теперь он был способен вновь подумать о Ните…
— Но вы ведь его не оставите? — Иста не читала сейчас его мыслей, Найл готов был в этом поклясться, видимо, пауза затянулась и…
— Ну, что я могу? Что? Устроить ему побег? Я даже не знаю, где его искать! Я всего лишь человек. К тому же отвечаю за город, за безопасность тех, кто в нем живет! Я не имею права рисковать…
Иста быстро пошла к выходу.
— Подожди секунду! — Найл обогнал ее и заслонил спиной дверь. Если бы только он мог взять свои слова обратно! Но вопрос Исты застал его врасплох — отсюда и неожиданная истерика. — Подожди… — Пропустите, — она сказала это очень спокойно, и голос ее звучал ровно и уверенно, только не успевшие еще высохнуть слезы выдавали ее отчаяние — Иста злобно вытерла их ладонью. — Не хотите помогать, так не мешайте мне.
— Сумасшедшая девчонка, подумай, они ведь тебя убьют!
— Что ж, значит, таковы порядки в вашем городе, уважаемый господин правитель.
Найлу захотелось ее ударить, но он удержался. Самое гадкое, что Иста была права: случайно все сложилось таким образом, или нет, однако возникшая ситуация вдруг выявила его полную беспомощность. И как правителя, и как человека: смертоносцы по-прежнему являлись силой ему неподвластной, а его положение, его знания и умения казались сейчас чем-то незначительным, не способным сыграть хоть сколько-нибудь важную роль. Если он отступит…
— Ты права: я не должен этого так оставлять, — Найл задумчиво отошел от двери и вздрогнул: на лестнице раздались шаги. Растерянно огляделся вокруг — спрятаться было негде, разве что… — Встань здесь, — шепотом приказал он Исте. — Дверь открывается вовнутрь, и тебя не будет видно…
— Постель готова. Мой господин разденется сам или…
— Сам! — с такой поспешностью ответил Найл, что Астер даже вздрогнула от неожиданности. — Сам, — повторил он уже спокойно и обворожительно улыбнулся.
Приняв это, видимо, в качестве похвалы в адрес нового наряда и прически, девушка удовлетворенно улыбнулась.
— Унеси все и до утра можешь быть свободна, — милостиво добавил Найл.
Когда за служанкой закрылась дверь, он только облегченно вздохнул: принимать сейчас Дравига Найл был совсем не готов. Как ни смешно, робкая надежда на то, что смертоносцы все-таки сообщат ему о захвате Нита, до сих пор теплилась в его душе. Найл перевел взгляд на Исту: девушка так и стояла, прижавшись к стене, точно боялась лишиться опоры — Тебе надо отдохнуть, — он приблизился…
Иста покачала головой.
— Обещаю тебе сделать все, чтобы его спасти. Ты мне веришь?
— Спасибо.
— Ну вот и умница. А теперь пойдем в спальню… — она перестала дышать: Найл стоял совсем близко и это почувствовал, — и ты вздремнешь, хотя бы пару часов. А я пока посижу и подумаю, что можно предпринять…
Закрыв на всякий случай двери спальни на ключ, Найл вернулся в гостиную. Хотел снова зажечь фонарь, но передумал: мог заметить кто-нибудь из домашних. Тогда Найл в полной темноте сел прямо на ковер, облокотился на подушки и попытался сосредоточиться. Легко сказать! В его спальне, на его кровати, спала сейчас любимая женщина — все мировые проблемы меркли по сравнению с эти событием, заставлявшим бешено работать воображение, вопреки всякому здравому смыслу, выдающему одну мысленную картину за другой.
Напрасно Найл внушал себе, что, если ничего не придумает, то превратится в глазах Исты в ничтожество — не помогало. Тогда он попытался себе представить, как смертоносцы пожирают Нита. На какое-то время он устыдился, и по спине даже поползли знакомые мурашки, но нет: энергия жизни била в нем ключом, не позволяя думать о смерти. Про медальон Найл вспомнил в самую последнюю очередь…
Сознание начало знакомо сжиматься, постепенно превращаясь в точку, и восприятие окружающего заметно усилилось: ночь будто придвинулась, начала разрастаться, таинственная, загадочная, но в то же время пугающая своей огромностью и мощью. Только в глубоком детстве ночь ассоциировалась у Найла с тишиной и покоем. Довольно скоро он узнал, что с наступлением темноты просыпается другой, гораздо более опасный мир.
