послышались неспешные слова:
— Он достаточно силен, чтобы одолеть их. Однако он может совершить ошибку, которую нельзя будет исправить. Наша задача — уберечь его от неожиданностей. Пока что он не знает наших приемов, наших возможностей. Надо помочь ему незаметно. Следи за теми, кто хочет на него напасть. Лиши их хотя бы частично того, на что они рассчитывают. Предупреди избранного об опасности. Пошли ему сигнал тревоги. Ни он, ни его враги не должны понять, что мы вмешиваемся в их ссору. И, конечно, как я уже не раз тебе говорил, надо выяснить, с какой целью он сюда явился.
— Я подумаю, как можно незаметно и надежно предупредить избранного. А вот как выяснить цель его путешествия сюда, даже не представляю. Я уже несколько раз пробовала просмотреть его мысли, но он умеет ставить надежный барьер такому проникновению в его сознание. То же самое сказала и Тивар, — прошептала над миской Свейли.
— Вы мне это уже говорили, — кивнул головой старик. — Но надо попробовать еще раз. Попробуйте застать его врасплох. В конце концов, попробуйте просмотреть мозг его друга. Ведь он тоже, наверное, знает о цели их путешествия? Насколько я понимаю, такими способностями, как Баст, он не обладает. Вряд ли проникнуть в его сознание окажется трудной задачей.
— Об этом я как-то не подумала, — прошептала ведьма. — Хотя у меня сложилось такое впечатление, что он знает очень мало. Мне он показался больше слугой, чем другом.
— В иных случаях слуга может знать больше, чем друг, — возразил Служитель Мага. — Слуга постоянно находится при хозяине и слышит многое из того, что говорится вовсе не для его ушей.
— Я подумаю над этим, — согласилась Свейли. — Мне это раньше как-то в голову не приходило.
Глаза Служителя, смотрящие на Свейли из воды, потускнели, поверхность подернулась рябью, и все исчезало. Свейли еще несколько минут посидела над миской, потом встала и подошла к развешенным на стене пускам трав. Она долго и внимательно рассматривала каждый пучок, потом решительно взяла с десяток разных травинок и направилась к очагу.
После нападения степняки каждую ночь по очереди охраняли стоянку. Обычно Лару стоял первую половину ночи, а когда луна переходила на другую половину неба, будил Пророка. То, что они недосыпали ночами, оба без труда наверстывали в дороге. Вот и в эту ночь Лару, как только правитель улегся спать, сел у колеса повозки, скрестив ноги, и начал вслушиваться в тишину. Он не любил обходить лагерь и считал, что избранная им тактика намного надежней: когда ходишь, то волей-неволей издаешь какой-то шум и этим самым выдаешь свое присутствие неприятелю. Сидя же в укромном уголке, сам слышишь каждый шорох, в то время, как враг порой даже не подозревает о твоем присутствии.
Ночные шелесты леса были для него незнакомы, но зато он хорошо знал звуки крадущегося человека в степи, и по его расчетам, они должны были ненамного отличаться от звуков, которые неприятель производит в лесу.
Уснуть от скуки он не боялся: степная жизнь приучила его к дисциплине.
Кочевник сидел и слушал тьму. Он любил степную песнь ночи. Здесь, в лесу, она оказалась совсем иной, непривычной — а потому и неприятной. Легкий ночной бриз играл листвой где-то в вышине деревьев. Время от времени вскрикивала потревоженная ночным хищником птица. В траве шебуршились маленькие ночные зверьки.
Первые две ночи после нападения прошли спокойно, но Лару по своему опыту знал, что расслабляться в таких случаях нельзя. Насколько они сумели выяснить у пленника, постоянно ворочающегося в кибитке, их отряд был послан специально для того, чтобы расправиться с чужеземцами. После неудачного покушения вполне можно ожидать нападения второго, более сильного отряда опытных воинов. Хотя их враги могли придумать и что-то более хитроумное, нежели обычная атака на спящий лагерь.
Когда луна перешла на другую половину неба, Лару встал, потянулся и тихо полез в повозку, чтобы разбудить Баста. Как только Пророк вышел наружу, Лару завернулся в плащ, с удовольствием вытянул ноги и уже через несколько минут погрузился в глубокий спокойный сон.
