом жесте и движении многолетней военной выправкой обратился к мужчине с намертво приклеенной к лицу улыбкой. – Ни один из людей никогда не сможет превзойти предел возможностей, изначально заложенных в его природу, и подняться на не досягаемый для других уровень. Эта ваша древняя королева ничем не отличается от обычной казарменной девки. Быть может, гонору немного побольше, только и всего.
– Вы заблуждаетесь, мой генерал.
Несмотря на то что коротышка с неприятной улыбкой и глазами ядовитой змеи обращался к своему собеседнику почтительно, не составляло особого труда догадаться, кто доминирует в этом дуэте, обладая настоящей, а не призрачной властью.
– В чем заблуждаюсь? В том, что изначально предлагал послать три-четыре независимые команды, а не привлекать эту молодую неизвестно откуда взявшуюся девку с темным и запутанным прошлым?
Человек с холодными змеиными глазами внутренне поморщился, ему претил весь этот казарменно-