Люди по своей природе не принадлежали этому миру, его неясными страхами и невидимым движением, предпочитая переждать, отсидеться где-нибудь в безопасности, а лучше просто заснуть, потому что для ночи не существовало неприступных стен.
Найл не поверил тишине. Как охотник, притаившийся в ожидании возможной добычи, вслушивался он в звуки чужого для него мира. Полная пассивность. Единственное неосторожное движение, и Найла могли заметить, и тогда появится прямая угроза существующему, пусть даже формальному равновесию между пауками и людьми. Нет, он не имел права рисковать. Найл прекратил наблюдение…
Уже очень давно, во всяком случае так казалось сейчас, не попадал он в такую трудную ситуацию. Кроме того, он привык видеть в смертоносцах своих друзей: от мысли, что они могут снова превратиться в его врагов, становилось больно. И все из-за одной глупой выходки, неумения и нежелания держать себя в руках, из-за гордости. Нит сорвался только потому, что, видимо, считал себя не хуже правителя. Разве думал он в тот момент, что ставит под угрозу безопасность людей? Конечно, нет. Тоже мне, защитник униженного человечества…
Лицо гужевого на несколько секунд представилось Найлу, и в душу снова закрались сомнения: уж очень не походил Нит на того Неизвестного, чей образ нарисовал в своем воображении Найл. Почему он сразу, безоговорочно поверил Исте? А вдруг его наводят на ложный след с целью поссорить с пауками…
Забыв про всякую осторожность, Найл опять попытался представить себе Нита, но это оказалось не так-то легко. Правитель чаще видел спину гужевого, широченную, в линялой тунике. Потом в памяти всплыли его мускулистые руки, сжимающие оглоблю… ага, мокрые, завившиеся от пота волосы, стянутые сзади в хвост…
Для того чтобы установить мысленный контакт, надо сначала как можно лучше себе представить «собеседника». Если ты хорошо знаешь человека, много с ним общался то все получается легко, как бы само собой. Стоит, например, вспомнить деталь его одежды, которую он носит чаще всего, или прядь волос — и знакомый образ воссоздается почти мгновенно…
Здесь же происходило как раз обратное: постепенно, черточка за черточкой, Найл «собрал-таки» в памяти фигуру Нита, но несмотря на явное сходство, получился лишь истукан — кукла, которая никак не хотела оживать. Тогда Найл попытался опереться на конкретную ситуацию. Вот открывается дверь: первой входит Нефтис, за ней — Арант и последним — Нит. Что-то ведь Найл о нем тогда подумал… что? Как-то еще про себя назвал… «шедевр селекции» — точно!
Найл так увлекся, что не заметил, как вплотную приблизился к опасной черте…
Искорка воспоминания сразу оживила Нита: Найла всегда поражало это ощущение — миг, когда ты входишь в мысленный контакт, особенно если собеседник находится далеко. Точно бы в полной темноте ты долго вслепую обшаривал дверь в поисках замка, и вот наконец вставляешь ключ, поворачиваешь — и вспыхивает свет. Так произошло и сейчас. С той лишь разницей, что тут же все и закончилось.
Найла будто ошпарило кипятком: как мог он быть столь неосторожным, ведь Нит сейчас у смертоносцев, и любого пытающегося выйти с ним на связь, немедленно засекут…
Страх отступал постепенно, оставляя после себя гадкую слабость и ощущение неуверенности. Как вести себя завтра? Сделать вид, что ничего не произошло? Найл попытался представить: вот он выходит из дома, садится в повозку… стоп! Сразу или не сразу надо заметить отсутствие Нита? — Нефтис ведь может просто заменить гужевого, не докладывая. Ладно, заметил. Что дальше — искать, это ясно, но как: бить тревогу или потихоньку, не поднимая панику? Найл должен быть испуган? возмущен? удивлен? А если смертоносцы уже знают — из-за его глупой неосторожности — что он знает, где Нит?
Затем была еще Иста. Сначала Найл подумал, не спрятать ли ее в Белой башне, но отказался от этой затеи, сообразив, что тогда придется еще и разыгрывать представление в школе. Однако все это не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло выручать Нита.
Значит, Юс все-таки отомстил. Конечно, смертоносец предпочел бы сцапать Нита и расправиться с