Его разбудил громкий крик. Степняк, схватив саблю, в два прыжка выскочил из кибитки. Снаружи было еще темно, хотя первые признаки рассвета и сделали небо не таким черным, а звезды не такими яркими. Оказавшись на земле, он двумя переворотами, чтобы не попасть под случайную стрелу или под направленный в грудь удар сабли, отскочил в сторону и, заняв низкую боевую стойку, огляделся. Сначала ему показалось, что все спокойно: кругом стояла обычная ночная тишина, нигде не было заметно никакого движения. Он никак не мог сообразить, что здесь произошло, кто кричал, и где, в конце концов, Баст? Несколькими быстрыми боевыми шажками Лару отступил назад, потом резкими переворотами проскочил под повозкой и вынырнул уже на другой стороне. Здесь он тоже не заметил никакого движения.
И тут он обнаружил всего в нескольких шагах от себя лежащее на земле тело. Он потихоньку начал приближаться к нему, постоянно следя краем глаза за лагерем. Когда кочевник подкрался, то понял, что перед ним Баст. Держа наготове в правой руке саблю, весь превратившись в слух, Лару начал левой рукой ощупывать правителя. Тело было еще теплым, но оказалось липким от крови. Степняк положил ладонь на лицо друга, но не почувствовал никаких признаков дыхания. Он опустил руку на горло, чтобы пощупать пульс, но тут же наткнулся на глубокую рану. В нем начал закипать гнев. Очевидно, кто-то подкрался к Пророку сзади и одним ударом перерезал горло. Такое мог проделать только очень хитрый и опытный враг. Баст был отличным воином, к тому же, его необычные способности не раз помогали ему. Но теперь Лару не мог уже ничего поделать, разве что отомстить.
Но и мстить было некому. Преследовать скрывшегося в неизвестном направлении врага в ночном лесу бессмысленно. Все еще соблюдая меры предосторожности, Лару подошел к разложенному костру и разжег его. Конечно, свет огня сделает его приметной целью, но зато и не даст врагу незамеченным подкрасться слишком близко. К тому же степняк хотел убедиться, что Басту, действительно, уже ничем не поможешь.
Когда запылало пламя, Лару вернулся к Пророку, но теперь одного взгляда было достаточно, чтобы понять — надеяться больше не на что. Баст лежал, широко раскинув руки и по-прежнему крепко сжимая саблю. Рана на горле была очень глубокой: нож убийцы остановили только шейные позвонки степняка.
Никакого сомнения: ворог незаметно подкрался к Басту, одним движением прирезал свидетеля и быстро убрался восвояси. То, что сам Лару — такой же свидетель преступления, кочевнику в голову не пришло. На него нахлынула ярость. Лару бросился к кибитке, рывком откинул полог и тут обнаружил, что пленника в повозке нет.
Вот тут кочевник озадачился. Все говорило о том, что бандит бежал, убив при этом Баста. Но это было невозможно! Во-первых, тот сидел в колодке, а ее нигде не видно. С таким грузом на шее уйти невозможно — не говоря уже о том, чтобы подкрасться и убить опытного воина. Во-вторых, у пленника перерезаны сухожилия. Он, вообще, ходить не может! Значит, в данном случае бандиту помогли. Но как?
Лару вышел из кибитки и еще раз осмотрел лагерь. Теперь он наткнулся на убитого паука. Но все равно, картина оставалась загадочной. Получалось так, что кто-то пробрался в лагерь, незаметно убил паука и Баста, проник в кибитку и вытащил оттуда пленника. При этом оставили в живых его, Лару. Почему? С ним-то разделаться было проще, чем с остальными. И как получилось, что он не проснулся, когда у него из-под бока выносили пленника? И кто в таком случае кричал? Ведь разбудил Лару чей-то крик, в этом у него не было никаких сомнений.
Ломая голову над всеми этими вопросами, Лару не заметил, как совсем рассвело. В лучах утреннего света он обошел лагерь и прилегавшую к нему опушку леса, но нигде никаких следов ночного происшествия не нашел. Не было видно ни единой сломанной ветки.
После осмотра поляны, он вернулся в лагерь и приступил к печальной процедуре похорон. С пауком кочевник управился довольно быстро: для этого потребовалось только вырыть могилу, положить туда тело и засыпать землей. С Бастом он провозился намного дольше. Сначала Лару переодел его в привычный степной костюм. Бывшие на Пророке местные одежды он разрезал на полосы и разбросал по сторонам. Затем начал связывать тело своего друга. По законам степи, человека положено хоронить сидя, причем так, чтобы лицо смотрело на восток. Теперь казалось, что Баст сидит на земле, прижав колени к груди, обхватив ноги руками и положив подбородок на колени. После этого кочевник вырыл еще одну могилу, посадил туда Пророка, прочитал молитву Великой Матери и, на всякий случай, еще нескольким степным богам, после чего хорошенько закопал яму.
